Специфика экстремистского поведения
Экстремистская направленность личности в структуре психического склада личности необходимо сочетается со специфическими эмоциональными переживаниями и находит внешнее проявление в специфическом поведении экстремиста. Таким образом, поведение следует рассматривать в качестве особого необходимого элемента экстремизма как особого психического склада верующего. Если обратиться к литературе, то набор типичных действий экстремиста окажется достаточно широк, но все эти действия можно разделить на две группы: 1) действия, направленные на причинение вреда и страданий другим людям, «врагам» и «враждебной среде» (внешняя агрессия); 2) действия, направленные на причинение вреда и страданий самому себе или своим единомышленникам (внутренняя агрессия).
К числу упоминаемых в литературе актов внешней агрессии относятся: погромы, диверсии, шантаж, взятие заложников, убийства, ограбления, массовые беспорядки, уничтожение материальных ценностей и культурных произведений и прочее, в общем, — различные формы террористических и разрушительных действий. К числу актов внутренней агрессии относятся: различные формы самоистязаний, постов, отшельничество, ритуальные самоубийства разными способами (чаще всего это самосожжение, индивидуальное или коллективное). Но научный анализ экстремистского поведения не должен останавливаться лишь на самих поступках, действиях экстремиста, ибо в них самих по себе еще никак не проявляется специфика экстремистского поведения. Подобные поступки совершают не только экстремисты.
Мы должны рассмотреть специфику экстремистского поведения как целостного психологического феномена, включающего в себя мотивы, цели, действия, результаты и оценку результатов, коррекцию поведения. Другими словами — мы должны связать экстремистские мотивы и с целями, и с действиями, и с их последствиями, и с оценкой этих последствий. Рассматривая каждый элемент экстремистского поведения, мы должны выделить его специфику, обусловленную взаимодействием с другими его элементами. Поскольку источником всякого поведения являются его мотивы как побуждения к определенным действиям и источник психической энергии для их реализации, прежде всего мы должны выяснить специфическую мотивацию поведения экстремиста.
Первое, что бросается в глаза при оценке поведения экстремиста, — это агрессивность. Действительно, агрессивность — самая яркая черта поведения экстремиста, которая отмечается всеми исследователями. Но важно правильно понять природу агрессивности. Прежде всего, следует выяснить общую природу агрессивности и разобраться в ее классификации. В социальной психологии распространено определение агрессии как физического или вербального поведения, направленного на причинение вреда кому-либо. Исходя из такого довольно абстрактного и поэтому широко принятого определения, в социальной психологии выделяется два основных вида агрессии: 1) враждебная агрессия, которая побуждается злостью и является самоцелью; 2) инструментальная агрессия, в которой враждебные и вредоносные действия являются средством достижения определенной цели. Речь идет о различии между нецелемотивированной, нецелесообразной агрессией и целемотивированной, целесообразной агрессией.
Если мы спросим, к какому же из видов агрессии отнести агрессивность поведения экстремиста, то, очевидно, она должна быть инструментальной, т. е. мотивированной определенными экстремистскими целями, а не просто рожденной элементарными негативными эмоциями. Однако данное определение агрессивности не позволяет нам глубоко проникнуть в специфику экстремистской агрессивности, поскольку оно не содержит подробного анализа мотивов и целей, а также причин агрессивного поведения. Кроме того, это определение сужает объект агрессии только до других людей и исключает как сам субъект агрессивного действия, так и материальные и культурные ценности и социальные институты. В результате все формы внутренне направленной агрессии выпадают из этого понятия, как и все формы социальной (направленной против социальных институтов, семьи, государства и т. п.) и предметной (направленной против материальных и культурных ценностей человечества) агрессии.
