Вместо злорадства – ужас и самоотвержение. Ликвидация несовершенного и эгоистическое сострадание

Несомненна вечная повторяемость жизни данного кусочка материи. Действительно, каждое живое существо до своего рождения было рассеяно во вселенной. Его части находились в воде, воздухе, земле и вне Земли. Но это нисколько не помешало ему возникнуть для жизни. После смерти существа с его телом случится то же, что было перед рождением, то есть оно опять рассеется по всему земному шару и будет совершенно в том же состоянии, в каком было до своего рождения.

Но как первое рассеяние не помешало оживлению, так и второе не должно ему помешать: существо рано или поздно обязательно должно принять органическую форму.

После этого второго рождения опять получим смерть и рассеяние. После каждой смерти получается одно и то же. Стало быть, если однажды получилось рождение, то оно и будет повторяться вечно.

Органической материи на нашей планете очень мало в сравнении с неорганической, и потому вероятность рождения определяется многими миллионами лет после разрушения. Тогда уже на Земле не будет ничего несовершенного и мы можем возникнуть только в образе высших зрелых существ.

Но нельзя на это твердо рассчитывать. Есть малая доля вероятности возникнуть для жизни и через несколько лет, дней и даже секунд. В каком же образе мы возникнем? Каждого это должно интересовать.

Сейчас я счастлив, доволен, сознателен. Но вот я умираю. Тело рассеивается. В каком же образе я возникну снова, если оживу вскоре, а не через миллионы лет?

Мне не хочется ожить в форме человека низшей расы, в форме насильника, в образе слабого, несчастного, глупого, больного, искалеченного человека. А это вполне возможно. Меня не прельщает также образ современной женщины. Но и женщиной я могу быть.

Ужасает меня образ домашних животных, которых так мучает человек и которые так мучают друг друга. Форма зайца для меня противна так же, как и форма тигра или волка.

Прежде я смотрел на несовершенных людей, на калек и несчастных, на животных и больных, на женщин и детей – и думал, что это меня совсем не касается. Я думал, хотя и бессознательно, что глупые делают меня умным, что несчастные оттеняют мое счастье, что слабые – мои конкуренты и что хорошо, что кругом меня слабость, глупость, рабство, страдание, болезни и пр. Все это делает меня сильнее и почетнее, так как я выделяюсь из других: будь они сильнее и счастливее меня – я был бы рабом их. Мы в таких мыслях не признаемся, но хоть отчасти они есть. Теперь же, убедившись в том, что все несовершенство мира, все его пороки и зло будут также и моим уделом, – теперь я смотрю на все окружающее несовершенство с ужасом. Их судьба – моя судьба после смерти. Сейчас мне не смешно уже смотреть на людей, у меня нет скрытого злорадства и лицемерного сострадания, а есть один ужас. Ужас и забота: как бы устранить на Земле все дурное, все несчастное, все жалкое, все страдания и все горести. Тогда и я не буду бояться рождения в образе мучительно убиваемого и терзаемого животного, в образе человека жалкой расы, в образе больного, калеки, идиота.

Вот забота, вот цель жизни – устранять всякое зло на Земле. Теперь для меня это не сантименты, не добродетель, а эгоистическое стремление, которое я всеми силами стараюсь осуществить. Разум, наука и эгоизм заставляют меня стремиться к святости в самом высоком смысле слова. Без нее я несчастен, так как страшусь родиться несчастным и несознательным существом.

Теперь, смотря на страдания, я вижу самого себя, испытывающего эти страдания при следующих после моей смерти рождениях.

6 февраля 1934 г.

Высшая истина

Наряду со смертью и разрушением мы видим оживление и созидание. В телах животных возникают новые жизни за счет той пищи, которую они поглощают. Буквально то же происходит и в растениях: неорганические вещества земли переходят в органические. Земля, мертвая материя, оживляется растениями и животными в неограниченном количестве. Только недостаток солнечной энергии останавливает переход мертвого в живое.

Часть органической материи приобретает разум. Сначала слабый, потом сильнее. Он делается сознательным, проникается познанием вселенной и ее законов. Он уже различает добро и зло, то есть то, что ему полезно и вредно. Каждая данная масса материи блуждает по всей вселенной, принимая последовательно все формы органического и неорганического бытия. То она камень, то вода, то растение, то животное, то высшее существо (например, человек). Жизнь эта всегда была и будет.

