Конечно, из этого правила есть множество исключений, но мы не можем анализировать здесь роль матери в воспитании мальчика. 5 страница

Часто приходится слышать, что девочка покоряется этому выбору только потому, что физически и морально она уступает мальчику и не может соперничать с ним. Отказываясь от бесполезного соперничества, она передает члену высшей касты заботу о своем счастье. На деле эта ее покорность объясняется вовсе не природной неполноценностью, напротив, отказ от борьбы можно объяснить только покорностью, причины которой кроются в жизни девочки-подростка, в окружающем ее обществе и, наконец, в том будущем, что ей предлагают.

Разумеется, во время полового созревания тело девушки подвергается изменениям. Оно становится более хрупким, чем прежде, женские органы чувствительны, их функционирование деликатно. Грудь непривычна, тягостна, мешает. При резких движениях она напоминает о себе, вздрагивает, причиняет боль. После полового созревания женщина становится менее сильной, выносливой и ловкой, чем мужчина. Расстройство гормональной секреции вызывает нервную и вазомоторную неустойчивость. Болезненно проходят менструации, из-за сопровождающих их головных болей, слабости, болей в животе затрудняется нормальная деятельность. К этим недомоганиям добавляется психическая нестабильность. В период менструации женщина нередко бывает настолько нервна и раздражительна, что приближается к состоянию, близкому к безумию. И это повторяется каждый месяц. Контроль за Центральной и вегетативной нервной системой ослабляется. Нарушение кровообращения, некоторые формы самоинтоксикации приводят к тому, что тело превращается в некую ширму между самой женщиной и миром, в горячечный туман, подавляющий, душащий и отгораживающий ее от реальности. Из-за физических страданий и пассивности жизнь кажется женщине тяжелым бременем. Угнетенная и задыхающаяся, отгороженная от мира, она становится чужой и сама себе. Разрушаются целостные представления, теряется чувство времени, другой человек воспринимается лишь как некая абстрактная фигура. И хотя способность к логическому рассуждению и сохраняется, как это бывает при меланхолических формах бреда, она служит лишь лежащим на поверхности страстям, вспыхивающим на фоне органического расстройства. Перечисленные факты имеют огромное значение, но женщина считает их важными лишь настолько, насколько она их

осознает.

