Татьяна Валентиновна, здравствуйте. 8 страница

А сейчас Владька по-хозяйски пробежался глазами по прилавку и нахально заявил тётке за стойкой:

-Мне три пирожных, мороженое и два стакана сока!

Тётка перевела удивлённый взгляд на Витьку. Витька невозмутимо сказал:

-Он имел в виду сосиски с картошкой и одно пирожное. И один стакан сока. А потом одно мороженое.

Владька пихнул Витьку локтем в бок и сказал:

-Ууу, какой. Ладно-ладно...

После завтрака мальчишки набрали вёдра и приготовились ждать. Уселись в тени мастерской и поглядывали на въезд на стоянку. Владька облизывал подтаивающее мороженое. Пару раз он предложил Витьке откусить. Витька лениво ответил:

-Ешь, давай. Взрослые сладкое не едят.

-Какой же ты взрослый? Тебе же одиннадцать лет всего!

-А тебе восемь. Значит, ты маленький, а я большой.

-Ну и ладно! Мне больше останется! А ты точно не хочешь? А то совсем мало осталось!

-Точно не хочу. Доедай быстрей, а то вон машины заезжают.

-Я быстро!

А на стоянку тем временем заезжали... Одна, две, три, четыре... Восемь грузовиков! Разные тягачи с одинаковыми, старинными на вид прицепами. На всех прицепах шли по боку одинаковые надписи.

-"Росгосцирк" - прочитал Владька. - Ух ты, интересно как!

Предпоследний грузовик тащил на длинном тросе точно такой же, видимо, сломанный. Грузовики проехали в дальний угол стоянки, туда, где асфальт переходил в заросшее клевером поле. Встали в ряд. Из кабин стали по одному и по двое выскакивать люди. И, что больше всего поразило мальчишек, из прицепов - тоже. А из прицепа, стоящего где-то в середине, вышел самый настоящий... Клоун! С растрёпанной рыжей шевелюрой, в старинном пиджаке поверх полосатой фуфайки. Витька с Владькой забыли про вёдра и щётки. Как завороженные, стояли они и смотрели на клоуна. А клоун там временем принялся весело и сердито кричать на водителя той машины, которую притащили на буксире:

-Петрович, не стой как памятник! Чини свою колымагу! Нам ещё ехать и ехать, а мы с тобой уже полдня потеряли!

-Дык крестовина, Сильвер Иванович!

-Вот и меняй свою крестовину, а не то, клянусь своим котелком, ты сам вместо крестовины будешь!

-Дык я это... Крестовину-это я мигом...

Водитель, гремя сумкой с ключами, уполз под машину. Оттуда тут же понеслись сдавленные проклятия.

Клоун заметил стоящих с разинутыми ртами мальчишек. Подошел, лениво порылся правой рукой у Владьки за шиворотом и вытащил яблоко. С хрустом откусил, поморщился. Сказал:

-Кисловатое. Будешь?

Владька с сияющими глазами схватил яблоко и принялся грызть, засунув свободную руку себе за шкирку. Клоун тем временем засунул руку за майку Витьки, тоже вынул яблоко и опять откусил. Довольно сказал:

-Это сладкое. На! - и отдал яблоко Витьке. Витька заулыбался и откусил. Правда сладкое!

-Меня зовут Сильвер Иванович. Для друзей - просто Сильвер. Клоун, или как говорят в цирке - ковёрный. Заслуженный артист республики, заместитель директора Южного цирка. А вы кто такие и что тут делаете?

Мальчишки переглянулись и рассказали. Клоун слушал внимательно, не перебивая. В конце рассказа не выдержал, отпустил крепкое словцо и добавил:

-Довели страну, с... сволочи, клянусь своим котелком! И что думаете дальше делать?

-Не знаем... Мы думаем, но ничего не придумывается! Пока так, машины моем.

-А вы только машины моете? Или всё, что движется?

-Смотря что...

-Вы должны все места здесь знать. Здесь речка поблизости есть?

-Есть! Мы там купаемся! Минут пять ходьбы отсюда!

-Отлично! Покажете?

-Конечно! Пойдёмте!

-Минуточку. Я уже стар купаться в речке.

