Становление Улуса Джучи: расцвет великодержавия

Улус Джучи сыграл выдающуюся роль в истории мировой цивили­зации. События, которые сопровождали возникновение, становление и развитие этого государства, имели общемировые масштабы и послед­ствия. Могущественная средневековая татарская империя, границы ко­торой простирались от Иртыша на востоке до Дуная на западе и от Бело­го моря на севере до Черного и Каспийского на юге, играла в судьбах тогдашнего мира ведущую роль. Средневековая империя Джучидов ока­зала огромное влияние на судьбы Евразии, став ключевым этапом в истории тюрко-татарских народов.

Государство это современники называли по-разному: арабы - «цар­ством северных татар», «государством Дашт-и Кыпчак» или Улусом Джучи (или его потомков, например, Улус Узбека), европейцы - «Тата­рией» или «страной Команов» (т. е. кыпчаков), русские - «Ордой» или «царством татар».

Между тем, благодаря сохранившимся татарским ярлыкам XIV-XVI вв., известно и официальное название этого средневекового госу­дарства — «Улуг Улус» или «Улуг Орду» («Большое/Великое государ­ство») (Усмстов, 1979:189-193). Оно явно служило самоназванием, ис­пользуемом для официальной дипломатической переписки и для жало­ванных актов. По мере распада Улуса Джучи, значение этого термина стало сужаться, закрепившись за ханством, существовавшем в Повол­жье (по русским источникам - «Большая Орда», т.е. собственно калька с татарского Улуг Улус) вплоть до 1502 г., а после его окончательного распада оно было присвоено ханами Крымского ханства, считавшими себя его законными наследниками.

Название «Золотая Орда» перешло в научную литературу из русской

традиции («Казанская история» и историко-публицистическая ли­тература конца XVI—XVII вв.). В самых ранних русских летописях Улус Джучи не имел официального названия и вместо него употреблялись различные выражения типа: «из татар», «к Батыю» и т.д. Но уже в конце XIII в. наряду с этими начинает употребляться термин «в Орду» или «к царю», что подчеркивает факт того, что на Руси чутко улавливали нюан­сы общеимперской политики и реагировали на обретение Улусом Джу­чи юридически независимого статуса. Вместе с термином «Орда» со второй половины XIV в. в русских летописях начинает употребляться термин «Синяя Орда», как калька татарского термина «Кок-Орда» и как обозначение заволжских земель, правители которой играли все более важную роль в политике ханства.

В целом происхождение этого названия, по мнению ряда исследова­телей (Богатова 1970; Федоров-Давыдов 1973:64-67; Султанов 2001:15-17), находится в прямой связи с названием ханской ставки или, если быть более точным, с богато украшенной золотом и дорогой мате­рией парадной юртой тюрко-монгольских правителей. Например, араб­ские историки X в. указывали, что в ставке уйгурского правителя распо­лагался «золотой шатер», а персидский историк XIV в, Рашид ад-Дин указывал, что ставка Чингиз-хана официально называлась Урду-изарин бузург («Большая/Великая Золотая Орда») (Рашид ад-Дин 11: 230). Он также, описывая ставку великого хана Угедея близ столицы империи Каракорума, отмечал, что там «разбили такой большой шатер, что в нем помещалась тысяча человек, и этот шатер никогда не убирали. Скре­пы его были золотые, внутренность обтянута тканями; его называли «Сира урду» - «Золотая орда», «Золотая ставка» (Рашид ад-Дин II: 41). Интересное параллельное свидетельство об устройстве шатра великого хана сохранилось в отчете папского посланника Дж. дель Плано Карпи-ни ко двору великого хана. В 1246 г. он .находился в ставке во время интронизации хана Гуюка, где для этого события был возведен огром­ный шатер, «называемый у них Золотой Ордой ... Шатер же этот был поставлен на столбах, покрытых золотыми листами и прибитых к дереву золотыми гвоздями, и сверху и внутри стен он был крыт балдахином, а снаружи были другие ткани» (Путешествия в восточные страны: 76).

