Воскресенье, 26 января

Сегодня я почти выиграл 5000 фунтов! В киоске закончились солидные воскресные газеты, поэтому пришлось довольствоваться бульварными листками. Сплошной секс, аж противно! От скуки я взял конверт, вложенный в одно из цветных приложений. На конверте было написано: «Вскрой! А вдруг найдешь платиновый билет на сумму 10 000 фунтов?»

Вскрыл конверт.

Внутри лежал листок со словами «ПОЗДРАВЛЯЕМ! У ВАС ЗОЛОТОЙ БИЛЕТ!».

Я немного расстроился, ведь всем известно, что золото менее ценно, чем платина. Но все же прочитал дальше:

С этим билетом вы получаете один из следующих подарков:

› 5000 фунтов наличными

› Телевизор-DVD-видеоплеер «Сони» с диагональю 32 дюйма

› Годовую оплату вашей ипотеки › Отдых на Кипре

› Подарочный сертификат на сумму 250 фунтов

› Увеличение счета кредитной карты до 2500 фунтов

› Уик-энд в британской гостинице на общую сумму в 450 фунтов

› Сертификаты универмага «Вулворт» на 125 фунтов

› 300 фунтов наличными

› Круиз по озеру Уиндермир

› Шестимесячный запас кошачьего корма код 29801

Для того чтобы получить подарок, позвоните по горячей линии, и вам сообщат, каков ваш выигрыш. Код указывает, на какие подарки вы можете претендовать. В конце разговора вам сообщат личный номер. Это очень важно! Впишите этот номер в бланк, заполните остальные графы и отправьте по указанному адресу.

Если у вас нет телефона, вы можете получить личный номер по почте.

К заявлению на подарок вы должны приложить:

1. Данный билет

2. Личный номер

3. Монету достоинством 20 пенсов или марку той же стоимости

Без вышеперечисленного мы не сможем выслать вам подарок или уведомление.

Не стану тянуть резину и расскажу как все было. Позвонил по указанному номеру и в течение шести с половиной минут какой-то гиперактивный тип сначала выкрикивал текст, который я только что прочел, а потом объявил, что я выиграл шестимесячный запас кошачьего корма. Однако, возможно, мне придется разделить приз с другими победителями. Заявление на подарок решил не отправлять. Ни кошки, ни желания заводить ее у меня нет.

Понедельник, 27 января

Утром на дорожке, что тянется вдоль канала, столкнулся с взъерошенным малым. На лацкане его темного пиджака поблескивал значок почтового отделения, в руке он сжимал пачку писем. Решив, что это почтальон, я поинтересовался, нет ли для меня писем.

Увы, малый почти не говорил по-английски. Спросил, откуда он.

– Я Албания, Дэвид Бекхэм хорошо, «Манчестер Юнайтед» хорошо! – восторженно выкрикнул он и выставил большой палец.

Я тоже выставил большие пальцы и продолжил путь на работу.

Вторник, 28 января

Сегодня утром сэр Гилгуд преградил мне дорогу. Пройти по дорожке он мне так и не позволил, пришлось перелезать через ограду автостоянки и сделать большой крюк.

Необходимо уведомить власти. Этот лебедь – прямая и явная угроза.

Среда, 29 января

Весь вечер мы с мистером Карлтон-Хейесом переставляли мебель для первого заседания читательского клуба. Записалось четыре человека – скромно, но это ведь лишь начало.

Первой пришла Лорейн Харрис. Сногсшибательная чернокожая красавица, держит парикмахерский салон. Готовя кофе, поведал ей, что моя бывшая жена Жожо из Нигерии.

Лорейн уставилась на меня:

– Ну и что?

Надеюсь, она не склочница.

Следом прибыла Мелани Оутс и заявила с порога:

– Я всего лишь домохозяйка!

Объяснила, что записалась в группу исключительно ради детей, чтобы помочь им с сочинениями.

Даррен Бердсолл явился в костюме и при галстуке. Я растрогался. Он напомнил мне, что мы встречались в сочельник, но он тогда был в спецовке штукатура и пьян.

– В общем, наштукатурены, – пошутил я.

Он вежливо улыбнулся.

Мохаммед Удин работает в компании «Альянс и Лестер». Сказал, что чтение – самая большая его страсть после жены и детей.

Мы расселись уютным полукругом вокруг камина, с чашками кофе и бокалами сока. И тут раздался стук. Я подошел к двери и обнаружил за ней Маргаритку. Сообщил ей, что очень занят и разговаривать мне некогда.

– Но я пришла на заседание читательского клуба, – возразила Маргаритка. – Впусти меня.

Устраивать публичные сцены я не хотел, поэтому уступил ее требованию. Маргаритка вошла и уселась в мое кресло.

Принес из подсобки стул, но он оказался хромоногим, и весь вечер я чувствовал себя не слишком комфортно.

Мистер Карлтон-Хейес открыл дискуссию, рассказав о природе тоталитарных государств. По его мнению, «Скотный двор» – это роман о прежнем Советском Союзе и сталинизме. А ломовая лошадь по кличке Боксер есть воплощение Конгресса тред-юнионов.