Клоун отошёл к своим и коротко сказал что-то дядьке лет сорока в клетчатой рубахе и светлых джинсах. Тот, в свою очередь, посовещался ещё с кем-то, и через минуту задняя стенка сломанного фургона опрокинулась вниз, как трап с корабля. И из фургона на землю стали по одной спускаться... Лошади! С ленточками в хвостах и гривах, изящные, аккуратные и непохожие на разномастных деревенских лошадок. Черные с белыми полосами на ногах и две белые, с черными полосами на мордах. Каждую лошадь вёл под уздцы кто-нибудь из помощников того, в клетчатой рубахе. Когда всех лошадей вывели на горячий асфальт стоянки, Витька с Владькой, обмирая, подошли. Клоун Сильвер сказал:

-Звёзды Южного цирка! Вот их и надо сводить на речку искупать. А то дорогой нахватались пыли. Проводите их, пожалуйста, к речке, пока Петрович чинит свой памятник античного автомобилестроения.

Витька осторожно спросил:

-А нам пешком или как?..

-А вы "или как" умеете?

-Конечно! Мы же деревенские всё-таки! Только без седла...

-Не очень то вы похожи на деревенских детей... Впрочем, вы же рассказывали. Кстати, в цирке с седлом и не ездят... Валентин!

-Что? - откликнулся дядька в клетчатой рубашке.

-Дай мальчишкам Искру и Стрелку! Не пешком же им за вами бежать.

-Хорошо! Мальцы, идите сюда. Вот это Искра - показал он на белую спокойную кобылку с черной полоской на морде. А вот это - Стрелка - он погладил по морде стоящую рядом лошадку такой же масти, но с черной полоской не на морде, а на ноге.

Владька секунду переводил светящийся взгляд зелёных глазищ с одной лошади на другую, потом решительно подошел к Стрелке и бесстрашно обнял её за морду. Лошадь покосилась на отважного мальчишку и прихватила губами его майку. Обслюнявила Владьке шею. Он обрадовано засмеялся. А Искра сама потянулась к Витьке и положила тяжелую голову ему на плечо. Валентин удивился. Негромко сказал стоящему рядом Сильверу:

-Удивительное дело! Они никогда чужих не признавали, а Стрелка даже Петровича куснула пару раз. А к мальчишкам ластятся!

-На то они и мальчишки! Лошади-то чувствуют! А Петровича и зайцы могут покусать.

-Это точно! Ладно, пацаны, забирайтесь и поехали!

-Ага! Мы сейчас!

Витька и Владька оттащили свои вёдра к машине, посбрасывали на откинутый трап шорты и майки, поставили около вёдер сандалии и остались в одних плавках и босиком. В таком виде вернулись к Валентину и Сильверу. Витька сам вскарабкался на Искру, а Владьку подсадил Валентин. Сильвер сказал:

-Потихоньку, мальчики. Лошади обученные, сами знают, что делать. Но вы всё же поосторожней!

Это было очень красиво: уходящий по солнечному полю от стоянки небольшой конный отряд. И впереди на белых лошадях два худеньких загорелых мальчишки. Как барабанщики или горнисты в забытых конармиях двадцатых годов.

Искра и Стрелка действительно оказались умными и послушными животными. Слушались малейшего шевеления поводьев и были, кажется, даже довольны, что им в седоки достались не взрослые наездники, а невесомые мальчишки.

Так без приключений добрались до речки. Искра и Стрелка без промедления сами зашли в воду. От прохладной воды Владька взвизгнул, и Стрелка тут же повернула к нему умные глаза, словно говоря: "Ты что? Не бойся!"

Витька в воде соскользнул с Искры и плыл рядом, держась за изящную шею. Искра, как будто проверяя, на месте ли наездник, время от времени поглядывала на Витьку золотистым глазом.

На обратном пути, когда возвращались с речки, тихому Владьке как шило под хвост попало. Он неожиданно крикнул Витьке: "Догоняй!", легко тронул босыми пятками бока Стрелки. Та перешла на рысь. Витька испуганно крикнул:

-Владька! Не балуйся! По заднице получишь!