Чтобы внести ясность в природу экстремистской агрессивности, мы должны немного углубиться в психологические механизмы, обеспечивающие стимулирование поведения экстремиста. Прежде всего, мы должны четко определить понятия мотива и цели и установить связь между ними. Мотив есть то, что побуждает к действию, т. е. более или менее осознанная система потребностей и убеждений личности. Тайна мотивации заключена в направленности личности. Цель есть программа деятельности и идеальный образ будущего результата, предполагаемого этой деятельностью. Цель организует и направляет деятельность человека, выстраивает его отдельные действия в стройную и направленную систему. Мотив стимулирует человека к деятельности по определению на основе анализа имеющихся средств и конкретной ситуации, цели деятельности по его реализации.
Определенные цели принимают форму более или менее разработанной системы убеждений, важной частью которых становится представление об идеальном обществе, в результате чего они становятся частью направленности личности и, таким образом, превращаются в особые вторичные, идеологические мотивы его поведения. Специфика рождения экстремистской мотивации на основе этого общего механизма состоит в том, что убеждения, которые становятся основой агрессивной мотивации экстремистского поведения, по своему содержанию являются иллюзорными, т.е. неадекватно отражающими социальную реальность и не дающими реалистическую, конструктивную программу ее позитивного разрешения.
Исходя из этого общего механизма развития мотивации личности, мы должны исследовать специфические факторы, рождающие агрессивное поведение экстремиста. Человеческая агрессия рождается в определенной социальной среде, которая и определяет страсти и характер, т.е. направленность личности.Изначальные мотивы поведения экстремиста лежат в ситуации социальной фрустрации, когда наличная социальная система такова, что не позволяет человеку реализовать свои витальные, базовые или социальные потребности, осознаваемые как норма.Норма эта социально и исторически относительна. Представление личности, входящей в определенную социальную общность, о норме связано также со степенью разрыва между богатейшими и беднейшими слоями населения. Чем выше социальный разрыв, тем ниже средней социальной нормы оказывается беднейшее население.
Эти фрустрационные мотивы, эмоции и сама ситуация получают идеологическое выражение и осознание в иллюзорной экстремистской идеологии, создаваемой теоретиками. А затем эта идеология тем или иным способом проникает в готовые к ее восприятию массы. Таким образом, первоначальная еще не специфически экстремистская, а просто реактивно-психологическая оборонительная мотивация агрессии превращается в специфически экстремистскую, идеологически мотивированную агрессию. Фрустрационная мотивация рождает экстремистскую идеологию как инструментальную цель агрессии, а экстремистская идеология становится доминирующим мотивом, происходит ориентация мотива на цель или превращение реактивной агрессии в инструментальную.
Мотивы экстремистского поведения, во-первых, идеологичны; во-вторых, крайне интенсивны, благодаря чему они придают всем действиям экстремиста особую «ярость», ожесточенность, деструктивную одержимость, интенсивность. Доминирующим мотивом поведения экстремиста является радикальное изменение социальной среды в соответствии с его идеалами, которые могут принимать разную форму и могут выражаться в разных теоретических модусах (от более или менее разработанной теории до набора простых лозунгов). В идеологии экстремиста заложено убеждение в том, что социальная среда может быть преобразована только насильственными действиями, что она не может самоисправиться без насильственных воздействий, следовательно, идеологическая мотивация экстремистского поведения всегда связана с доминирующим мотивом агрессии.
Главным объектом экстремистской агрессии является неприемлемая социальная среда, существующая социально-политическая система. Но, поскольку эта неприемлемая для экстремиста социальная среда воплощена, прежде всего, в людях и социальных институтах (властных институтах) как носителях определенных социальных отношений (не соответствующих экстремистским идеалам) и определенной идеологии (не экстремистской), то и акцент экстремистской агрессии направляется на социальные институты и людей, не разделяющих экстремистской идеологии.
Итак, доминирующим мотивом поведения экстремиста является социальная агрессивность, активное стремление к разрушению существующего общества, к нанесению ему наибольшего ущерба. Этот мотив подсознательно или сознательно маскируется экстремистом конструктивным мотивом созидания «правильного общества». Но, прежде чем строить правильное общество, нужно разрушить существующее, поэтому конструктивная мотивация не играет никакой роли в реальном поведении экстремиста. Таким образом, в поведении экстремиста происходит или, по крайней мере, наблюдается тенденция сдвига конструктивной цели созидания правильного, идеального мира на деструктивную цель разрушения неправильного, но реально существующего социального порядка. Деструктивная цель постепенно превращается в главную, доминирующую и единственную цель экстремиста.