Спросим теперь сознательный кусочек материи, то есть разум: что ему нужно, к чему он стремится?

Он ответит: я хочу вечно быть счастливым. Ему скажут: не хочешь ли быть счастливым в этой жизни?

– Хочу, но мне нужно счастье и в последующих жизнях. А для этого я не должен воплощаться в несознательные и несчастные существа.

– Значит, таких совсем не должно быть во вселенной?

– Да, но как же это сделать?

– Это очень просто: надо, чтобы вокруг сознательных и действующих существ не было никакого зла, никакого горя. А для этого не надо допускать рождения несознательных, несчастных, глупых и калек. А пока они есть, заботиться о них, не допуская только их размножения. Тогда их поколения скоро вымрут в возможном для них счастье.

Вся сознательная вселенная должна держаться этого правила. Я должен внушать его другим и сам не изменять ему. Тогда не будет во вселенной страданий и несовершенства. Стало быть, никто его никогда не испытает.

– Кто же из сознательных существ откажется от вечного блага? Может быть, найдется человек, который объявит: желаю счастья только в этой жизни, до предстоящей же бесконечной жизни мне нет дела.

– Как же нет тебе дела, когда ты будешь мучиться, если в космосе будут муки, и будешь радоваться, если во вселенной будет всюду радость! Будешь в темноте и безумии, если такова будет вселенная, и в разуме, если в космосе будет только разум?

Лишь неразумный, не проникший в законы вселенной станет распространять зло и ограничится счастьем одной жизни, одного рождения.

Нет сознательного существа, которое бы не пожелало счастья всему космосу, то есть себе. Счастье, совершенство и могущество космоса – вот цель всякого существа, вот предмет наших стремлений, деятельности и осуществлений. Если не будут разумны, сознательны, счастливы и могущественны существа космоса, то и мы не будем таковыми в бесконечной жизни. Как же мы можем допустить где бы то ни было зло, то есть страдание! Этим мы будем вредить самим себе. И конечно, это безумие, знак несознательности. Не должно быть насилий, жестокой неестественной смерти, неразумных животных, мучающих друг друга, войн, казней, болезней, смерти. Природа заставляет нас болеть и умирать. Будем бороться и с природой. Если не избавимся от временного разрушения, то избавимся хоть от смертных мук.

Итак, наше желание, одинаковое у всех людей, состоящее в том, чтобы каждому чувствующему существу было всегда хорошо, есть несомненная, или абсолютная, истина. Она требует исполнения другой истины: ни себе, ни другим нельзя делать зла. Уничтожение же размножения несовершенных есть добро, потому что так мы избавляем вселенную от вечных мук.

27 августа 1932 г.

Долголетие

Атом (по определению) есть простейшее существо. Он неделим и потому бессмертен. Жизнь его бесконечно разнообразна и по силе ощущения находится в пределах от нуля до бесконечности – в зависимости от его обстановки.

Но только условно водород можно считать атомом. 92 или более элементов уже разрушимы, то есть смертны, потому что могут образовать водород. Отсюда видно, что смерть есть только преобразование, или превращение, в простейшее существо. Получается при этом водород, молекула, клеточка или еще более сложная комбинация (но проще распавшейся).

Наоборот, усложнение связи атомов есть, условно, жизнь (рождение).

Так, 92 элемента умирают, когда они распадаются на водород. Образование же их из водорода есть их воскресение. Элементы эти, в общем, существуют биллионы лет, но они не бессмертны.

Неорганические молекулы еще недолговечнее, но и они могут жить миллиарды лет. Их условная смерть есть, в сущности, только более простая жизнь.

Органические молекулы еще неустойчивее.

Вообще, по долголетию мы можем группы известных атомов располагать в таком порядке. Водород, 92 элементарных атома, неорганическая молекула, органическая молекула. Чем сложнее, тем жизнь ее короче. Относительно очень сложных живых групп дело гораздо запутаннее, сложнее. Тут много значит хитрый механизм животного. Так, одноклеточные существа при благоприятных условиях только делятся на совершенно одинаковые и в то же время бессмертные клеточки: мать и дочь ничем друг от друга не отличаются и одна не старше другой.

Сущность – тут сложнее. Всякое животное и растение непрерывно умирает, хотя это не принято называть смертью, так как его граждане – атомы – непрерывно уходят из тела, заменяясь вновь приходящими: подобие реки, в которой вода вечно меняется. Возможно, что такой обмен материи происходит и в простейших группах, каковы 92 элемента.