-Сперва догони! - ответил Владька и ещё толкнул ногами лошадиные бока. Стрелка взяла красивый галоп. Витька тут же подтолкнул ногами бока Искры и чуть отпустил повод. Искра легко помчалась вдогонку Владьке, который, слегка откинувшись и совсем бросив поводья, описывал по полю вокруг остальных всадников огромную дугу. Было видно, что он держится на лошади, только обхватив её бока ногами. Вот он радостно вскинул руки и развёл их в стороны. "Красиво идёт" - подумал Витька, с каждой секундой приближаясь к Владьке - "А если грохнется? Поймаю -точно задницу нашлёпаю. Нет, не нашлёпаю, лишь бы не упал".

А Владька и не собирался падать! Летел, раскинув руки, навстречу солнцу и ветру, и, кажется, смеялся от радости и восторга. Витька поравнялся с ним, и умные цирковые лошади помчались рядом, бок о бок. И Витька тоже бросил поводья и разбросал руки в стороны. Правая ладонь прикоснулась к Владькиной левой руке. Владька глянул без испуга и крепко вцепился в Витькину руку. Ветер трепал обоим отросшие светлые волосы. Так они и мчались рядышком, пока лошади не закончили описывать круг, не поравнялись с другими и не пошли шагом. Валентин задумчиво посмотрел на Владьку и спросил:

-Где-то учились или само получилось?

-Само! Ой, а вы что, нас наказывать не будете?

-А вы согласны на наказание?

Владька с Витькой подумали, ещё крепче сцепились руками и почти хором ответили:

-Теперь согласны. На всё. То есть почти на всё...

-Ладно, разберёмся. Хотя младшему надавать по заднице не мешало бы.

-Не-а... Не надаёте!

-Это почему?

-Во-первых, Витька не даст. А во-вторых, вам, по-моему, самому понравилось.

По рядам наездников прошел сдержанный смех. Валентин тоже посмеялся и сказал:

-Понравилось. Даже одна идея появилась. Но о ней позже.

На стоянке машина Петровича пускала едкие клубы дыма, а сам Петрович сматывал трос, на котором его столь бесславно притащили на стоянку.

Пока мальчишки помогали заводить лошадей в фургон, Валентин подошел к Сильверу и сказал:

-Слушай, а что это за пацанята?

-Что-то случилось?

-Нет, наоборот. Видел бы ты, как они ехали. Прирождённые наездники. Без тени страха. И лошадей чувствуют.

-Нормальные пацанята. Беспризорники местные. Рассказывали о себе - так мне плакать хотелось. Клянусь своим котелком.

-Слушай, а может, их с собой забрать?

-Я уже два часа об этом думаю. Чудовищная авантюра, но и здесь им не место. И поедут ли?

-Чего голову ломать? Давай спросим!

Сильвер подошёл к Витьке с Владькой и спросил:

-Что, ребята, понравилось?

-Очень! Как сказка! Жаль только, что она уже кончилась...

-А что, хотелось бы продлить?

У Витьки заблестели глаза. Он, кажется, начал о чём-то догадываться.

-Хотелось бы, конечно. Только вы подумайте ещё раз. А то вдруг потом передумаете. Мне-то ничего, а Владька привязчивый, слёзы будут.

-Мы-то не передумаем. Но учтите: цирк -это праздник только для зрителей. Для всех остальных это тяжелая ежедневная работа над собой. А для маленьких артистов, вроде вас, это ещё и учеба. Постоянная, каждый день. Не запищите?

-Наверное, не запищим. А если совсем тяжело будет...

-А если совсем тяжело будет, то мы всё-таки вместе! Да, Витька? - подал голос стоявший до этого молча Владька.

-Ну, тогда собирайте вещи и поехали.

Пока мальчишки собирали свои нехитрые вещички, Сильвер с Валентином подошли к дяде Аркаше. О чём они говорили, слышно не было, но последние слова старого мастера пацанам всё-таки удалось разобрать:

-Вы там построже с ними. А здесь им не место, это точно.