Судя по этим упоминаниям можно предположить, что желтый (зо­лотой) цвет для тюрко-монгольских государств Центральной Азии - это символ высшей власти, дарованный небесными силами, который, ско­рее всего, восходит к китайской традиции императорской символики. Само же название «золотая» явно осмысливалось самими ее жителями

как «великая», учитывая синонимичность средневековых понятий «зо­лотое» /«царственное»/ «великое». В этом качестве эта традиция цветообозначения была воспринята в державе Чингиз-хана, где стала частью формирующейся новой имперской культуры.

В период образования независимых улусов традиция называть ханс­кие ставки «Золотой Ордой» распространилась на все государства Чин­гизидов. Неудивительно, что по данным арабо-персидских авторов став­ка ханов Улуса Джучи также именовалась «золотой» (Тизенгауэен 1884: 290). Очевидно, в определенном смысле термин «Золотая Орда» мог быть синонимом ханской ставки и даже центральной власти в Улусе Джучи.

В современной мировой науке для названия этого государства с рав­ным основанием используются два термина - «Золотая Орда» и «Улус Джучи».

В вопросе о дате образования Улуса Джучи, как и в ряде других, над историками весьма сильно довлеет традиция историографии. В отече­ственной науке она возникла еще в конце прошлого века и ныне разви­вается в трудах таких двух совершенно разных школ историков, как «дер­жавная» и «евразийская». Единство их мнений отнюдь не случайно. И та, и другая традиции принимают дату 1243 г. за время начала Золотой Орды (часто тем самым противопоставляя ее понятию «Улус Джучи»), стремясь подчеркнуть важность и этапность завоевания русских кня­жеств монгольскими ханами. На этом основании «державная» школа пытается придать событиям, связанным с «Батыевом нашествием», не свойственные им размах и масштабность на общем фоне монгольских походов (Греков, Якубовский 1950; Пашуто 1956; Каргалов 1967; Его­ров 1985; Кучкын 1991). Очень часто историки при этом встают на пози­ции церковных летописцев XIII в., видевших факты истории, образно говоря, из узкого окна своей кельи. У «евразийской» традиции несколь­ко иное обоснование. Согласно ей, Золотая Орда — симбиоз оседлой Руси и кочевой Орды, который мог сложиться, естественно, только пос­ле объединения, состоявшегося в 1243 г. (Уегпа&Ку О. 1953; Вернадс­кий 1997; Гумилев 1992; 1994).

Между тем, если отвлечься от проблематики Золотой Орды и пере­стать рассматривать ее как некий исключительный исторический фено­мен, то можно заметить, что за вычетом некоторого своеобразия, ее история, культура, государственное устройство, военное дело немно­гим отличаются от аналогичных институтов и других государств Чинги­зидов. В свете более глубокого изучения корней Улуса Джучи представ-

ляется, что «евразийская» теория не всегда обоснованно акцентировала внимание на уникальности Орды и на значении Руси в ее внутриполити­ческой истории, пренебрегая сходством с другими предшествующими и синхронными державами кочевников Центральной Азии. В этой связи знаменательно, например, что историю Улуса Чагатаидов историки на­чинают со времени завоевания Хорасана и Мавераннахра монголами, т.е. еще при жизни Чингиз-хана.

Именно поэтому ряд историков (Бартольд 1963; Сафаргалиев 1960) считали, что истоки Улуса Джучи следует искать в эпохе Чингиз-хана, в период, когда он впервые выделил своим трем старшим сыновь­ям (Джучи, Угедею, Тулую) улусы. Эта точка зрения представляется наи­более обоснованной и позволяет проследить как возникновение Золо­той Орды из недр Монгольской империи, так и этапы становления ее политической самостоятельности.

