Уровень действий. Коррекции и автоматизмы

Теперь нужно сказать несколько слов об очень своеобразных чертах уровня действий (D) в том, что касается свойственных ему сенсорных коррекций и строящихся в нем двигательных навыков.

По всем предыдущим уровням мы первым делом ставили себе вопросы: откуда этот уровень почерпает свою чувствительную сигнализацию, которая необходима ему для управления движениями посредством сенсорных коррекций? Какова эта сигнализация? Уже когда речь шла об уровне пространства (С), мы обнаружили, что его управляющая сигнализация очень далека от сырых, непосредственных впечатлений, даваемых органами чувств. На месте их там оказался очень сложно организованный и глубоко переработанный слепок или синтез — «пространственное поле». Очень важная черта этого синтеза, которую мы и подчеркнули в своем месте, это то, что в его состав входит много следов предшествующего опыта, сохраненных памятью. Уровень действий (D) управляет действиями и их составными частями — движениями‑звеньями, как мы их назвали, — посредством еще более сложного синтеза или слепка. В нем уже совсем мало прямых чувственных впечатлений. Его собственные ведущие коррекции, те самые ответственные коррекции, которые определяют, решится ли двигательная задача или сорвется, опираются уже почти целиком на общие представления и понятия. Как мы подробнее увидим в следующем очерке, источники ведущих коррекций уровня D — это представления о плане действия, о порядке и связи его частей между собой и т. д.

В связи с этим сами его ведущие коррекции проистекают из непрерывного осмышляющего наблюдения за тем, правильно ли идет постепенное решение двигательной задачи, делает ли очередное текущее движение‑звено то самое, что требуется от него по сути и смыслу этой задачи. Все остальное, все непосредственные подробности движений‑звеньев он целиком передоверяет фоновым, нижележащим уровням. Это создает совсем особенные взаимоотношения между самим ведущим уровнем D и его фоновыми помощниками; в них необходимо разобраться, тем более что ручная или предметная ловкость (см о ней ниже) целиком зависит своими свойствами от этих взаимоотношений.

Каждое смысловое цепное действие составляется из элементов, из движений‑звеньев. И каждое такое движение‑звено — это более или менее самостоятельный двигательный акт в одном из нижележащих, фоновых уровней. При развертывании такой смысловой цепочки перед нами проходят гуськом одно за другим то движение‑звено, построенное в верхнем подуровне пространства С2, то звено в уровне мышечно‑суставных увязок В и т.д.

Однако эти движения‑звенья имеют две яркие особенности, четко отличающие их от настоящих самостоятельных движений, которые ведутся на соответственных низовых уровнях.

Во‑первых, ведущий уровень D, образно говоря, «не спускает глаз» ни с одного из этих движений‑звеньев, разворачивающихся под его верховным надзором и руководством. Он предоставляет им очень широкую свободу в их протекании, но тем не менее на каждом из них ставит как бы. свою утверждающую подпись или гриф: всего каких‑нибудь один‑два мазка , свойственных ему коррекций, но уже кладущие свой отпечаток на течение всего движения‑звена, как один‑два мазка учителя‑художника, от которых разом меняется весь облик рисунка ученика. Ни низовые, фоновые уровни, ни выводимые ими движения‑звенья ни на миг не должны воображать себе, что они делают что‑то самодовлеющее, имеющее значение независимо от всей смысловой цепочки в целом. Они должны правильно обслуживать эту цепочку и делать свой очередной шаг вперед к решению той задачи, на которую и нацеливается эта цепочка.

Во‑вторых, происхождение описываемых движений‑звеньев особенное. Каждый уровень построения сам строит свои движения для решения тех двигательных задач, которые ему под силу и по плечу: таким порядком нижний подуровень пространства (С1) строит локомоции, перекладывания и переносы вещей и т.п.; таким путем верхний подуровень пространства (С2) строит свои меткие броски, уколы, указывания, попадания и т.д. Но ни уровню С, ни лежащим еще ниже его уровням В и А не под силу смысл тех предметных, цепных задач, ради которых и выработался у человека специально «человечий» уровень действий (D). Тем более не может у них быть ни способностей, ни даже побудительных причин к тому, чтобы формировать для самих себя и по своему почину отдельные движения‑звенья таких действий.