Прощание пацаны запомнили плохо. Были шумные причитания тёток из кафе, угрюмо стоял Валера. Дядя Аркаша по очереди прижал мальчишек к себе и ткнулся им в щёки прокуренными усами. Строгая администраторша из гостиницы сунула им в рюкзачок чистые полотенца. Толстый хозяин стоянки, который не раз ворчал на Витьку с Владькой за лужи на асфальте и чрезмерный расход воды, ни на кого не глядя, сунул им в кармашки по тысяче рублей. Пробормотал:

-Это на дорогу вам. И вы уж обиды не держите. Всякое сгоряча бывает.

Наконец Сильвер махнул рукой, взревели сразу все моторы, и громоздкие машины стали по одной разворачиваться и выползать из ворот на дорогу. Витька с Владькой на коленях сидел в кабине самого высокого грузовика и махал остающимся. Владька неожиданно ткнулся Витьке носом в футболку и беззвучно заплакал. Витька напугался:

-Владька, ты чего? Хорошо же всё!

-Просто всё теперь по-другому будет.

-Привыкнешь. Это же в сто раз лучше, чем машины на стоянке мыть! Не реви!

-Буду! Пореву немножко, и перестану.

На следующий день машины въехали в солнечный южный город, попетляли по тенистым улицам и въехали в ворота огромного здания с куполом наверху. Вдоль купола шли большие зелёные буквы : "ЦИРК". Из здания вышли рабочие и стали выгружать фургоны. А Витька с Владькой, держа Сильвера за руку, прошли в неприметную дверь с табличкой: "Росгосцирк. Дирекция Южного цирка". Поднялись на второй этаж, толкнули дверь с надписью "Директор".

В небольшом кабинете за столом сидел дядька с загорелой лысиной. Сильвер поздоровался с ним и сказал:

-Мальчишки, разрешите представить вам нынешнего директора Южного цирка, а в прошлом лучшего акробата-силовика Владимира Дьяченко! Клянусь своим котелком! А это, если ты скажешь своё решающее слово - юные надежды цирка, в недавнем прошлом беспризорные мойщики машин братья Травкины!

-Шумно от тебя, Сильвер. И места много занимаешь в кабинете. - проворчал директор. - Я-то скажу своё слово, сам когда-то из детдома, а вот найдёныши твои не заскулят через месяц? Не подведут?

-Не бойтесь, не подведём! Клянёмся котелком Сильвера! - звонко сказал Владька.

-Что-о-о-о? - не понял сперва директор и недоумённо посмотрел на хохочущего в кресле Сильвера. - Чем клянётесь? Чьим котелком?

-Что тут непонятно? Моим! - пояснил Сильвер.

-Ты это... Забирай своих мальчишек и иди отсюда. Одно слово-клоун. Не мешай работать. Всё необходимое сам оформишь. Ты же у меня вроде как заместитель.

-Понял! Уходим! - с этими словами Сильвер подтолкнул пацанов к двери, вышел сам и прикрыл за собой дверь. Уже внизу он сказал Витьке с Владькой:

-Самое неприятное позади. Теперь определим вас на жительство, и - работа, работа, работа.

На жительство Сильвер определил их в небольшую комнатку вроде гостиничной. Такие комнатки шли в ряд вдоль первого этажа цирка. И в них жили артисты, приехавшие на гастроли в этот город. К удивлению Витьки и Владьки, в четырёхместной комнатке уже сидел на кровати мальчишка лет одиннадцати в блестящих обтягивающих шортах с искорками. Волосы мальчишки были стянуты искрящимся обручем. Такая же искрящаяся рубашка с кружевным воротником и манжетами вокруг рукавов, небрежно брошенная, валялась на кровати. Мальчик сидел, поджав под себя одну ногу и старательно растирал щиколотку. Сильвер, как со взрослым, поздоровался с мальчиком, и сказал:

-Вы знакомьтесь, располагайтесь, а через часик я за вами зайду.

И ушел. Мальчик из-под ресниц глянул на Витьку с Владькой и отвернулся. Владька подошел к нему, присел на краешек кровати и сказал:

-Привет. Меня Владик зовут. А вон его Витька. А тебя?

-А меня Санька. А вы что работать будете?

-Как это: что работать? Мы новенькие.