Само возникновение империй, созданных Чингиз-ханом и его по­томками на обширных просторах Северо-Западной Азии и Восточной Европы, явилось результатом мощного социального взрыва, зародив­шегося в степях Монголии и всепожирающим смерчем пронесшимся над значительной частью цивилизованного мира. Причиной его стало бурное развитие феодализма в кочевой среде, что вызвало появление многочисленных военных вождей со своими дружинами, непрерывно воевавших между собой за лучшие пастбища и за право взимать дань с соседей. Постоянная военная опасность требовала увеличения количе­ства дружинников и способствовала усилению их влияния на политику племен. Причем значительную часть этих воинов-нойонов составляли люди, порвавшие с традиционной племенной структурой, которых со­временники образно называли «люди длинной воли». Именно эти из­гои, целиком обязанные Чингиз-хану своим возвышением, стали осно­вой средневекового общества, построенного не на прежних родо-пле-. менных, а на новых - государственно-политических традициях (Кыча-нов 1993: 148-153). Постепенно логика событий привела к тому, что самый удачливый вождь Темучжин, провозглашенный в 1189 г. своими сторонниками Чингиз-ханом (т.е. Великим ханом), в 1206 г. на всемон-гольском курултае был объявлен верховным правителем всех монголов (Козин 1941; Татаро-монголы...: 23-45; Кычанов 1995). Казалось, что' после прекращения межплеменных войн, в стране наступит мир. "'

Однако степная аристократия и профессиональные воины, жившие за счет военной добычи, желали новых походов. И чем сильнее станови­лось войско Чингиз-хана, тем больше возрастала зависимость его от

собственных нукеров и сподвижников, которым требовались все новые и новые богатства, земли и подданные. Тем более, что и после объедине­ния монгольских степей Основная масса простых тружеников не улуч­шила своего благосостояния, так как власть, лучшие пастбища и скот в стране получили лишь сподвижники нового хана и родовитая знать, пе­решедшая на сторону Чингиз-хана. Привычка к войне и желание приоб­рести богатства соседей и власть над ними, стали главными побудитель­ными причинами к расширению военной экспансии. Вот почему объе­динение стало отправной точкой, началом грандиозных походов, когда десятки тысяч воинов по приказу «потрясателя вселенной» ринулись на завоевание всех сторон обитаемого Старого Света.

Современник этих походов, арабский историк Ибн ал-Асир, с горе­чью пишет о них как о «великом событии и огромном несчастии, кото­рому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания, в особенности же мусульман; если бы кто сказал, что... мир не испытывал (ничего) подобного, то он был бы правым: действительно, летописи не содержат ничего сходного и подходящего... искры которого разлетелись (во все стороны) и зло которого простерлось на всех. Оно шло по весям как туча, которую гонит ветер» (Тгаенгаузен 1884: 2). В этих словах много справедл ивого. Пожалуй, со времен Великого пересе­ления народов цивилизация не знала таких грандиозных изменении в политике, общественной жизни и культуре. Катастрофическая гибель еще недавно казавшихся непобедимыми могущественных государств, разгром цветущих городов, опустошение целых областей и невиданные доселе перемещения отдельных родов и целых племен, вызванные мон­гольскими завоеваниями, полностью перекроили карту мира и повер­нули историю в новое русло (Т'реков, Якубовский 1950: 14-69; Сафар-галиев 1960: 19-45; Татаро-монгопы...1977; Кадырбаев 1992).

Начало государству Джучидов в Восточной Европе и Сибири было положено еще при жизни самого победоносного «Потрясателя вселен­ной», когда в 1207-1208 гг. после покорения сибирских народов Чингиз-хан выделил улус старшему сыну Джучи (Козин 1941: 147-175; Бар-тольд 1963: 421-422; Сафаргалиев 1960: 19; Измайлов 1993а: 43-44; Мухамадиев 1995:143). По сообщению арабского историка ан-Нувай-ри (начало XIV в.), в улус сыну Джучи были определены «летовья и зимовья от границ Кыялыка и земель Хорезмских до окраин Саксинскнх и Булгарских, крайних пределов, куда доходили кони их полчищ при их набегах» (Тизенгаузен 1884:150). Это находит подтверждение и в ано­нимном источнике XVII в. «Родословие тюрков», опиравшемся на це-

лый ряд более ранних сведений, автор которого отмечает, что Джучи и его потомкам были выделены земли «Хорезма и Дашт-и Кыпчака от границ Каялыка до отдаленнейших мест Саксина, Хазара, Булгара, Алан, Башкир, Урусов и Черкесов, вплоть до тех мест, куда достигнет копыто татарской лошади» (Тизенгаузен 1941:204). Однако большую часть этих земель тогда еще только предстояло покорить.