Однако этот обмен материи группы с материей внешней природы не принято называть смертью.

Применим это к человеку. Материя внешнего мира течет через мое тело, как вода в русле берегов. Сейчас чувствует та материя, которая находится во мне. Но проходит несколько дней или месяцев, и в моем теле уже другие жильцы – чувствует другая материя, бывшая ранее в неорганическом мире, в растениях, животных и других людях. Она жила и чувствовала иначе, чем жильцы моего тела. Наоборот, бывшая во мне материя блуждает по миру и испытывает жизнь, сообразную своей организации: то жизнь минералов, воды и воздуха, то жизнь растений, животных, человека или высших существ. Трудно этому поверить, но это так: несколько времени тому назад, даже несколько секунд назад, моя материя, возможно, была в другом существе. А через несколько секунд или лет она уйдет из тела и будет чувствовать иначе. Мы не знаем об этом и можем понять это только мыслью. Тело наше уведомляет лишь о своем собственном состоянии, о его прошедшем и будущем, но не о жильцах этого тела.

Они постоянно меняются, как меняются граждане государства. Уведомление относится к жильцам момента. Ни один организм не приспособлен давать отчет о своих гостях, то есть об атомах материи. Данный объем материи недолго существует и чувствует в животном и многократно уходит из его тела, прежде разрушения последнего. Однако, может быть, есть в организме части, которые сохраняются всю жизнь. Возможно, что это кости, мозговые жидкости (в мозговых желудочках), которым нет надобности меняться. Если это так, то в таких животных от рождения до смерти ощущение принадлежит одной и той же материи: жильцы одни и те же. Во всяком случае, такие животные теоретически возможны, хотя, в общем, они ничего не выигрывают. О них мы писали ранее (с 1895 года). Трудно поверить, что смертные муки будет испытывать другая материя, то есть не я (атом), или что радости детства и юности испытал не я (атом был другим тогда), я же где-то еще был.

12 марта 1934 г.

Радость смерти

Этой радости на Земле в настоящее время не имеют ни животные, ни люди. Между тем как она должна быть, но сознается лишь немногими мудрецами.

Животные не знают о своем рождении и не ожидают смерти: ни начала, ни конца своего они не сознают. Они стараются, однако, избегать разрушения, но инстинктивно, механически, не зная про смерть. В этом их преимущество, в этом их счастье, то есть в неведении смерти. Всякий страх у них есть, но нет страха вечной гибели. Такой страх достался в удел человеку. Люди знают о своем зарождении и неизбежном конце, и это составляет кошмар их жизни, в особенности под старость или при болезнях. Воображение заставляет их предполагать разные ужасы: слепоту, глухоту, бесчувствие, одиночество, страшную могилу, давление земли. Ничего этого, конечно, нет, и многие это понимают, но не все еще отрешились от этих заблуждений (иллюзий). Под влиянием подобных ложных представлений некоторые восточные народы погребают своих умерших без гробов в искусственных или естественных склепах. Страх смерти и ложное воображение убивает людей прежде времени. Он сокращает жизнь, потому что ослабляет все ее процессы. Давно известно, что большинство людей умирает преждевременно от горя или от смертного страха. Как происходит это убийство или сокращение жизни? Горе, в данном случае страх смерти, заставляет сосредоточивать на нем все силы. Остальные органы получают недостаточно крови, и организм сам себя убивает. Берегитесь горя! Горе личное – самое ужасное.

Верующие под влиянием науки потеряли свою веру: души нет, есть только тело, оно разрушается, значит, разрушается все. Посмертное ужасно еще и своей неизвестностью (Тургенев «Вешние воды»).

Но большинство людей невежественно, научных знаний у них или совсем нет, или они поверхностны. Поэтому преобладает вера с ее предрассудками. Она слаба, но все же утешительна: душа есть – вечная, неразрушимая, была всегда и всегда будет. Однако страшит ужас наказаний, ужас вечных мук, где огонь не погасает и червь не умирает. Недостаточная вера, сомнение в будущей жизни и страсти заставляют дорожить земной жизнью и для достижения счастья – грешить. Избежать греха невозможно. Значит, посмертное будущее темно и угрожает вечными муками. Страх их заставляет лишь очень немногих вести изуверскую, аскетическую жизнь в надежде на помилование. Но некрепка и эта надежда единиц. Итак, почти все 100% остальных верующих не избегают ужасов будущего возмездия.