Подуровень О, например, полностью оснащен всеми коррекциями для того, чтобы обеспечить движение‑звено чиркания спичкой по коробке, но среди задач, доступных этому уровню по смыслу, нет такой, которая заключалась бы в таком вот именно чиркающем движении палочкой по коробочке и исчерпывалась бы им. Ни одно животное, кроме, может быть, чисто подражательной, «обезьянничающей» обезьяны, не предпримет подобного движения чиркания спичкой и не сумеет исполнить его. Смысл и задача этого движения лежат за пределами потолка этого подуровня (О) и недоступны ему.

Поэтому получается, что низовые, фоновые уровни построений вырабатывают движения‑звенья, нужные для какого‑нибудь цепного действия, не сами по себе, не по собственному почину, как они вырабатывают, например, ходьбу, бег или бросок, а по прямым и точным заявкам от уровня действий .(D). Мы увидим в очерке VI, как при выработке нового двигательного навыка центральная нервная система сперва прощупывает и проектирует, где взять наиболее подходящие коррекции для каждого последовательного звена действия и какому фоновому уровню нужно его в соответствии с этим передоверить. И вот тогда‑то и начинается отправка в низовые уровни заявок или заказов на построение тех или иных движений‑звеньев. «Вы можете полностью обеспечить такое‑то движение‑звено, — как бы говорит уровень действий (D), соединясь по телефону с низовым уровнем В или С. — У вас есть все потребное для этого оборудование. Более того, ни один из других фоновых уровней не оснащен качественно до такой степени удачно и подходяще для этого звена, как именно ваш. Направляем вам точные рабочие чертежи».

Интересно, что хотя современная нервная физиология не. имеет еще никакого представления о том, как именно осуществляется этот вымышленный нами разговор по телефону между уровнями и что представляют собою те импульсы, посредством которых уровень D дает понять фоновому уровню, в чем состоит его заявка, тем не менее те органы мозговой коры, которые осуществляют это диспетчерское распределение заявок и их передачу в низовые уровни, известны нам уже совершенно точно. Если кто‑либо из читателей ближе интересуется топографией головного мозга, он найдет эти отделы на рисунке под цифрой 6, непосредственно кпереди от пирамидного двигательного поля, обозначенного цифрой 4. Эти диспетчирую‑щие отделы уровня действий носят в анатомии мозга название «премоторных полей». Сравнительная анатомия показывает, что корковые поля с таким именно микроскопическим строением вычленяются и обособляются впервые только у самых высших млекопитающих, в полном согласии со всем тем, что было выше сказано о происхождении и развитии уровня D. Таким образом, движения‑звенья описываемого рода, составляющие обычно преобладающую часть цепочек действий уровня D, управляются целиком (кроме лишь пары пригоночных, «утверждающих» коррекционных мазков из ведущего уровня) теми или иными низовыми уровнями, но формироваться в них могут не иначе как по заявкам и точным заказам со стороны уровня D, передаваемым через посредничество премоторных полей коры мозга. Как уже было сказано в очерке IV, все фоновые коррекции протекают у нас, как правило, без участия сознания, автоматически. Соответственно этому и в движениях‑звеньях обсуждаемого типа в сознание попадают только верховные коррекционные мазки, все же прочее совершается в них автоматически.

Те «наборы» сенсорных коррекций, которые вырабатываются описанным порядком в низовых уровнях (В и С) для обеспечения таких движений‑звеньев специального назначения, будут обозначаться в последующем как высшие автоматизмы. В разговорной речи они именуются в разных случаях по‑разному: двигательные навыки, специальные навыки, умения, сноровки и т. д.[41]Название «высшие автоматизмы», несомненно, точнее и правильнее всех прочих, хотя и несколько длинно; зато его уже ни с чем не смешаешь. Из очерка VI будет видно, что действительно высшие автоматизмы образуют собою одну часть или группу автоматизмов вообще, которые и получат там точное определение.

Высшие автоматизмы переполняют собою всевозможные привычные, натренированные действия из уровня D. Они могут образовываться во всех без исключения уровнях построения.

Больше того, как те слуги былинной боярыни Мамелфы Тимофеевны, которые, как говорит былина, сами имели целые штаты личной челяди, и эти автоматизмы сами нередко представляют собою довольно сложные структуры, обслуживаемые собственными фонами.