После смерти Джучи, на престол отца был посажен Бату-хан и его права на территорию, включающую Сибирь, Булгарию, Дашт-и Кып-чак, Башкирию, Русь и Черкесию до Дербента, были подтверждены на курултаях 1227-1229 гг., где решался вопрос о политическом наследии Чингиз-хана. Тогда же было решено продолжать завоевание западных земель и великий каан Угедей «во исполнение указа, данного Чингиз-ханом на имя Джучи, поручил завоевание северных стран членам его дома» (Тизенгаузен 1941: 65). Ио выполнить это поручение Джучиды самостоятельно не смогли, а два их наступления в 1229 и 1232 гг. большо­го успеха не имели и были остановлены ожесточенным сопротивлени­ем кыпчаков и булгар. Тогда на новом курултае в 1235 г. «состоялось решение овладеть странами Булгара, асов и Руси, которые находясь по соседству становища Бату, не были еще окончательно покорены и гор­дились своей многочисленностью» (Тизенгаузен 1941: 22), а в помощь и подкрепление Бату-хану кааном Угедеем были назначены еще 13 Чин­гизидов с их войсками.

Весной следующего года огромная армия монголов, которая по оцен­кам исследователей насчитывала до 50-60 тыс. воинов, двинулась в поход и летом-осенью 1236 г. монголы вторглись в Булгарию (Халиков 1994:21-41; Халиуллин 1995: 121-133: г/топу! 1992/3: 347-355). Начались вели­кие завоевательные походы 1236-1242 гг., которые привели к невообрази­мым до 'того времени разрушениям в Восточной Европе, разгрому горо­дов и гибели тысяч людей (Татаро-монголы...: 190-223). Описывая их, историк XV века ал-Айни считает, что монголы «захватили то, что могли захватить, и уничтожили тех, которых были в состоянии уничтожить», из-за чего «опустели земли и обезлюдели страны» (Тизенгаузен 1884: 503). Однако подчинить всю Европу им не удалось. Героическая борьба кыпча­ков, булгар и русских истощила их силы и они, несмотря на многие воен­ные победы в Венгрии, Польше, Чехии, вынуждены были, дойдя до побе­режья Адриатического моря, повернуть обратно в поволжские степи (Та­таро-монголы...: 186-223; ОегМоп%о1ет1и/-т: 127-296).

Вернувшись в Поволжье и понимая, что одних его сил для наступле­ния на Европу явно недостаточно, Бату-хан принялся за укрепление и

организацию своего улуса. Он ввел в стране традиционное тюрко-монгольское военно-политическое деление государства на правое и левое крылья, соответственно выделив значительные по размерам улусы себе и своим братьям. Так, его сгарший брат Орду-иджен стал главой левого крыла и получил во владение Кок-Орду - крайние восточные пределы империи — Прииртышье и Приаралье. Другие их братья и крупная мон­гольская знать получила внутри этих улусов более мелкие владения на условиях вассального пользования за участие в военных походах хана и с условием уплаты налогов (Костюков 1998: 210-224). Скорее всего, хан имел право изменить или даже отобрать тот или иной улус при нару­шении обязательств его держателем (Сафаргалиев 1960: 39-45; Федо­ров-Давыдов 1973: 49-62: Трепавлов 1993: 96-102).

Одновременно шел процесс утверждения власти новой империи в странах Восточной Европы, которые после страшных ударов монгольс­ких войск были разорены, деморализованы и раздроблены. Поэтому, действуя, где угрозами, где посулами, а то и прямой военной силой, Бату-хан сумел добиться их подчинения. Характер подчинения оседлых земель Джучидам описал ал-Омари: «У султана этого государства рати черкесов, русских и ясов. Это жители городов благоустроенных, люд­ных, да гор лесистых, плодовитых. У них произрастает постоянный хлеб, струится вымя (т.е. водится скот —Д.И., //.//.), текут реки и добываются плоды. Они (эти народы) не в силах сопротивляться султану этих стран и потому (обходятся) с ним как подданные его, хотя у них есть свои цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношени­ями, то он оставлял их в покое, в противном случае делал на них граби­тельские набеги, и стеснял их осадами; сколько раз он убивал их муж­чин, забирал в плен их жен и детей, уводил их рабами в разные страны» (Гизенгаузен 1884: 231). Тогда же была установлена система взимания дани и налогов с населения покоренных стран, как это следует из ярлыка хана Менгу-Тимура 1267 года, отразившего ярлык Бату-хана 1242-1248 гг. Этапным для становления ордынского правления на Руси и других завоеванных землях, окончательного возникновения административной системы Улуса, являются 1257-1259 гг., когда ханы, произведя перепись подвластного населения, ввели там единое подворное налогообложе­ние, стали требовать выполнения различных повинностей (ямской, во­инской и т.д.) и попытались учредить институт баскачества (Насонов 1940: 15-16, 51; АИзеп 1981: 32-53; Феннел 1989: 136-163).