Приближаясь к тринадцатилетнему возрасту, мальчики учатся

по-настоящему применять силу, у них наблюдаются всплеск агрессивности, стремление к могуществу, они бросают вызов всему и всем. В том же возрасте девочки перестают играть в игры, где необходимо применять силу. Конечно, они могут заниматься спортом, но спорт предполагает специализацию, подчинение искусственным правилам и не имеет ничего общего с произвольным и привычным применением силы. Он не занимает центрального места в жизни и не так наглядно знакомит с ее законами, как драка без определенных правил или какое-либо приключение, требующее силы и ловкости. Ни одна спортсменка не может испытать гордости победителя, которую испытывает мальчик, положивший на лопатки своего товарища. Кроме того, во многих странах девушки обычно не занимаются спортом, им не дозволено не только драться, но и просто каким-либо образом применять физическую силу. Они — лишь пассивные обладательницы своего тела, во всяком случае, они не могут распоряжаться им так же активно, как делали это в раннем детстве. Их вынуждают даже и не думать о том, чтобы чем-то выделиться в этой жизни, возвыситься над другими людьми, не их дело открывать что-то новое, дерзать, раздвигать границы возможного. Отметим также, что девушкам почти несвойственна позиция вызова, столь распространенная среди юношей. Конечно, женщины сравнивают себя друг с другом, но это пассивное соперничество, оно не имеет ничего общего с тем вызовом, когда состязаются два свободных существа, два авторитета, вес которых надлежит укрепить. Залезая выше, чем товарищ, побеждая его в борьбе, юноша утверждает свое господство на земле. Девушкам такая наступательная позиция запрещена, им не разрешается применять силу. Разумеется, в нормальной жизни взрослых людей грубая сила не играет значительной роли, но мужчины никогда о ней не забывают, и часто их поведение напоминает о возможности ее применения. Между ними завязываются бесчисленные ссоры, которые, правда, обычно не доходят до драки, но стоит только мужчине сжать кулаки для того, чтобы обстоять свое достоинство, как в нем укрепляется ощущение своей суверенности. В ответ на оскорбление или попытку обращаться с ним как с объектом мужчина может ударить или подвергнуться ударам, он не отдает на откуп другому свою трансцендентность, которая является основой его существования. Насилие — это объективное испытание на пути каждого к самому себе, к своим страстям и своей воле. Полностью отказаться от него — значит отказаться от всякой объективной истины и замкнуться в некоей абстрактной субъективности. Когда гнев или возмущение не находят своего выражения в мускульных усилиях, они остаются лишь игрой воображения. Невозможность превратить движения души в реальные действия порождает чувство глубокой неудовлетворенности. На Юге Соединенных Штатов чернокожий ни под каким видом не может помериться силами с белым. Именно в этом заключается причина возникновения загадочной «черной души». Самочувствие чернокожего в мире белых, способы, с помощью которых он к нему приспосабливается, компенсации, к которым стремится, все его чувства и действия можно объяснить, только учитывая тот факт, что он обречен на пассивность. Во время оккупации французы, принявшие решение не прибегать к насильственным действиям против оккупантов даже в случае провокации (а такое решение могло быть продиктовано как эгоистической осторожностью, так и сознанием своего высокого долга), чувствовали, что их положение в мире стало совершенно иным. Теперь по прихоти других людей с любым из них могли обращаться как с вещью, они лишились возможности действовать в соответствии с особенностями своей личности, она стала чем-то второстепенным. Поэтому ясно, что юноша, который может заявлять о себе решительными поступками, и девушка, чувства которой не могут выражаться в конкретных действиях, не могут одинаково воспринимать мир. Юноша постоянно подвергает его сомнению, он в любой момент готов восстать против реальности. В связи в этим, когда он принимает ее такой, какая она есть, у него создается впечатление, что он ее активно утверждает. Девушка лишь испытывает влияние мира, он не зависит от ее воли и поступков, и поэтому она воспринимает его как нечто неизменное. Ее физическая слабость влечет за собой безотчетную робость. Она не верит в свою силу, поскольку никогда ею не пользовалась, не решается что-либо предпринимать, изобретать, против чего-либо восставать. Она обречена на послушание и смирение и может лишь принять то место, которое ей приготовило общество. Она воспринимает порядок вещей как данность. Одна женщина рассказывала мне, что в молодости она яростно отрицала свою физическую слабость, хотя в глубине души и осознавала ее. Ей казалось, что если она смирится с ней, то потеряет желание и решимость чем-либо заниматься даже в таких областях, как умственная деятельность и политика. У меня была одна знакомая девушка, которую воспитывали как мальчика. Она была очень крепкой и полагала, что может сравниться по силе с мужчиной. Она была хороша собой, каждый месяц у нее бывала болезненно протекавшая менструация, и, несмотря на это, она совершенно не осознавала, что она — женщина. Она была так же резва, полна жизненных сил, предприимчива и храбра, как мальчик. Она без колебаний могла ввязаться в драку на улице, если видела, что обижают ребенка или женщину. Однако после нескольких подобных случаев, окончившихся неудачей, она поняла, что грубая сила — это достояние мужчин. Осознав свою физическую слабость, она утратила значительную часть уверенности в себе. И постепенно шаг за шагом она превратилась в женщину, заняла пассивную позицию в жизни, смирилась со своим зависимым положением, Теряя доверие к своему телу, человек теряет доверие к себе. Посмотрите, какое значение придают своим мускулам юноши, и вы поймете, что тело субъекта представляет собой форму его существования в объективном мире.

Эротические импульсы только подтверждают желание юноши гордиться своим телом: в них он видит знак своей трансцендентности и могущества. Девушка в принципе способна осознать и принять свои эротические желания, но чаще всего она воспринимает их как нечто постыдное. Она стесняется всего своего тела. Из-за недоверия, которое она с раннего детства питала к тому, что у нее внутри, менструальный цикл воспринимается ею как нечто подозрительное и даже отвратительное. Именно этот душевный настрой превращает менструацию в серьезную жизненную помеху. Девушке настолько невыносима мысль о том, что окружающие узнают, в каком состоянии она находится, что она предпочитает отказаться от многих прогулок и развлечений. В свою очередь отвращение, связанное с подобным состоянием, отражается на организме, усугубляя недомогание и боли. Как известно, одной из характерных особенностей женской физиологии является тесная связь, взаимодействие эндокринной секреции и функционирования нервной системы. Тело женщины и особенно девушки — это «истерическое» тело в том смысле, что в нем, можно сказать, психические процессы неотделимы от физиологических проявлений. Потрясение, которое переживает девушка в связи с болезненной перестройкой организма во время полового созревания, усиливает болезненность этой перестройки. Она питает недоверие к собственному телу и с тревогой следит за собой, ей начинает казаться, что она нездорова, и она действительно заболевает. Как мы уже говорили, женское тело и в самом деле хрупко, оно подвержено и чисто органическим расстройствам, но все гинекологи в один голос утверждают, что девять десятых их пациенток — это мнимые больные. Врачи хотят этим сказать, что в одних случаях недомогания вообще не имеют отношения к физиологии, а в других — органические нарушения являются результатом психических травм. Здоровье женщины подтачивается главным образом ее страхом перед женской участью.