Значит, и верующие и неверующие мучаются в этой жизни, хотя мучения их разного рода. Как будто сильнее мучения неверующих. Страх вечного уничтожения хуже вечных мук (Куприн). Тем более что часть более разумных верующих сомневается в них и надеется на милосердие. Они основательно говорят: если человек способен прощать, то еще скорее простят высшие существа. Иные считают вечные мучения нравственными, вроде стыда или раскаяния. Это все же легче вечного исчезновения.

Что заставляет одних людей верить в существование души, а других не верить в это?

У тех и других весьма разумные и солидные основания.

Возьмем сначала верующих. К сожалению, они мало знакомы с естественными науками, но между ними все же масса философов, глубоких ученых и даже мудрецов…

Человек умирает. Мозг и все части тела при поверхностном обозрении кажутся такими же, какими были при жизни. Куда же девались жизнь, движение, речь, мысль, чувство? Полное опустошение! Иногда разрушение некоторых частей тела очевидно. Но можно найти много случаев, когда в теле умершего не видно никаких повреждений. Неспециалист не заметит разрушения нервов, разрыв мелких кровеносных сосудов, порчу сердца, печени и других органов. Простой человек не видит причины смерти и даже болезнь приписывает ослаблению чего-то, что он называет душой. Уходит душа, и тело становится беспомощным – некому его оживлять.

Эту гипотезу обывателя подтверждают обморок и летаргия, которые продолжаются иногда довольно долго, причем даже сердце не останавливается. Куда делась жизнь и почему она опять возвратилась? Очень просто: ушла душа – и тело стало неподвижным и бесчувственным, пришла она – и жизнь возобновилась. Допускают даже в сомнительных случаях, что душа только наполовину вышла из тела и потому человек ни жив, ни мертв.

Больные, лихорадочные, нервные видят умерших, говорят с ними, а здоровые все это мотают на ус и еще раз убеждаются, что душа есть и может существовать отдельно от тела. Даже здоровые видят под влиянием возбуждающих средств или душевного возбуждения то, чего никто не видит: умерших, отсутствующих, странных существ (чертей) и животных (слонов и пр.). Они иногда бывают так ярки, что принимаются за действительность. Как легко впасть в заблуждение, не зная тонкостей физиологии! Древние ее не знали, и даже мудрецы пришли к мысли о существовании души. Они передали нам это наследство. И мы – слабые – не можем отрешиться от него. Вера эта есть наследство предков.

Обманы спиритов, а иногда их увлечение, легкомыслие и доверчивость побуждают также людей верить в души умерших и живых.

Есть и натуралисты верующие. Как понять их заблуждения? Кроме обманных спиритических опытов, иллюзий и обмана у них еще есть серьезное основание для веры в душу. Материя в животном непрерывно меняется, как вода в реке. И это совершается примерно каждые полгода. Если человек прожил 50 лет, то, значит, материя в нем возобновилась 100 раз в течение его жизни. Между тем как «Я» хотя и изменяло свою форму, но оставалось в теле одно и то же. Значит, «Я» не материя, которая уходит, а нечто постоянное, которое всегда пребывает в теле. Это «Я» и есть душа. Тело разрушится, а душа останется: была и вечно будет.

Слабость физиологии, неполнота и необъяснимость многих биологических явлений побуждала даже глубоких специалистов и выдающихся ученых признавать необходимость особой жизненной силы, близкой к понятию о душе. Чтобы быть последовательными, они признавали душу и в животных, даже в простейших одноклеточных и растениях.

Чему же верить? Есть душа или нет, есть возмездие и вечные муки, или это наша иллюзия?

В других трудах я доказываю, что души хотя и нет, но жизнь непрерывна, счастлива, могущественна, никогда не прекращалась и никогда не прекратится.

Какая это радость – знать и быть совершенно уверенным, что смерть сливается с рождением, что новая жизнь прекрасна, что она хотя и разрушима, но новое разрушение сольется с новым совершенным рождением, что разрушения или «смерти» будут повторяться вечно, бесчисленное число раз, но все эти разрушения не есть исчезновения, а возникновения. Изменяется форма, а сущность остается, потому что сущность есть материя, которая вечна.