Все эти мероприятия настолько укрепили Улус Джучи, что его пра­вители в конце 50-х годов XIII в, смогли добиться фактически полной

независимости от великого каана, что выразилось, в появлении на моне­тах хана Берке (1257-1266 гг.) «великой тамги» рода Джучи (Мухамадиев 1983: 56-48). Еще основательнее утвердил независимость внук Бату, хан Менгу-Тимур (1257-1266 гг.). Придя к власти, подавив сопротивление промонгольской знати, он повел политику на полное отделение от влас­ти великого каана, первым начав чеканить монеты со своим именем, что служило доказательством его независимости (Федоров-Давыдов 1994: 9; Мухамадиев 1995:146). Сопутствовал ему успех и во внешней политике. В ходе разгоревшейся междоусобной воины среди потомков Чингиз-хана за власть над Средней Азией и Восточным Туркестаном Менгу-Тимур сумел сорвать планы по изоляции Улуса Джучи и нанес ряд чувствительных ударов по потомкам Хулагу - Ильханам Ирана. В 1269 г. на реке Талас (Семиречье) был созван курултай, на котором был заключен союз между улусами Джучи, Чагатая и Угедея против госу­дарства Ильханидов, уточнены границы между их владениями и факти­чески узаконен распад единой империи Чингиз-хана (Тизенгаузен 1941: 76-78: Сафаргалиев 1960: 51-54).

К этому времени необычайно возрос авторитет ханов из рода Джу­чи и на международной арене. Улус Джучи становится важнейшим фак­тором межгосударственной политики и торговли, а его правители, осва­иваясь с новой ролью вершителей судеб центра Евразии, стремятся ак­тивно влиять на политические события в ближних и дальних странах.

Огромную роль в укреплении Золотой Орды играла торговая маги­страль, бывшая северным ответвлением Великого шелкового пути и про­ходившая через города Восточного Туркестана, Семиречья, Хорезма в Поволжье, а оттуда - в Центральную Европу (Петров 1995; Федоров-Давыдов 1998). Во многом именно благодаря удачно сложившейся конъ­юнктуре, в условиях войн и нестабильности на Среднем и Ближнем Во­стоке, вызванных монгольскими завоеваниями, вторжениями, спасаю­щихся от них хорезмийцев и крестовыми походами, товарный поток из Китая хлынул в Европу через Поволжье. Концентрация богатств, награб­ленных в завоеванных странах и участие в мировой торговле, колоссаль­но обогатило аристократию Улуса Джучи, провоцируя ее стремление к подчинению новых земель и одновременно к установлению контроля над балканским и малоазийским отрезками Великого шелкового пути.

Этими двумя тенденциями - попытками захватить новые земли на Западе и стремлением распространить свою власть на караванные пути - можно объяснить внешнюю политику Орды во второй половине XIII -первой половине XIV веков.