Итак, биологические особенности организма затрудняют женщине жизнь только в силу повышенного внимания к ним. Неустойчивость нервной и вазомоторной системы, если она не доходит до патологии, не мешает ей заниматься никакой деятельностью. Ведь и мужчины тоже отличаются разнообразием темпераментов. Повторяющееся каждый месяц кратковременное недомогание, даже если оно сопровождается болезненными ощущениями, также не может ничему препятствовать. И действительно, многие женщины легко переносят его, особенно те, кого это ежемесячное «наказание» могло, казалось бы, стеснять больше, чем других, а именно: спортсменки, путешественницы, женщины, занимающиеся работой, требующей физической выносливости. Немного есть таких профессий, которые требуют неженской силы. Спортсмены не ставят своей целью достижение результатов, не зависящих от их физических возможностей, они стремятся к таким достижениям, на которые способен их организм. Чемпион в наилегчайшем весе ценится не меньше чемпиона тяжелого веса; чемпионка по лыжному спорту не считается ниже мужчины-чемпиона, который бегает быстрее ее, они просто соревнуются в разных категориях. Именно спортсменки, реально заинтересованные в собственных физических достижениях, в меньшей степени чувствуют свою неполноценность по сравнению с мужчинами. Как бы то ни было, из-за своей физической слабости женщина не может постичь законы противоборства. Но эта ее неполноценность была бы компенсирована, если бы у нее были другие способы физического самоутверждения, самоутверждения в мире. Если бы она плавала, взбиралась на горные вершины, управляла самолетами, вступала в борьбу с природой, рисковала и подвергалась опасности, у нее бы исчез тот страх перед жизнью, о котором я упоминала. Ее особенности становятся столь значительными в силу всех тех условий, которые ограничивают применение ее способностей, причем важны они не сами по себе, а как подтверждение комплекса неполноценности, внушаемого женщине с детства.

Тот же комплекс мешает ее интеллектуальному развитию. Нередко замечают, что с наступлением периода полового созревания девушки начинают отставать в интеллектуальной и художественной деятельности. Это объясняется многими причинами. Наиболее распространенная из них заключается в том, что девочкуподростка значительно меньше поощряют к подобного рода занятиям, чем ее братьев. От нее требуют, чтобы она не забывала, что она — женщина, и ей приходится сочетать профессиональные обязанности с женскими. Вот что рассказывала по этому поводу Директриса одной профессиональной школы: Вот девушка начинает работать и зарабатывать себе на жизнь. У чее появляются новые желания, которые отделяют ее от семьи. Часто ей приходится нелегко... Она возвращается вечером домой, падая от усталости, полная впечатлений от прошедшего дня... И как же ее встречают? Мать тут же посылает ее куда-нибудь с поручением. Нужно еще доделать незаконченные дела по хозяйству, кроме того, она должна привести в порядок свою одежду. Невозможно описать все скрытые мысли, которые ее одолевают. Она чувствует себя несчастной, сравнивает свое положение с положением брата, у которого нет никаких домашних обязанностей, и в ней вспыхивает возмущение1.