Все прошедшие и будущие смерти суть иллюзии, смертей нет, а есть только рождения. Уничтожения нет, а есть только преобразование. Тяжелая и дурная земная жизнь есть случайность, очень редкая во вселенной. В общем, все рождения и жизни прекрасны. И ничего кроме этого нас не ожидает. Смерть есть радость, награда, неизмеримое счастье, хотя и сопровождается на Земле болью. Будущие смерти не будут сопровождаться страданием.

Как это убеждение должно ободрить живое существо, какие силы оно ему должно дать, сколько здоровья и радости прибавить! Сколько смелости, умеренности, воздержания, правдивости и добрых дел! Чего мы можем бояться, если самое худшее на Земле есть невообразимая радость!

1933-34 гг.

Библия и научные тенденции Запада*

Эйнштейн в своей теории относительности (релятивности) приходит, между прочим, к следующим выводам.

Вселенная имеет ограниченные размеры: примерно 200 миллионов световых лет. Теперь это опровергнуто уже фактически астрономией. Размеры вселенной по мере развития науки все более и более расширялись и в настоящее время перешли эйнштейновские пределы. Указание на пределы вселенной так же странно, как если бы кто доказал, что она имеет в поперечнике один миллиметр. Сущность одна и та же. Не те же ли это шесть дней творения (только преподнесенные в другом образе)? Мы не знаем ограниченности во времени. И сам Эйнштейн признает его неограниченность в прошедшем и будущем. Но раз время беспредельно, то как же может быть ограниченно пространство!

Второй вывод его: скорость не может превышать скорости света, то есть 300 тысяч километров в секунду. Это те же шесть дней, якобы употребленные на создание мира.

Джине старается доказать, и успевает в этом, что образование планетной системы, подобной нашей, есть исключительное явление, происшедшее благодаря близкому прохождению двух солнц: одно вытягивает из другого силою притяжения планетную систему. Такое ее происхождение так маловероятно, требует такого громадного промежутка времени, что есть единственное – чуть не для всей вселенной (или хоть нашего Млечного Пути). Отсюда вывод: наш земной мир, наше человечество исключительно и единственно в мире. Не есть ли это возвращение к геоцентрической системе Птолемея и к библейским преданиям, преподнесенным с иным гарниром! Да, оно очень нравится католицизму и другим, все еще не упраздненным верованиям.

Но раз доказано, что третья доля солнц имеет громадные неостывшие спутники (двойные и многократные звезды), то как же оценить всюду распространенные планетные системы! Спутники солнц остынут, и не получатся ли тогда те же планеты? Множество (2/3) их уже остыло, но их не видно по отдаленности и темноте их.

На каждом шагу мы видим однообразие, или монизм, вселенной: всюду довольно сходные солнца, похожие между собой галактики (млечные пути) и даже их группы; везде одно и то же вещество (родоначальник его водород или более простейшее тело); везде один и тот же солнечный свет, остывшие или неостывшие шарообразные тела; везде движение, сила тяготения и пр. Почему же тогда наша солнечная система будет исключением, чудом природы? Одни и те же силы распоряжаются в космосе. Они явно проявляются в системе нашего солнца и в системах Юпитера и Сатурна: их спутники, или луны, образованы так же, как планеты у Солнца.

Почему же при иных солнцах не образуются такие же планеты, как в нашей Солнечной системе? Теперь обратимся к нелепым предположениям о непрерывно расширяющейся вселенной, которые также хотят незаметно или заметно использовать для защиты библейских сказаний.

По спектроскопическим наблюдениям, туманности, или млечные пути (группы солнц), как бы гонимые страхом Земли, разбегаются от нас в разные стороны, и тем скорее, чем они от нас дальше.

Тут нет ни страха, ни беготни. Если они и двигаются, то неправильно, в самых разнообразных направлениях и с обыкновенными астрономическими скоростями – в десятки или сотни километров.

Как же это примирить с несомненным указанием спектральных линий?

Их перемещение указывает на увеличение длины световых волн, идущих от далеких, почти невидимых солнц. Но отчего же может происходить это увеличение? Оно может происходить не только от движения небесных тел, но также и от других причин. Длина световой волны обратно пропорциональна квадратному корню из упругости эфирной среды и прямо пропорциональна квадратному корню из ее плотности. Значит, источник этого явления – непрерывно возрастающего и стройного движения очень отдаленных солнц – можно объяснить не только нелепым и невозможным движением небесных тел, доходящим по скорости до 20 000 километров в секунду (7% скорости света), но и одной из следующих причин.