О видах ловкости

Теперь, когда мы вкратце познакомились со всеми уровнями построения, принимающими участие в спортивно‑гимнастических движениях и в преобладающей части движений труда и обороны, будет уместно и своевременно наметить подразделение среди тех движений, в которых находит себе спрос и выражение качество ловкости. Сама собою является мысль, что если наши движения представляют собою несколько раздельных пластов, отличающихся между собой и по происхождению, и по смыслу, и по очень многим физиологическим свойствам, то и проявления ловкости будут, наверное, разными в зависимости от того, к движениям какого уровня они относятся. Мы увидим дальше, что не только мысль эта вполне справедлива, но между отдельными людьми наблюдаются и резкие различия по степени развития у них и самих уровней построения, и свойственной этим уровням степени ловкости. Можно встретить людей, у которых отлично работает, например верхний уровень пространства (С2) и в то же время очень хромает уровень мышечносуставной увязки (В); у других, наоборот, замечательно стройно и послушно работает уровень В и при этом совсем неблагополучно с уровнями С или D. Человек, наделенный ловкостью, вовсе не обязан обладать ею по всем ее видам и по всем уровням: в прямой зависимости от того, какие уровни отличаются у него от природы особенно высоким развитием, он и свою ловкость проявит избирательно по отношению к одним видам движений или действий, а в других видах сможет в то же самое время оказаться далеко не на высоте.

Уже из этих фактов видно, какое значение имеет знакомство с уровнями построения движений для составления правильного понятия о качестве ловкости.

Для того, чтобы провести намеченное сейчас подразделение видов ловкости в зависимости от уровневой высоты движений, установим прежде всего основное и самое характерное свойство ловких движений в том, что касается их физиологического построения.

Ни один уровень построения в одиночку не в состоянии обеспечить качества ловкости тем движениям, которыми он управляет, — это подтвердят все примеры, в которых на протяжении этой книги не будет недостатка. Каждое движение или действие, которое мы не колеблясь признаем выполненным ловко, построено непременно не менее чем на двух уровнях. При этом ведущий уровень этого ловко выполненного движения или действия обнаруживает яркие, стоящие выше заурядного качества переключаемости, находчивости, маневренности, а подслаивающий эти движения фоновый уровень — столь же яркие качества слаженности, послушности и точности работы. Выше мы сравнили ведущий и фоновый уровни со всадником и его конем. Вернувшись к этому сравнению, мы сможем сказать, что качество ловкости не под силу проявить в этой паре ни всаднику, ни коню по отдельности: ловкость станет возможной тогда, когда всадник изобретателен и находчив, а его конь послушен и точно исполнителен.

Уровень мышечно‑суставной увязки ведет у человека так мало самостоятельных движений и они все так незначительны и неответственны, что для проявлений ловкости в нем совершенно не остается места. Мы уже дружески подсмеялись над ним (со всей уважительностью, какой заслуживает этот почтенный и все еще незаменимый ветеран нашей нервной системы) по поводу неприложимости к нему мерок целевой точности. Спросим еще раз, стараясь не обидеть его: где, кроме анекдота, возможны такие сочетания: «человек ловко засмеялся» или «с какой ловкостью она содрогнулась от страха»?

Итак, реальные, ощутительные проявления ловкости начинаются у человека с уровня пространства (С). Опираясь на только что указанное общее свойство ловких двигательных актов, мы можем теперь выделить два вида ловкости. Первый из них относится к движениям, ведущимся на уровне пространства (С) и подкрепленным фонами из уровня В[42]. Этот вид мы называем телесной ловкостью. Второй вид ловкости проявляется в действиях из последнего рассмотренного нами уровня D, со столь же обязательными фонами из обоих подуровней пространства (С), а иногда и из уровня В в придачу. Этот вид мы обозначаем названиями ручная или предметная ловкость. После того, что было рассказано в предыдущем разделе о высших автоматизмах, будет легко понять, что движения‑звенья из уровня С, входящие в состав какой‑нибудь сложной цепочки действия, могут сами обнаруживать такие же точно свойства телесной ловкости, как и любое самостоятельное движение в том же уровне С. В этом случае подкрепляющие фоны из уровня В будут для них совершенно обязательными: Таким образом, группа проявлений ручной или предметной ловкости оказывается, в отличие от первой группы (телесной ловкости), очень сложной по своему составу. С одной стороны, эти проявления будут различаться между собой по тому, какие из фоновых уровней и подуровней обеспечивают им обязательные для ловкости подкрепляющие фоны. С другой стороны, в иных случаях мы столкнемся с такими действиями уровня D, которые обладают переполненными телесной ловкостью движениями‑звеньями; иногда же само действие в целом будет проявлять все признаки ручной, предметной ловкости. Примеры помогут нам разобраться в этом разнообразии. Возможность как‑то рассортировать многочисленные проявления ловкости, несомненно, ценнее, нежели необходимость поневоле сваливать их все в одну пеструю кучу.