Работа по дому и светские обязанности, которые матери не задумываясь заставляют выполнять своих дочерей — студенток или учениц в мастерской, до крайности переутомляют девочек. Во время войны я готовила девочек в севрскую школу и встречала среди них таких, которые помимо учебы в школе были закабалены домашними делами. В результате одна из них заболела туберкулезным спондилитом, другая — менингитом. Матери — об этом речь пойдет ниже — с глухим раздражением относятся к свободе дочерей и более или менее сознательно притесняют их. Усилия, которые прикладывает юноша, готовя себя к жизни взрослого мужчины, вызывают уважение, и молодому человеку предоставляется большая свобода. Девочку же не выпускают из дома или контролируют ее отлучки, ее никогда не побуждают самостоятельно организовывать свой досуг, свои развлечения. Нечасто увидишь, чтобы женщины без мужчин отправлялись в длительную прогулку, в поход пешком или на велосипеде, чтобы они играли в бильярд или в шары и так далее. Им трудно проявлять независимость не только из-за того, что воспитание лишает их инициативы, но также из-за царящих в обществе нравов. Если они гуляют по улицам, на них смотрят, к ним пристают. Я знаю девушек, которых никак нельзя назвать робкими, но, несмотря на это, им совсем не нравится в одиночестве гулять по Парижу. Дело в том, что их постоянно задевают, им все время нужно быть начеку и они не получают никакого удовольствия от прогулки. Когда на улицу шумной группой выходят студентки, как это часто делают юноши-студенты, они привлекают всеобщее внимание. Если они быстро идут, поют, громко говорят или смеются, что-нибудь едят, то их поведение расценивается как вызывающее, их оскорбляют, преследуют, с ними заговаривают. Беспечность воспринимается как развязность. Самоконтроль, на который обречена женщина, становится для «воспитанных девушек» второй натурой и лишает их непосредственности, подавляет девичью пылкость. Это приводит к нервному напряжению и скуке. А скука заразительна, и девушки быстро надоедают друг другу, общая неволя их не объединяет. Именно поэтому им так необходима компания юношей, И оттого, что они не могут обойтись без нее, в них зарождается робость, преследующая их в течение всей жизни и даже отражающаяся на их работе. Им кажется, что блестящих успехов способны добиться только мужчины, они не осмеливаются ставить себе слишком высокие цели. Я уже упоминала о том, что пятнадцатилетние девочки, сравнивая себя с мальчиками, говорили; «Мальчики лучше». Это убеждение деморализует девочек, приводит к лени и посредственности. Однажды одна девушка, не испытывавшая к сильному полу особенно сильного уважения, упрекнула какого-то мужчину в трусости. Ей возразили, что и сама она не отличается большой храбростью. «Ну! Женщина — это совсем другое дело», — снисходительно заявила она.

Глубинная причина этих пораженческих настроений заключается в том, что девочка-подросток не чувствует ответственности за собственное будущее и не находит нужным предъявлять к себе большие требования, поскольку в конечном счете ее судьба зависит не от нее. Совсем не потому она предается мужчине душой и телом, что осознает себя ниже его. Как раз наоборот, мысль о его превосходстве возникает у нее и утверждается потому, что она обречена на служение ему.

В самом деле, ценность ее человеческой личности не возвысит ее в глазах мужчины. Чтобы добиться этого, ей нужно приноравливаться к его представлениям о женщине. В молодости у нее недостает опыта для того, чтобы это понять. Подчас она ведет себя так же агрессивно, как мальчики, пытается завоевать их расположение, властно и с нескрываемым высокомерием навязывая свою волю. Такие приемы почти всегда приводят к поражению. Постепенно всем девушкам, как самым податливым, так и самым гордым, становится ясно, что для того, чтобы нравиться мужчинам, они должны отказаться от проявления самостоятельности. Матери объясняют им, что они больше не должны обращаться с мальчиками как с равными, не должны навязывать им свое общество, гораздо пристойнее занимать пассивную позицию. Если им хочется завязать дружбу или пофлиртовать, то они должны проявлять инициативу так, чтобы никто ее не заметил. Мужчины не любят ни девушек с мужскими замашками, ни «синих чулков», ни слишком умных женщин. Смелые, культурные, умные женщины, женщины с сильным характером пугают их. Как замечает Джордж Элиот, почти во всех романах победу одерживает не брюнетка с мужским характером, а глупая блондинка. В «Мельнице на флоссе» Мэгги безуспешно пытается изменить эту ситуацию. В конце концов она умирает, а замуж за Стефана выходит белокурая Люси. В «Последнем из могикан» сердце героя завоевывает бесцветная Алиса, а не мужественная Кора, в «Маленьких женщинах» Лорри смотрит на симпатичную Джо только как на товарища по детским забавам, влюбляется же он в нудную Эми с кудрявыми волосами. Быть женственной означает быть бездеятельной, пустой, пассивной и послушной. Девушке приходится не только наряжаться и украшать себя, но и подавлять свою непосредственность, заменяя ее искусственной грацией и обаянием, которым ее обучают старшие женщины. Любая попытка самоутверждения вредит ее женственности и уменьшает шансы соблазнить мужчину. В начале своего жизненного пути молодой человек испытывает относительно немного трудностей прежде всего потому, что его предназначение как человеческого существа и как мужчины не вступает в противоречие, об этой счастливой участи он знает с детства. Он завоевывает уважение в обществе и мужской престиж, добиваясь независимости и свободы. Честолюбец вроде Растиньяка стремится разбогатеть, прославиться и таким образом завоевать расположение женщин. К этому его подталкивает ходячее мнение, в соответствии с которым наибольшим вниманием женщин пользуются знаменитые и богатые мужчины. Напротив, для любой девушки характерно ощущение разрыва между уделом человеческим и ее собственно женским назначением. Именно поэтому для нее подростковый возраст — это такой трудный и в то же время настолько определяющий период. До этого момента она была автономным индивидом, теперь настало время распрощаться со своей независимостью. Мало того, что она, как и ее братья, и даже еще мучительнее, разрывается между прошлым и будущим. К этому добавляется конфликт между ее врожденным стремлением быть активным, свободным субъектом и эротическими наклонностями, которые в сочетании с социальными требованиями побуждают ее воспринимать себя как объект. Стихийно она осознает себя личностью: как же ей отказаться от этого? Даже если мое самоосуществление возможно лишь в качестве Другого, то как мне решиться отказаться от собственного «я»?