Сдвиг фрустрационного мотива на идеологическую цель, а затем конструктивной цели на деструктивную ведет к тому, что сама цель разрушения становится ведущим мотивом, а разрушительные действия становятся самоценными. Это уже не разрушение ради создания нового, а разрушение ради него самого же. Экстремист, начиная как разрушитель неправильного общества ради создания правильного общества, самой логикой экстремистского действия превращается в одержимого, ослепленного идеей разрушения агрессора.
Мы можем определить экстремистскую агрессивность как особый вид агрессивности, возникающий в обществе в исключительных социальных обстоятельствах, блокирующих реализацию базовых витальных потребностей верующего и нормальных возможностей его самореализации, как иллюзорно-идеологическую, реактивно-инструментальную по своим механизмам и содержанию и деструктивную по своим внешним проявлениям и социальным результатам форму политического поведения. При этом мы должны учесть, что для различных членов экстремистского сообщества экстремистская агрессивность носит различный психологический характер. У рядовых членов она в основном носит конформистский характер и проявляется редкими, но сильными вспышками. У элиты экстремистского сообщества агрессия носит преимущественно инструментальный характер. У вождей экстремистского сообщества агрессия может превращаться в постоянное, болезненное патологическое влечение, т.е. стать «деструктивной».
В силу того, что экстремистское политическое поведение обусловлено социально-фрустрационными, иллюзорно-идеологическими мотивами, которые определяют деструктивные идеологические цели, для целеполагающей «революционной» деятельности экстремиста характерен специфический экстремистский расчет или хитрость. Планируя свои конкретные действия в реальной конкретной ситуации, выбирая ближайшие и перспективные конкретные цели и соответствующие средства, виды действий, экстремист руководствуется своей «фанатической страстью разрушения».Для этого расчета характерно парадоксальное соединение «хладнокровного технического анализа ситуации» с такими вроде бы не совместимыми с ним чертами, как близорукость, фантастичность, глобальность, грандиозность, чрезвычайность, иллюзорность.
Хладнокровный расчет экстремиста предшествует политическому действию. Он основан на тщательном анализе и учете социальной ситуации, а также лиц, с которыми придется столкнуться экстремисту в своем действии, но лишь с одной стороны — со стороны поиска слабых мест и соответственно выбора наилучших средств разрушительного воздействия на них. Близорукость экстремистского расчета состоит не только в одностороннем подходе, но и в том, что этот расчет является обычно краткосрочным, на один-два хода вперед. Поэтому он не может предусмотреть все многообразие вариантов возможного развития ситуации и не планирует гибкого приспособления к этим вариантам.
Фантастичность, глобальность, грандиозность экстремистского расчета выражается в том, что для достижения своих целей экстремисты обычно избирают реально неэффективные средства, на которые возлагают неоправданно большие надежды как на инструмент глобального преобразования общества. Причем, как правило, это весьма бедный арсенал довольно примитивных и в то же время крайних, чрезвычайных по силе воздействия на психику «врагов» и простого населения средств, которому приписываются большие возможности, не соответствующие реальному потенциалу. Фантастическая нереалистичность и преувеличенность избираемых средств и основанных на них расчетов являются обязательным атрибутом экстремистского целеполагания.
Неизбежное следствие близорукости и фантастичности этого целеполагания — иллюзорность хитроумного экстремистского расчета, которая выражается в том, что избираемые экстремистами средства и программы конкретных действий не ведут их к желаемым результатам. Действия экстремиста никогда не заканчиваются реальным преобразованием столь ненавистного ему существующего социального порядка. Чаще всего они этот порядок укрепляют в своей основе, разрушая лишь отдельные незначительные частные его детали. В «лучшем» для экстремиста или «худшем» для нормального общества случае экстремистские действия ведут к уродливому акцентированию самых негативных особенностей существующего общества, к уродливой и негативной социальной деформации.