На западном направлении Улус Джучи не прекращал военного и дипломатического давления на страны Юго-Восточной и Центральной Европы даже после завершения грандиозного похода на Польшу, Че­хию, Венгрию и Далмацию. Уже в 1243 г. отряд ордынцев предпринял поход на Галицко-Волынское княжество. Мощное давление ордынцев заставило князя Даниила, непримиримого врага монголов, воевавшего с ними еще в битве на Калке (1223 г.), приехать к хану Вату и признать себя его подданным. Подчинение его, однако, было не полным, скорее всего, формальным и вскоре он, заключив антиордынский союз с бра­том Александра Невского Андреем, стал решительно противодейство­вать установлению власти хана в Южной Руси. Только после разгрома Неврюем — военачальником Бату-хана, князя Андрея («Неврюева рать» 1252 г. русских летописей), было решено окончательно подчинить себе Юго-Западную Русь, в первую очередь Галицкое княжество. Походы улусбека Хуррумши (Куремса русских летописей), сына Орду и багатура Бурундая в 50-х годах XIII века нанесли сокрушительные удары по Галицкой Руси, Польше и Литве. Особенно разорительным был поход 1259 г., когда войска Бурундая, по пути уничтожая укрепления южно­русских городов своего союзника Даниила Галищшго и опустошая все окрест, ворвались в Польшу и, взяв штурмом, сожгли Сандомир (Щаеелева 1978: 307-314; Егоров 1985: 188-190). После этих войн западная граница Орды стабилизировалась по р. Прут и Карпатам - традицион­ной и естественной границе восточноевропейских кочевых племен.

Новые военные походы, предпринятые владетелем западного улуса (Пруто-Днепо о всю между речъе)беклярибеюмНогаем(1275,1277,1280, 1286,1287 гг.), уже практически не имели целью захват новых земель, тем более, что ряд из них проводился в союзе с галицким князем Львом и по его просьбе (походы 1275,1277,1280гг.). Они, скорее, преследовали цепь установления вассальной зависимости балканских стран и Польши, что­бы наложить на них дань и военную контрибуцию, а также обезопасить границы империи от посягательств, набиравших силу соседей (Егоров 1985: 190-192). Особняком стоят походы улусбека Ногая на Византию, вызванные желанием ханов нанести поражение союзнику Хулагуидов, с которыми началась жестокая конфронтация в Закавказье, а также обеспечить воз­можность беспрепятственного прохода через Дарданеллы торговым судам и ордынским посольствам (Лебедев 1944: 92-94). Поход 20-ты­сячного войска хана Берке окончился осадой Константинополя, разоре­нием Болгарии и включением ее в сферу влияния Орды (1269 г.). На

некоторое время лояльность Византии была обеспечена. Но уже в 1270 г. новый хан Менгу-Тимур, испытывая «неудовольствие» от политики Византии, вновь двинул на нее войска своего улусбека. Под стенами Константинополя император встретил Ногая с покорностью и царски­ми почестями, даже дав согласие на выплату дани и нейтралитет в разго­равшийся войне Джучидов с Ильханидами Ирана. После этой бурной военно-политической активности в политике Улуса Джучи на западе наступило затишье. Оно лишь изредка, в периоды усиления власти хана при Узбеке (1312-1342 гг.), прерывалось локальными военными пред­приятиями (1337 г.).

Другим регионом, где заметно проявлялись завоевательные тенден­ции Улуса Джучи, были Предкавказье и Азербайджан. Если в Предкав­казье столкновения ордынцев с воинственными и свободолюбивыми горцами не прекращались практически никогда, то горные долины и наиболее крупные города в этом регионе были захвачены практически уже к началу XIV в. Так, крупнейший город алан (ясов) Дедяков был взят штурмом при активном участии дружин вассальных русских князей и уничтожен. Тем самым, граница на юге стабилизировалась по Кавказс­кому хребту.

Район наиболее ожесточенных конфликтов пролегал в Закавказье, где Золотая Орда стремилась занять стратегически важные города На­хичевань, Марагу, Тебриз — центры торговли по Великому шелковому пути и плацдарм для завоевания всего Ближнего Востока. Войны, раз­горевшиеся здесь с 1262 г., шли с перерывами и переменным успехом вплоть до 90-х годов XIV века. Однако, ни одной из сторон конфликта не удавалось ни вытеснить противника полностью из Азербайджана, ни нанести ему решительного поражения. Фактически, это была «столет­няя», вялотекущая война, которая нужна была обеим сторонам для поддержания своей военной мощи. Она же являлась важным факто­ром международной политики, делавшей Улус Джучи стратегическим союзником Мамлюкского Египта и тюрок-сельджуков Малой Азии и принципиальным соперником Ильханов Ирана, крестоносных коро­левств и Византии.