Обратимся к примерам.

…С ловкостью обезьянки юнга вскарабкался на мачту. Прежде чем торговка успела опомниться, мальчишка ловко выхватил у нее яблоко и исчез… Полковник ловко проскакал на лошади во главе парада… Гимнаст ловко перепрыгнул через стол, опершись на него одной рукой… Акробат мастерски исполнил двойное сальто.

Вот целая связка примеров телесной ловкости, примеров движений, управляемых уровнем пространства С и обеспеченных фонами из уровня мышечно‑суставных увязок В. Если обозначить построение движений посредством дробей, в которых числитель выражает ведущий уровень, а знаменатель — фоновые уровни, то ко всем этим

примерам подойдет формула

Вот, далее, несколько образцов проявлений ручной, или предметной, ловкости, строения которых могут быть уже гораздо разнообразнее.

Боец ловко высвободил пулемет, путавшийся в зарослях и завязнувший в густой грязи

Ловкими, точными движениями щипчиков часовщик вставил на место шестерню крохотных часиков

Это — примеры более или менее беспримесной подслойки ведущего уровня действий фонами из уровня пространства. Цифры 1 и 2 при букве С в знаменателе дробей относятся к тому расслоению уровня С на два подуровня, о котором было сказано в начале 4‑го раздела этого очерка. Знак С1 обозначает нижний, более древний, подуровень, связанный с эдс и опирающийся на стриатумы; знак С2 — верхний, пирамидный, корковый подуровень. Разница в чувствительной сигнализации, какою снабжаются оба подуровня, сказывается и в оттенках тех движений (или двигательных фонов), которые выливаются из того и другого подуровня. Нижнему подуровню (С1) более свойственно текучее, непрерывное прилаживание к пространству и всей внешней обстановке, какое требуется, например, при ходьбе и беге. Верхнему подуровню (С2), связанному с высокоразвитым представительством органов чувств в коре полушарий, более присущи оттенкиконцевой, целевой точности и меткости, (например, при метком ударе или броске). Не углубляясь дальше в эти оттенки различий, к тому же часто стирающиеся при совместном, слитном действии обоих подуровней, мы сочли все‑таки уместным упомянуть о них здесь в нескольких словах.

Приведем еще несколько примеров.

Сестра нежно, быстро и ловко перебинтовала мучительно болевшую руку

С исключительной ловкостью лыжник пролетал одни за другими сложные закругления и воротца слалома

На всем скаку, свесившись с коня почти до земли, джигит зубами выхватил воткнутый в нее по рукоятку кинжал

Ослепленный яростью бык летел на тореадора, неподвижного, как статуя. И вдруг, изогнувшись одним молниеносным извивом, боец точным, почти спокойным жестом нанес зверю укол в продолговатый мозг. Бык рухнул

В этой группе примеров ловких действий наряду с фонами из уровня пространства четко выступают уже и фоны из уровня В. И здесь мы выделим особо случаи преимущественного выявления подуровней О и С2. В первых примерах как по С1, так и по С2 (медсестра и джигит) выступают на первый план проявления телесной ловкости движений‑звеньев; во вторых примерах (лыжник и тореадор) — проявления ручной, или предметной, ловкости, всего действия в целом. Вот, наконец, пример проявления качества ловкости со всеми низовыми фонами.

«Как ярый пес, Малюта бросился на Перстня; но с необычайной ловкостью атаман ударил его кулаком под ложку, вышиб ногой оконницу и выскочил в сад».

(«Князь Серебряный» А. К. Толстого, гл. 21).

Действия фехтовальщика или боксера — в области спорта, действия хирурга или закройщика кожи — в области труда также могли бы послужить примерами ловкости с использованием фонов по всем нижележащим уровням, по формуле