Органичное проявление экстремистской расчетливости — цинизм, неразборчивость в выборе средств.Если объективно оценить экстремистский религиозный расчет, то мы увидим, что эта «дьявольская» хитрость есть его маскируемое безумие и непрактичность. Завершая анализ экстремистского религиозного поведения, рассмотрим собственно экстремистские действия, т. е. основной арсенал конкретных поступков, к которым прибегают экстремисты, одержимые своими «холодными» страстями и основанными на них хитроумными расчетами.
Общие особенности экстремистских действий: одержимость, жесткость и деструктивность. Одержимость в том, что экстремист не останавливается ни перед какими внешними и внутренними преградами, упорно и неуклонно устремляясь к своей цели. Анализ психологии экстремизма обнаруживает такие характеристики, как «неистовость поведения, готовность для достижения цели жертвовать всем и использовать любые средства в сочетании с узостью и ограниченностью восприятия мира»[122].Жесткость проявляется в том, что в этих действиях обязательно присутствуют насилие и страдания, причиняемые людям. Но для экстремиста эти страдания не имеют никакого значения, причем ни свои, ни чужие. Деструктивность состоит в том, что эти действия всегда преследуют одну цель — разрушить существующий социальный порядок.
Действия экстремиста можно разделить на две большие группы в зависимости от способа борьбы с существующим социальным порядком или способа его разрушения, преодоления: активная деструктивная агрессия и пассивная деструктивная агрессия. К первой группе относится экстремистский террор, начиная от морально-психологического и вербального запугивания и зомбирования до физической деструкции. В этих формах агрессии деструктивная цель явно доминирует, а конструктивная цель практически сведена на нет. Крайней формой экстремистской активной агрессии оказывается массовый геноцид. К формам пассивной деструктивной агрессии относятся различные способы социальной самоизоляции экстремистов (от индивидуального и коллективного отшельничества до самоистязаний).
Если рассматривать действия экстремиста со стороны результатов, то бросается в глаза их иллюзорность. Они никогда не ведут к желаемому успеху, если под объективными результатами иметь в виду реальное изменение общества, но они ведут к «субъективному» успеху. В извращенном представлении религиозного экстремиста они субъективно успешны, а объективный успех не входит в систему оценки экстремиста. Для экстремиста важен не столько реальный результат, сколько сам факт действия, выражающий его сопротивление, его непримиримую борьбу с существующим социальным порядком. Отсюда не критичность в оценке результатов действия и отсутствие объективной обусловленной этими результатами коррекции поведения. В этом-то и проявляется иллюзорность действий экстремиста. Они объективно неуспешны, но субъективно успешны: экстремист сам строит и поддерживает иллюзию их успешности. Единственная коррекция связана лишь с укреплением этой иллюзии.
Подводя итог анализу экстремистского политического поведения, мы можем видеть: в мотивах экстремиста — социально-идеологическую иллюзорность и агрессивность; в целях — иллюзорность и деструктивность; в действиях — иллюзорность и деструктивность, соединенные с извращенной иллюзорной расчетливостью; в результатах — иллюзорность и деструктивность (как для мира и окружающих людей, так и для самого экстремиста, его личности); в самооценке результатов своих действий — не критичность и иллюзорность.
Итак, во всех элементах экстремистского поведения проявляются две главные общие черты: иллюзорность и деструктивность. Они позволяют нам определить экстремистское поведение как деструктивную форму иллюзорной социально-преобразовательной деятельности, разрушительной как для личности самого экстремиста, так и для общества в целом.Другими словами, ключом к пониманию сущности экстремистского политического поведения является иллюзорная форма реализации иллюзорных убеждений экстремистской направленности. Цель иллюзорна, ибо экстремистская идеология дает иллюзорную модель преобразования мира и программу действий. Установка ложна: цель оправдывает средства и неразборчивость в выборе средств, некритичность в оценке последствий. Действие самоценно, а его результаты вторичны. Неважно, чего достиг, важно, что что-то делал.