1. Чем дальше тело от нас, тем больше замедляется скорость света и тем более увеличивается оттого длина его волны. Разве мы не видим такое же влияние материальной среды на скорость света и длину его волны? Почему же и в эфире не может быть того же? Ведь невозможно отрицать в силу монизма, что эфир материален.

2. Другая причина удлинения волны – увеличение плотности эфира. Это едва ли можно допустить.

3. Наконец, третья причина – уменьшение упругости, что так же сомнительно, как и предыдущее, потому что тогда нужно предположить, что изменение плотности или упругости, исходя из нашего местоположения, составляет как бы центр этих явлений. Это недопустимо.

Проще объяснить замедление скорости света громадным расстоянием и препятствием со стороны всюду рассеянной в пространстве обыкновенной материи, источник которой тот же эфир. Случайное соединение его частиц дает материю сложную и менее упругую, чем эфир. Это одна из возможных причин.

Надо, впрочем, заметить, что многие ученые не верят этому стремительному расширению вселенной и пользуются в этом случае указанием спектроскопа для определения громадных расстояний от нас до звездных групп (галактик): чем скорее кажущееся движение, тем дальше туманность (галактика).

Увеличение длины световой волны на сравнительно небольших расстояниях, конечно, зависит более всего от разности в движении светил: тут влияние расстояния мало сказывается. Другое дело – невообразимо большое расстояние спиральных туманностей, или галактик: там преобладает влияние расстояния.

Перейдем теперь к идеям о тепловой кончине космоса.

Совершенно очевидно, что тепло идет от нагретой части тела к холодной, и не надо талантов Клаузиуса и Томсона, чтобы этому поверить.

Но и отсюда нашлись охотники сделать вывод о тепловой смерти вселенной: нагретые ее части, каковы солнца, непрерывно теряют теплоту и охлаждаются. Напротив, холодные части поглощают эту теплоту и нагреваются. В конце концов температура всех частей космоса уравняется. От этого прекратится движение энергии и мир омертвеет. Понятно, что тогда исчезнут все следы органической жизни. Вселенная, по-видимому, должна застыть, сделаться неподвижной, мертвой массой и поставить крест над своей деятельной жизнью, которую мы видим теперь: не только органическая жизнь прекратится, но погаснут и солнца.

Но дело обстоит гораздо сложнее. Я и другие доказывали обратимость тепловых и химических явлений и вечную, неизбежную и цветущую деятельность космоса. Тут не место приводить эти доказательства: они чересчур сложны и многословны. Мы можем привести только факты и философские доводы. Факты состоят в том, что вместо угасших солнц возникают новые, а философское доказательство в следующем. Если вселенная, в смысле уравнения тепла (энтропии), была мертва, то, значит, она способна выходить из этого печального состояния, и нам нечего бояться тепловой смерти космоса. Если же он вечно сиял, как теперь сияет, то может ли прекратиться вечное! Что сохранилось в течение бесконечности времен, то уже не может исчезнуть. Так не могут исчезнуть и небесные огни, а следовательно, и жизнь, производимая ими.

Вывод сторонников вечной тепловой смерти мира указывает как бы и на его возможный конец, последний же – и вероятность начала вселенной, ибо, что кончается, то имеет и начало.

То и другое отчасти идет на руку библейским сказаниям, так как и там говорят о начале и конце мира. Вот зачем нам нужны эти нелепости о тепловой смерти космоса: мы не можем никак отрешиться от наивных преданий человечества, внушенных нам окружающей нас рутиной.

Влияние Библии сказывается и на отрицании самозарождения: жизнь неизвестно как, когда и где зачалась. Ее происхождение – небеса. Споры жизни, всюду распространенные в космосе, попали на нашу планету и дали ей существ.

Перечислим же замеченные нами тенденции.

A. Начало и конец вселенной: по крайней мере, в отношении биологической жизни.

Б. Ограниченность космоса в пространстве.

B. Исключительность нашей планетной системы и, следовательно, самого человечества: иных планетных систем нет, а следовательно, и иных человечеств.

Г. Отрицание самозарождения. Источник жизни – небесные споры.