Вот удручающая дилемма, над которой бьется вступающая в жизнь женщина. Уже распростившись с детской независимостью, но еще не дойдя до подчиненного положения женщины, она переходит от желания к отвращению, от надежды к страху, отталкивает то, что только что призывала. Именно этими колебаниями можно объяснить состояние девушки на исходе переходного возраста. В зависимости от отношения в своему будущему, сформировавшемуся еще в детстве, девушка по-разному реагирует на свое внутреннее состояние, «Маленькая женщина», юная матрона может легко примириться с происходящими в ней изменениями. Однако иногда детское положение «маленькой мамы» прививает ей вкус к власти, и она восстает против мужского ига. Она готова стать основоположницей матриархата, а вовсе не эротической игрушкой или служанкой мужчины. Так часто случается со старшими девочками в семье, которым с раннего детства поручают важные дела. «Девчонка-сорванец», обнаруживая свою женственность, нередко испытывает горькое разочарование, которое может быть чревато гомосексуальностью, Между тем в независимости и силе она нуждается лишь для самоутверждения в мире. Поэтому вполне возможно, что ей не захочется отказываться от той власти, которую дает женственность, от материнства и вообще от значительной части своей жизни. Как правило, после небольшого сопротивления девушка смиряется со своей женственностью. Ведь ей уже давно знакомо очарование пассивности, она испытывала его в детстве, кокетничая с отцом, и позже, предаваясь эротическим грезам. Взрослея, она обнаруживает, что эта пассивность обладает властью. К стыду за собственное тело вскоре начинает примешиваться тщеславие. Взволновавшее ее прикосновение, смутивший взгляд — это призыв, просьба. Она начинает понимать, что в ее теле скрыто таинственное богатство, это — ее сокровище, ее оружие, она гордится им, Возрождается кокетство, исчезнувшее было в годы независимого отрочества. Она начинает краситься, меняет прически, не прячет грудь, а, напротив, массирует ее, чтобы она стала больше, изучает в зеркале свою улыбку. Сексуальное смятение и стремление соблазнить тесно связаны между собой, поэтому девушки, у которых не пробудилась чувственность, не проявляют никакого желания понравиться. Как показывает практика, настроение больных, страдающих недостаточностью щитовидной железы, которые обычно бывают апатичными и мрачными, резко меняется после инъекции гормона щитовидной железы, они начинают улыбаться, становятся веселыми и игривыми, Психологи, стоящие на позициях метафизического материализма, без долгих размышлений объявили, что кокетство — это «инстинкт», вырабатываемый щитовидной железой. Но эта нечеткая формулировка ничего не объясняет в процессах, происходящих в девушке, как, впрочем, и в ребенке. Дело в том, что при любом органическом заболевании — лимфатизме, анемии и других — тело больного причиняет ему страдание: оно чужое, враждебное, оно ни к чему не стремится и ничего не обещает. Если же к больному возвращается здоровье и равновесие, он вновь обретает власть над своим телом и благодаря этому выплескивает свои эмоции на окружающих.