-Ну, с каким номером выступать?

-Ааа... Мы ещё не знаем. Но точно на лошадях. А ты почему отворачиваешься?

Санька повернулся. Только сейчас Витька заметил, что ресницы у него мокрые, а на щеках следы от слёз. Санька объяснил:

-На репетиции не разогрелся и ногу растянул. И так больно, а ещё и отец наорал и снял с репетиции. Вы не думайте, он вообще-то добрый, только иногда сгоряча может. Мы, например, воздушные гимнасты на трапециях: я, отец и старший брат. Эта кровать моя, а остальные свободны. Вы занимайте любые, брат с отцом в другой комнате, а я тут один. Никто не мешает уроки делать и телик смотреть.

Витька с Владькой успели выбрать себе кровати под окном и разложить в тумбочки вещички, когда за ними зашел Сильвер.

-Отдых окончен. Работать!

Сперва они пошли к костюмеру. Толстая девушка сняла с них мерки и спросила:

-Что шьём?

Витька и Владька растерялись. Сильвер назидательно сказал:

-Привыкайте к самостоятельности. Номер ваш, вот и придумывайте костюмы сами.

Владька подумал и сказал:

-Тогда костюмы, как у Саньки. Только не светлые, а чёрные. Лошади-то белые! И тоже с блёстками!

Витька глянул на Сильвера. Тот одобрительно кивнул. Девушка спросила:

-На головы что?

Тут уже Витька осмелел:

-Обручи, тоже как у Сани. Тоже черные.

-А на ноги что?

Витька повернулся к Сильверу:

-А на ноги обязательно? Босиком нельзя?

-Наверное, можно. Но на всякий случай сшей им чешки в тон костюмам.

-Через пару дней будет готово.

Потом они пошли к лошадиному тренеру Валентину. Сидели вчетвером до вечера, придумывали, как будет выглядеть номер. Несколько раз казалось, что номер придуман и расписан, но тут Витька или Владька предлагали что-нибудь ещё, и всё начиналось сначала. Правда, никто ни разу не прикрикнул на мальчишек и не попросил не морочить головы. Наконец, Валентин сказал:

-Всё! Сейчас номер выглядит законченным. Что-то добавить - и номер затянется, что-то убрать - будет не номер, а так, времяпровождение для смены декораций. Остальное откорректируется во время репетиций. А сейчас, ребята, ужинать и спать. Завтра репетиции, а через месяц вы выходите на арену. Времени не то, что мало, его просто нет! Благодарите судьбу за то, что сейчас лето, и вам не нужно в школу!

Ужинали в небольшой столовой прямо в цирке. За соседним столиком сидел Санька с отцом и старшим братом, болтал ногами и ел ватрушку, запивая молоком. От молока его губы были белые. Увидев Витьку с Владькой, он обрадовался, поперхнулся ватрушкой, прокашлялся и закричал на всю столовую:

-Пап, вот они! Помнишь, я тебе говорил! Мы вместе жить будем!

Отец Саньки приветливо глянул на Витьку с Владькой, а Сане сказал:

-Не вздумайте беситься до полуночи.

Вместо Саньки ответил Витька:

-До полуночи не вздумаем. Самое большое - это до полдвенадцатого!

Санин старший брат показал всем троим кулак, а Санька забрал своё молоко, остаток ватрушки и пересел к Витьке с Владькой. Дождался, пока отец с братом уйдут, наклонился и сказал:

-Хотите, я вам вечером всё здесь покажу?

-Хотим, только не сегодня. У нас завтра первая репетиция, и не хотелось бы проспать. Ты не обиделся?

-Нет. Тогда в другой раз. Ну что, тогда пошли в комнату?

-Ага.

Витька допил компот, проследил, что бы Владька допил молоко, и они пошли в комнату. Без Саньки они бы здесь точно заблудились - столько здесь было лестниц и коридоров. В комнате хотели поболтать, но незаметно уснули.