Д. «Научная» мысль об уничтожаемости материи подтверждает предания о тленности вселенной и конце материального мира.

7 февраля 1935 г.

Есть ли духи?

Здесь часто упоминается слово «дух». Чтобы не вызвать каких-либо недоразумений у читателей, мельком просматривающих этот труд, сообщу заранее следующее.

Я признаю только такой дух, который составлен из материи более разреженной и элементарной, чем известная нам. Это понятие относительное. Так, известные нам животные будут духовны по отношению к тем, которые образуются через дециллионы лет из более сложной и плотной материи.

Мои духи те же животные: совершенные или несовершенные, смертные или бессмертные.

В старину воздух и запах считались также духами по отношению к плотным телам. В таком же смысле и я употребляю слово «дух» или слово «нематериальность». Наши предки, повторяю, воздух и запах также считали нематериальными. Это упрощение терминологии, использование распространенного языка, исправление смутных и ненаучных предчувствий, примитивной народной мудрости, интуитивного знания.

Если подразумевать под словом «дух» нечто нематериальное, не имеющее ничего общего с веществом, то такого духа не существует. Действительно, это составит двойственность (дуализм) в размышлении. Тогда мы должны признать два начала во вселенной: материальное и духовное. Раз они не имеют ничего общего, то и воздействовать друг на друга они не могут. Значит, такой духовный мир если и существует, то для нас его как бы нет.

Выходит, что дуализм в самом себе содержит противоречие. Да и зачем сложность, когда можно обойтись простотой.

Дух как основа животного, как сила, оживляющая мертвое тело, также не существует. В самом деле, мы ничего не находим в органических существах, кроме мертвой материи. Как автомат приводит в движение его механизм, так и человек или другое животное проявляет все свои жизненные действия вследствие его устройства. Как в автомате испорченный рычаг или сломанное колесо останавливает всю машину, так и порча какой-либо одной или нескольких частей животного останавливает жизнь.

Но в человеке, во всех организмах и всех мертвых телах есть нечто постоянное, что не только не исчезает, но и не распадается на части в течение многих биллионов лет. Это атом или его часть. Одним словом, неразрушима основа материи, неизвестное ее начало, истинный, неделимый, последний, самый простейший элемент материи. Он бессмертен, вечен и неизменяем.

Если его назвать духом, то такой дух действительно существует. Он никогда не умирает, ему свойственна примитивная способность ощущать. Но под ощущением этим не надо понимать ощущения человека или подобных сложных животных: оно бесконечно проще и потому невообразимо. Его даже нельзя сравнить с ощущением бактерии или растительной клетки – до того оно просто. Только тогда, когда атом входит в состав сложных агрегатов, каковы организмы, зарождается в нем ощущение, сообразное сложности того животного или его части, в состав которого он входит.

Этот дух есть первичный атом. Он дает уверенность всякому сознательному высшему животному в непрерывном существовании. Только существование это по своей силе меняется от нуля до значительной величины ощущения человека и более высоких существ. (Понятно, что всякое существо есть союз таких духов, жизнь и чувства которых весьма разнообразны и соответствуют свойствам клеточек, в состав которых входят эти духи.)

Мое рассуждение в «Монизме вселенной» разъясняет это подробно и приводит к тому выводу, что в космосе нет ничего, кроме высшей сознательной, бесконечной и счастливой жизни. Остальное, по малости, незаметно.

Но оставим это. И возвратимся к условному сложному духу, то есть к подобию животных, только из простейшей неизвестной нам материи.

Вселенная не имеет ни начала, ни конца. Материя непрерывно усложнялась, то есть из своих простейших элементов она составляла все более и более сложные комбинации. Мы говорим про водород, про 92 состоящих из него атома, про молекулы разных химических соединений, про более сложные органические и живые молекулы, про клеточки, про растения, животных, человека и зрелых существ планет. Впрочем, ни начала, ни конца этой цепи мы не найдем. Начала нет, потому что прошедшее бесконечно, а конца нет, потому что будущее бесконечно.

Водород и состоящие из него комбинации суть результат бесконечной работы космоса. Это одно звено бесконечной цепи из разных сочетаний. Самый водород сложен.

Есть еще атом эфира, масса которого в тысячу миллиардов раз меньше массы водорода. Последнее подтверждает бесконечную сложность материи, бесконечную сложность известных комбинаций неизвестных элементов.