После кровопролитных войн 1260-х годов, когда объединенное войс­ко хана Берке и Ногая нанесло поражение полкам Хулагу (1263 и 1265 гг.), а войска Ногая были разбиты близ Шемахи (1267 г.) Хулагуидами, кото­рые в свою очередь потерпели поражение от мамлюков Бейбарса при Айн-Джалуте (Палестина) (1269 г.), наступило время невооруженного противостояния и дипломатических интриг. Течение конфликта лишь

изредка обострялось успешными походами Менгу-Тимура (1290 г.) и Узбека (1318-19 г.) и неудачами ордынцев (1325 и 1335 гг.). Можно ска­зать, что представления об ожесточенности этой борьбы имеют больше идеальное «книжное» происхождение, чем передают реальную ярость сторон и их желание завоевать земли соседа. Связано это с тем, что участники этого «мирового» конфликта весьма активно обменивались посольствами между собой, а источники сохранили довольно подроб­ное описание всех перипетий войн и дипломатических переговоров. 1}.' • этом смысле наиболее известны связи между Волгой и Нилом - липло-*"" матические контакты Зрлотой Орды и Египта. Именно они, нашедшие довольно полное отражение на страницах арабских хроник и породив­шие целый пласт дипломатической культуры (особые правила перепис­ки с Ордой, штат переводчиков, особая титулатура адресатов и т.д.), при-'1 давали значимость войнам Хулагуидов и Джучидов, переосмысливая ее как борьбу правоверных союзников с языческой и христианской угро­зой (ал-Холи 1962; Закиров 1966).

Таким образом, становление Улуса Джучи как самостоятельной державы происходило в период с 1207/8 до 1269 гг. За это время Золотая Орда прошла путь от удела, выделенного Чингиз-ханом своему сыну Джучи в составе Монгольской державы, до независимого государства -империи Джучидов (1266-1269 гг.). Важнейшими здесь стали такие вехи, как признание, после смерти Чингиз-хана, прав на владения потомков Джучи на курултае 1227 г. и начало преобразования имперской мон­гольской властью завоеванных земель Восточной Европы (1243 г.), а также проведение переписи населения для установления регулярного налогообложения и учреждение единой административной системы (1257-.. 1259 гг.). Все они были своеобразными этапами в укреплении экономической и политической самостоятельности Джучидов. Однако этим процессам начало было положено после выделения Чингиз-ханом улуса, хану Джучи и его потомкам, а остальные события явились лишь их следствием и определялись логикой исторических событий.

К 70-м годам XIII века становление империи Джучидов завершилось. После периода «бури и натиска» начался период стабилизации и расцвета великодержавия Золотой Орды. Ее ханы не только держали, а покорности свои владения, совершая частые карательные рейды на Русь- Булгаршо, Хорезм, но и постоянно угрожали соседям: Польше, Византии, Венгрии, Азербайджану. Пограничные войны и регулярное ослаб- ление подчиненных областей усиливали политическое, экономического и военное могущество Орды и особенно ее центральной части – повол-

жских областей. На фоне катастрофического ослабления стран и наро­дов Восточной Европы, обескровленных и ослабленных войнами и внут­ренними противоречиями, Золотая Орда была островком стабильности с поступательно развивающимся хозяйством и торговлей, с постоянно усиливающейся военной мощью.

Период наибольшего политического и экономического могущества империи Джучидов приходится на время правления ханов Узбека (1312-1342 гг.) и его сына Джанибека (1342-1357 гг.), когда на гребне подъема хозяйства и торговли произошло резкое усиление центральной власти, сложилась единая система управления империей, стабилизировались гра­ницы, существовала огромная армия, состоящая в основном из мелких держателей условных земельных владений (икта), наметились военные успехи в войнах с соседями в Азербайджане и Восточной Европе. При поддержке ханской администрации интенсивно развивались десятки круп­ных городов, в которых был выработан свой пышный, во многом эклек­тичный, но выразительный стиль, отражающий сущность своеобразной имперской культуры Улуса Джучи. В начале XIV века было также завер­шено принятие ислама в качестве государственной религии, что способ­ствовало дальнейшей интеграции народов, формированию единого этно­са и наложило глубокий отпечаток на все тюркские народы Евразии.