Репетиция оказалась совсем не такой, как представляли себе Витька с Владькой. Они ожидали непрерывных скачек, а заниматься пришлось прыжками, хождением по бревну, отжиманием от пола. А ещё учились группироваться, падать, вскакивать, висеть на лонже - это такой подвешенный на блоках к куполу цирка тросик со страховочным пояском. И только к концу дня по полчаса скакали верхом по манежу. Но не для удовольствия, а тоже учились. Учились скакать рядом, правильно держать осанку, руки. Раскинутые руки надо было держать ладошками вверх, а мальчишки часто забывали. И тут же слышался крик Валентина:

-Руки! Руки! Птичек кормим с ладошек, а не кучку навоза прикрываем!

Заниматься было трудно ещё и потому, что на арене одновременно с мальчишками занимались и акробаты, и жонглёры, и эквилибристы, а это отвлекало и мешало сосредоточиться. А ошибок здесь не спускали ни взрослым, ни детям. Иногда Валентин покрикивал на пацанов, иногда было слышно, как Санькин отец жестко отчитывает Саню с братом. Воздушные гимнасты обзывали друг друга то макаронинами, то сосисками, а иногда и похуже. Например, мешком сами понимаете, с чем. Но и на похвалы не скупились. Витька сам слышал, как Саня восторженно говорил отцу:

-Пап, у тебя сегодня двойное сальто отлично получилось!

А польщенный отец отвечал:

-Правда? Ты заметил? Я просто кое-что новое попробовал. Идите-ка сюда, расскажу. Можно будет попробовать сократить время трюка ещё секунд на десять!

Если везло, то группировку, падения и сальто отрабатывали вместе с Санькой. Тогда за них брался Сергей, его отец. Он очень понятно и терпеливо объяснял, как и что нужно делать, чтоб правильно упасть, не повредившись, куда смотреть, чтобы после одиночного или двойного кувырка через голову встать на ноги, и при этом не балансировать на согнутых ногах, а распрямиться и сделать красивый жест в сторону публики или партнёра по трюку. Такие жесты назывались "комплименты".

Вечером мальчишки вваливались в комнату полумёртвые, втроём забивались в тесный душ, отмывались сами и отмывали привычно орущего Владьку. После этого хорошо, если оставались силы поболтать пять минут или ещё пару раз, гремя коленками и локтями по деревянному полу, отработать тяжёлую фигуру. Санька тоже здорово умел объяснять, и Витька с Владькой не стеснялись спрашивать. А многие элементы номеров у них были схожи.

А первое сентября - назначенный день открытия осеннего сезона в Южном цирке, приближался неумолимо. Оставалось всего две недели.

Наконец, наступили дни, когда отдельные элементы номера были готовы, и номер осталось только "склеить". Но это только говорится "всего лишь склеить". На самом деле настоящая работа только начиналась. Ведь выступление Витьки и Владьки решили пустить именно номером, а не "украшением номера" старших наездников.

Сначала полдня с руководителем оркестра подбирали марш, под который будет исполняться номер. Обычные марши для детского номера не годились. Выручил помощник дирижера, который когда-то работал вожатым в "Орлёнке". Он в несколько нот наиграл на синтезаторе марш, весёлый, торжественный и немного тревожный. Называется эта музыка "Марш юных кавалеристов". В него на синтезаторе же вплели мелодию основного циркового марша, и получилось то, что нужно! Дирижер объяснил, что в разные моменты исполнения номера мелодия марша кавалеристов будет стихать, а цирковая усиливаться, и наоборот.

Дальше, уже под музыку, учились красиво выезжать на арену, на скаку делать комплименты публике и друг другу. Потом с тоненькими поясками от лонжи на скаку вставали и выпрямлялись. Подрыгивали на широких спинах лошадей, скачущих бок о бок вдоль борта манежа. Крутились через голову вперёд и назад. Срывались, повисая на лонжах, и снова и снова прокручивали номер. Но самый главный трюк нужно было исполнять без лонжей. Это прыжок на скаку через огромный обруч, горящий холодным спиртовым пламенем. Но исполнение этого трюка откладывали из-за требования Валентина: "Два дня без падений". Наконец, двадцать третьего и двадцать четвёртого августа Владька и Витька исполнили номер без единой ошибки и без единого падения. Без неуверенности и стеснительности, с весёлыми улыбками. "На десять пятёрок с плюсом", как сказал Валентин. Он наконец перестал шептать потихоньку "Сыро, не готово. Буратинки на деревянных лошадках". А наоборот, стал показывать пацанам большой палец и с гордостью поглядывать на других артистов, работающих в манеже.