– А я думал, что Боксер – просто коняга, – удивился Даррен Бердсолл.

Мистер Карлтон-Хейес терпеливо объяснил, что такое метафора.

Даррен быстро ухватил суть и выдал поразительную сентенцию:

– Выходит, отштукатурил я стену и типа смотрю на нее, а она вся такая типа красивая да гладкая, и я думаю, что стена типа похожа на глубокое озеро в штиль, ни ряби тебе, ничего такого на хрен, и это типа метафора, так, что ли?

– Не совсем, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Это сравнение. Но если бы вы сказали: отштукатуренная стена – это новорожденный младенец, пока еще голенький, но скоро его оденут, то вот это будет метафора.

Домохозяйка Мелани Оутс пожелала узнать, «Скотный двор» – хорошая книжка или плохая.

Мистер Карлтон-Хейес ответил на это, что книги нельзя оценивать с точки зрения морали, тут каждый читатель сам должен вынести суждение.

Лорейн заявила, что свиньи Наполеон и Снежок – сволочи, которые ради того, чтобы набить карман, предали остальных животных.

– Набить карман – это метафора? – спросил Даррен.

Мохаммед подтвердил, что именно метафора, и по нашей группе прокатилась рябь аплодисментов.

Маргаритка больше молчала, но когда Даррен сказал, что овцы в книге похожи на читателей газеты «Сан», она пылко встала на защиту мистера Джонса, жестокого фермера-пьянчуги.

Я не знал, куда деваться от стыда.

А Маргаритка разошлась:

– Фермер Джонс идет прямой дорогой к нервному срыву. У него вообще постоянный стресс, отчего пострадало его физическое здоровье. А вспомните миссис Джонс. Она бросила его в самом начале книги. Неудивительно, что он запил. И я не понимаю, почему фермеру Джонсу нельзя извлекать выгоду из животных. Я хочу сказать, они же всего-навсего животные.

Последовавшее всеобщее молчание писатель без изюминки назвал бы «потрясенным».

Наконец Даррен сказал:

– Ага, это как с лейбористами. Четыре ноги хорошо, две ноги лучше, – социализм хорошо, новый лейборизм лучше.

– Если овцы – члены парламента от лейбористов, то кто в этой книге Гордон Браун? – вопросил Мохаммед.

В конце заседания мистер Карлтон-Хейес обратился ко мне:

– Вы сегодня не очень разговорчивы, Адриан?

– Не хочу доминировать на заседании, – нашелся я.

Правда в том, дорогой дневник, что «Скотный двор» запомнился мне как просто книга о животных на ферме.

После заседания Даррен задержался, чтобы поговорить с мистером Карлтон-Хейесом о других книгах Оруэлла, а мне пришлось везти Маргаритку домой, поскольку последний автобус на Биби-на-Уолде давно ушел.

По дороге я спросил, почему это она выступила на стороне угнетателя, а не угнетенного.

– У фермера Джонса и папы есть много общего, – ответила Маргаритка.

– А я думал, твой отец придерживается левых идей.

– Уже нет, – сказала она. – Сегодня в магазине он заявил покупателю, что в возрасте за тридцать только кретины могут быть социалистами.

Прощаясь, я предупредил, что в будущем ей не стоит рассчитывать на меня в качестве личного водителя. И повторил для верности:

– Между нами все кончено, Маргаритка. Это значит, что мы больше не встречаемся без официального повода.

Она заткнула уши и крикнула:

– Ничего не слышу!

Тут в дверях возник Майкл Крокус в домашнем халате, и я уехал.

Четверг, 30 января

В бабушкиной пристройке читал Найджелу журнал «Частный детектив».

– Моули, ты ведь не врубаешься и в половину того, что читаешь, правда? – заметил Найджел.

Пришлось признаться, что так и есть.

Тогда он предложил:

– Ну так в следующий раз принеси роман, который нравится тебе самому.

За бутылочкой японского пива Найджел спросил, а в курсе ли я, что бабушка Иэна Дункана Смита^[47] была японкой.

– Нет, не в курсе, – ответил я, – но мне всегда казалось, что в нем есть что-то восточное.

– Интересно, – задумался Найджел, – унаследовал ли Смит ген, отвечающий за пристрастие к суши или способность к оригами?

Расовые стереотипы – это ловушка, которую следует избегать, предостерег я друга.

– Да заткнись, ты, зажатый английский мудозвон, – отреагировал Найджел.

На следующем собрании читательского клуба мы обсудим «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте.

Пятница, 31 января

Позвонил Гленн. Он все еще на Кипре, но им запрещено покидать казармы после того, как солдаты подрались с местными парнями. Зато они теперь могут получать посылки из дома.

Спросил Гленна, по чему он больше всего соскучился. Думал, он скажет, по «Мармайту» или шоколадным яйцам «Кэдберри», но, к моему удивлению, Гленн ответил:

– По родным.

February

Суббота, 1 февраля

Отправил Гленну посылку с «развивающими книгами», «Мармайтом» и шоколадными яйцами «Кэдберри».