Настоящая материя, настоящий мир, доступная познанию вселенная есть продукт бесконечных времен.

Взяв вселенную, какой она была дециллионы лет тому назад, мысленно увидим иной космос, составленный из более простых атомов. Там другие солнца, другие планеты и другие организмы. Они проще, эфирнее и едва ли доступны для наших грубых чувств. Условно их можно считать нематериальными по отношению к нам. Условно же мы можем назвать их духами. Такие духи, несомненно, существуют.

Уйдем еще на дециллионы лет назад. Мысленно встретим еще более разреженный простой мир, недоступный даже для (чувств) духов 1-го рода. Последний будет грубо материален по отношению к духам 2-го рода.

Идя таким образом назад через ужасающие скачки времен, встретим нашим воображением бесчисленные кадры существ, все более и более разреженных, которые (все) по отношению к нам (условно) могут быть названы духами, хотя начало их такое же, как и у нас, то есть материя, только более простая.

Если нам мало промежутков в дециллионы лет, то возьмем дециллионы в дециллионной степени или еще больше. Бесконечность можно разделить на бесконечности же, и число последних будет без границ. Поэтому во всяком случае мы встретим эти бесчисленные кадры организмов, мало доступных друг другу (грубый пример: человек не может разговаривать с червем, а червь с бактерией).

В этой цепи каждый кадр условно нематериален (разрежен) по отношению ко всем последующим кадрам и условно же материален по отношению ко всем предыдущим.

Спрашивается, существуют ли теперь эти бесчисленные кадры условных духов? Ограничимся аналогией. На Земле начало жизни исходит из неорганической материи. Собственно, каждый ее атом есть первичное существо. Это первичное существо, сочетаясь с такими же, дало одноклеточные и многоклеточные организмы, то есть все растения и всех животных. Мы видим одновременно и мертвую материю, и живую всевозможных рангов. Времена-то прошли для всех них одинаково (от момента остывания Земли), но одни существа достигли высшего развития, другие – низшего, а третьи остались мертвыми молекулами.

Так, может быть, было и при эволюции вселенной: время-то прошло одно и то же, но одна материя доросла до духов 1-го ранга, другая – до духов 2-го и т. д., а большая часть вещества осталась в первобытном виде, то есть в образе сырого неорганизованного материала. Итак, возможно, что одновременно (сейчас) существуют недоступные нам существа всевозможных рангов.

Какова же сложность каждого ранга, каково относительное его совершенство? Таково ли оно, как и в органическом мире Земли (разных степеней развития), или же в своем роде каждое совершенно?

Обратимся опять к нашей планете, к ее будущему. Человек непрерывно размножается и совершенствуется. Ему становится тесно на Земле. Его разум и познание природы говорит ему, что нигде не должно быть ничего несовершенного, потому что несовершенство есть зло, страдание, и ему оно, конечно, нежелательно. Животные и преступники несчастны не только потому, что жестоки друг к другу, но и потому, что несознательны. Вследствие этого человек понемногу сам тесно заселяет всю Землю и по возможности безболезненно ликвидирует все несовершенное. На Земле ничего не остается, кроме него и полезных ему растений. Весь органический мир превратится в одну породу – сравнительно совершенное существо.

Подобное этому может произойти в каждом из рассматриваемых громадных отрывков времени: каждый кадр «духов» достигает своего возможного совершенства, не оставляя места для существ слабых, обреченных на взаимные муки.

Все же можно думать, что они в общем элементарнее и по устройству, и по функциям жизни – тем более, чем дальше назад.

Кажется, зачем все это, то есть к чему эта моя речь. Ну существуют бесчисленные духи, но ведь действие их друг на друга невозможно. Ни один дух не может влиять на высшие или низшие кадры, значит, и на нас. От них нам ни тепло ни холодно. Нашим чувствам они недоступны, в нашей материи они преобразования сделать не могут. Но, во-первых, в этой независимости «духов» друг от друга еще можно сомневаться (материя не может не влиять на материю), во-вторых, выскажем следующее.

Животное умирает, то есть распадается на более простые существа. Через некоторое время его части возникают в более сложных агрегатах, например в виде животного, человека или еще более сознательного существа. На Земле при теперешних условиях и на это надо несколько миллионов лет или менее: тем меньше, чем проще и распространеннее комбинации, в которых они оживают (например, в растениях).