В основе экстремистского действия лежат ложные мотивы и ложные установки, поэтому оно по своему объективному содержанию субстанционально иррационально, в нем цели не соответствуют средствам, а результаты действиям. Оно иллюзорно внешне, но формально рационально, ибо экстремист, во-первых, внушает себе его высшую рациональность, во-вторых, рассчитывает свое действие, его порядок и условия. В экстремистском безумии есть система. Конфликт между субстанциональной иррациональностью и формальной рациональностью экстремистского действия ведет к эмоциональному напряжению, и часто экстремистское действие требует эмоциональной подпитки, энергии аффекта. Но это не слепой, а идейный аффект, искусственно индуцируемый самим собой или соратниками фанатичного экстремиста.
Экстремистское поведение, основанное на экстремистской идеологии и экстремистских переживаниях, характеризуется следующими особенностями: 1) агрессивная самозащита или защита путем агрессии, 2) «активная жизненная позиция», 3) нравственная вседозволенность в сочетании с нравственным ригоризмом, смещение нравственных ориентиров (или нравственная дезориентация), 4) крайняя жестокость.
Главной установкой экстремистского поведения становится служение идее посредством агрессивного сопротивления, борьбы с врагами истинной идеи. Активная жизненная позиция выражается в тотальной ориентации всего поведения личности на служение своей идее, все действия и поступки подчиняются этой цели. Служение выражается в двух основных формах: 1) в ревностном исполнении всех предписаний экстремистского сообщества; 2) в практической и постоянной борьбе с врагами. Обе эти формы выражения активной жизненной позиции экстремиста есть разные, но взаимно дополняющие друг друга способы реализации экстремистской идеологии в жизнь, переустройства своей собственной жизни и социально-политического уклада общества в соответствии с критериями и идеалами истинной идеи.
Нравственная вседозволенность, снятие всяких нравственных запретов и ограничений в сознании и поведении экстремиста существует по отношению к «чужим», к врагам. По отношению к «своим» и к самому себе, экстремист придерживается строжайшего, ригористического соблюдения собственных нравственных установлений. Такая нравственная амбивалентность, противоречивая двойственность, в поведении экстремиста ведет к нравственной дезориентации.
Для экстремиста зло, причиняемое врагам, становится добром, стирается граница между добром и злом, сами эти нравственные категории становятся условными. При такой нравственной дезориентации экстремист во имя истинной веры оказывается способен на любые экстремальные действия: убийства, похищения, издевательства, пытки, взрывы различных зданий и сооружений и т.п. В результате для поведения экстремиста становится характерной определенная бесчувственность, жестокость, беспощадность, доходящая до способности самопожертвования ради уничтожения врагов.
Итак, экстремистское поведение, основанное на принципе нетерпимого отношения к «инаковости», является силой, способной играть существенную роль в жизнедеятельности общества, в формировании тех или иных социальных отношений. Оно базируется: во-первых, на наличии социальных ценностей и установок, которые вытекают из рассмотрения других как «чужаков», потенциальных врагов или конкурентов, т. е. предполагают формирование взаимного недоверия и неприятия в межличностном пространстве, дегуманизацию общественной жизни; во-вторых, на отсутствии ориентации на поиск взаимопонимания, сотрудничества и разумных компромиссов, неприятии стремления большинства к утверждению таких форм жизни, которые обеспечивали бы уважение основных прав и свобод человека; в-третьих, на отсутствии правовых основ свободы, неотделимой от равноправия всех организаций перед законом.
В следующей главе мы переходим к анализу основных конкретных мировых идеологий, являющихся исторически сложившейся духовной и интеллектуальной почвой для формирования современных видов и форм экстремистской деятельности.
ГЛАВА 4. Историческое развитие общества и основные идеологии современности как концептуальные
основы политического экстремизма