Для девушки высшая степень эротики заключается в том, чтобы согласиться с ролью жертвы. Она становится объектом и осознает себя таковым. Эта новая сторона ее бытия вызывает у нее удивление, ей кажется, что она раздваивается, не полностью совпадает со своим телом, какая-то ее часть существует вне тела, Так, в романе Розамонд Леманн «Приглашение к вальсу» Оливия, подойдя к зеркалу, неожиданно видит незнакомое лицо, из зеркала на нее смотрит не сама Оливия, а, Оливия-объект, и девушка испытывает короткое, но очень сильное потрясение, С недавнего времени, видя свое отражение в зеркале, она испытывала какое-то особое волнение: иногда по непонятным причинам она видела перед собой незнакомую девушку, какое-то совершенно новое существо.

Это уже случалось с ней раза два-три. Она смотрелась в зеркало, видела свое отражение. Но что же происходило?.. Сегодня она видела нечто совершенно новое: загадочное выражение лица, серьезное и в то же время сияющее, ниспадающие волнами, пышные и блестящие волосы. Тело ее — может быть, все дело в платье — казалось упругим и етройным, оно приобрело четкие очертания, расцвело, стало одновременно гибким и крепким; в нем кипела жизнь. Перед ней, как на портрете, стояла девушка в розовом платье, и все предметы, отражавшиеся в зеркале, обрамляли ее, указывали на нее и шептали: это вы...

В этом образе Оливию больше всего восхищают те надежды, которые он ей подает; ведь это она сама и в то же время это ее осуществившаяся детская мечта. Кроме того, для девушки ее тело дорого еще и тем, что оно изумляет как что-то совершенно ей незнакомое. Она ласкает его, гладит округлость плеча, локтевой сгиб, любуется грудью, ногами. Удовольствие, получаемое от самой себя, погружает ее в мечты, для нее это нежный способ осознать свое новое состояние. Для юноши любовь к самому себе и эротический порыв к объекту, которым он хотел бы обладать, — это разные вещи. У него самолюбование обычно исчезает с наступлением половой зрелости. Что касается женщины, то тот факт, что и она сама и ее любовник воспринимают ее как пассивный объект, изначально лишает ее эротику четкой направленности. Ею движет сложный порыв: для нее знаки внимания, оказываемые мужчинами, — это признание высоких достоинств ее тела, предназначенного тем же мужчинам, и было бы упрощением сказать, что она хочет быть красивой для того, чтобы очаровывать, или что она стремится очаровывать для того, чтобы увериться в своей красоте. И в глубине души и во внешних проявлениях она не отделяет любовь к собственному «я» от внимания, которым ее удостаивают мужчины. Такое смешение ярко проявляется у Марии Башкирцевой. Мы уже знаем, что из-за позднего отнятия от груди у нее резко обострилось желание, наблюдаемое у детей, а именно привлекать к себе взгляды людей и слышать их похвалу. С пяти лет и до конца подросткового возраста вся ее любовь сосредоточена на собственной внешности, она безумно любит свои руки, лицо, грацию. Она пишет: «Моя героиня — это я...» Она хочет стать певицей и привлекать восторженные взгляды публики, на которую сама она будет смотреть с гордым пренебрежением. Это сосредоточение на самой себе выражается также и в своеобразных романтических мечтаниях. С двенадцатилетнего возраста она испытывает состояние влюбленности, которое заключается в стремлении быть любимой. При этом в обожании, которое ей хотелось бы внушить мужчине, она ищет лишь оправдание собственной самовлюбленности. Она влюбляется в герцога де X., хотя ни разу с ним даже не говорила, и воображает его у своих ног. «Моя красота поразит тебя, и ты меня полюбишь... Ты достоин лишь такой женщины, которой я когда-нибудь стану». Такую же способность видеть себя со стороны мы находим в Наташе Ростовой из романа «Война и мир».

«Мама и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как... она мила», — продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой-то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина... «Все, все в ней есть, — продолжал этот мужчина, — умна необыкновенно, мила и, потом, хороша, необыкновенно хороша, ловка — плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!»...

Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. «Что за прелесть эта Натаща! — сказала она опять про себя словами какого-то третьего, собирательного мужского лица. — Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое».

Кэтрин Мэнсфилд в персонаже по имени Берил также показывает, насколько тесно в жизни женщины переплетены самолюбование и любовное желание, В столовой при мерцающем свете камина Берил, сидя на подушке, играла на гитаре. Она играла для собственного удовольствия, вполголоса напевала и любовалась собой. Блики огня играли на ее туфлях, на красной деке гитары, на ее белых пальцах.

«Если бы я с улицы заглянула через окно в комнату, я бы, наверное, не узнала себя», — думала она. Она совсем тихо сыграла аккомпанемент, ^теперь она больше не пела, а слушала.

«Когда я впервые тебя увидел, девочка моя, ты думала, что ты совсем одна! Ты с ногами сидела на подушке и играла на гитаре. Боже! Я никогда не забуду эту минуту...» Берил подняла голову и запела: Даже луна утомлена.

Вдруг раздался громкий стук в дверь. Показалось красное лицо служанки... Нет, она не в силах переносить присутствие этой глупой девушки. Она убежала на темный балкон и принялась ходить взад-вперед. Ах! Она была так взволнованна. К каминному колпаку было прикреплено зеркало. Она оперлась на него руками и взглянула на свое едва видимое отражение. Как она красива! Но нет решительно никого, кто мог бы это оценить... Берил улыбнулась, и улыбка ее была настолько хороша, что она улыбнулась еще раз... (Пролог)

Культ собственного «я» выражается у девушек не только в обожании своей внешности, им хочется узнать и воспеть все свое существо. Именно с этой целью они ведут дневники, в которых так любят изливать свою душу. Знаменитый дневник Марии Башкирцевой может служить образцом этого жанра. Девушки разговаривают со своим дневником так же, как недавно разговаривали с куклами, для них это — Друг, поверенный, к нему обращаются, как к человеку. В нем они записывают то, что хотят скрыть от родителей, подруг, преподавателей, чем упиваются в одиночестве. Одна двенадцатилетняя девочка, которая вела дневник до двадцати лет, написала на его первой странице: Я маленький блокнотик, Милый, красивый, скромный, Поверь мне все свои секреты, Я маленький блокнотик1.

Другие девушки пишут в начале дневника: «Прочесть только в случае моей смерти» или «После моей смерти — сжечь». Развитая у девочки склонность к секретам особенно обостряется в период, предшествующий половому созреванию. Она становится пугливой и нелюдимой, не желает показывать окружающим людям свое скрытое «я», которое считает своей истинной сущностью. На самом же деле это лишь игра ее воображения. Она видит себя танцовщицей, как Наташа у Толстого, или святой, как Мари Ленерю, или просто воображает себя единственным в своем роде чудом. Между этой воображаемой героиней и объективно существующим обликом, который видят родители и друзья, нет ничего общего. Поэтому девочка начинает думать, что ее не понимают, и с еще большей страстью углубляется в себя, упиваясь своим одиночеством. Ей кажется, что она не похожа на других, она выше их, она — исключение, и она говорит себе, что будущее вознаградит ее за нынешнее серое существование. От своей ограниченной и жалкой жизни она скрывается в мечтах. Она всегда любила им предаваться, но теперь эта склонность становится более сильной, чем когда-либо ранее. Она использует поэтические штампы для того, чтобы заслониться от пугающего ее мира. Мужчин она видит лишь в сиянии лунного света и розовых облаков, в темноте бархатной ночи, собственное тело представляется ей скульптурой из мрамора, яшмы и перламутра, она сочиняет для себя глупые сказки. Девочка так часто погружается в нелепые выдумки из-за того, что она лишена возможности действовать в реальном мире. В противном случае ей понадобились бы четкие представления о реальности; ее же все располагает к туманному ожиданию. Юноша тоже склонен мечтать, но ему видятся приключения, в которых ему отведена активная роль. Девушка выбирает не приключение, а чудо, в ее восприятии предметы и люди окрашиваются в неопределенные магические тона. А ведь идея магии неотделима от идеи пассивной силы. Поскольку девушка обречена на пассивность и в то же время жаждет власти, она неизбежно приходит к вере в магические чары. Она наделяет ими свое тело, которое с их помощью подчинит себе мужчину, они видятся ей и во всей ее судьбе, которая со временем вознесет ее без всяких усилий с ее стороны. Что касается реального мира, она старается о нем не думать.

Наши рекомендации