Назавтра назначили "прокрутку" номера целиком, в костюмах, с музыкой, комплиментами и пешим возвращением на манеж с лошадьми, взятыми под уздцы, "под аплодисменты". Выступать решили босиком, потому, что чешки проворачивались на ногах и ноги скатывались с лошадиных спин. А босиком получалось то, что нужно! Вечером Витька с Владькой и Санькой первый раз шептались допоздна. Санька рассказывал, как его трясло год назад при первом выходе на манеж.

-Но мне легче было - честно сказал Саня. - Я с отцом и братом был. А вам трудней будет. Вы одни.

-Ничего это не одни! - возмутился Владька. - Я с Витькой буду, а Витька со мной! И ещё ты болеть за нас придёшь. Придёшь ведь, правда?

-Конечно приду. Я даже пальцы колечком держать буду, чтоб у вас всё хорошо прошло. И папу с Женей позову! Мы за вас все вместе болеть будем!

-Ты заодно и завтра на репетиции пальцы колечком подержи. А то первый раз без страховок. - Попросил Витка. - Ты не подумай, я не за себя боюсь. То есть за себя тоже, конечно, но в основном, за него.- Он кивнул головой на Владьку, стоящего на кровати вверх ногами и пытающегося пальцами ног дотянуться до выключателя.

-Ладно - серьёзно сказал Санька. В этот момент свет в комнате погас, и через секунду в полной темноте раздался грохот упавшего на деревянный пол костлявого тела.

-Только этого ещё не хватало! - сказал Витька, подошел к выключателю и на ощупь включил его. Владька сидел на полу и виновато улыбался. Витька не выдержал и звонко шлёпнул Владьку по тощему заду. Владька не обиделся. Прижал ладошки к пострадавшему месту и сказал:

-Ты чего? Я же сгруппировался! Нечего меня шлёпать!

-Маленькое чудовище! Ты ещё покалечься перед премьерой!

Владька виновато засопел и улегся. Витька выключил свет и прошлёпал к своей кровати.

Утром переоделись в "парадное". Искре и Стрелке уже вплели в хвосты ленточки и султаны в гриву. Витька и Владька волновались, как перед настоящим выступлением. Но на спинке сидения первого ряда сидел Санька. Он показал скрученное из пальцев колечко, мол, я с вами, всё будет нормально.

Наконец, специальный диктор, который во время выступления объявляет номера (он называется шпрехшталмейстер), громко сказал:

-А теперь выступают... Юные наездники... Дебютанты сезона... Братья Травкины! Встречайте!

И тут же рванулась знакомая музыка. Витька переглянулся с Владькой - давай, мол, вперёд! И они помчались. Выехали на манеж, сделали приветственные жесты в сторону зрительного зала, проехали полный круг и пустили лошадей в галоп. Встали стоя, выпрямились, раскинули руки в стороны (ладонями вверх, не забыли!). Взялись за руки, проехали так ещё один круг, расцепили руки. Подпрыгнули на широких спинах лошадей, сделали переднее и заднее сальто, снова распрямились и сделали комплименты друг другу. Такие специальные красивые жесты рукой, поднятой чуть выше горизонтали и указывающие на партнёра. Этот жест как бы говорит зрителю: "Только благодаря ему номер удался и понравился вам". Сделали мостик. Руки на одной лошади, а ноги на другой. Искра и Стрелка молодцы, не подвели, не дрогнули. Снова выпрямились и снова комплименты друг другу и зрителям. Ещё круг стоя, чуть откинувшись назад и с раскинутыми руками. И вдруг музыка меняется. Марш стихает, а на него накладывается и нарастает тревожная барабанная дробь. Из-под купола опускаются полыхающие обручи. Лошади их не видят и потому не боятся. А мальчишки видят, но с весёлыми улыбками продолжают нестись прямо к ним. Кажется, ещё секунда, и обручи собьют невесомых мальчишек, но в последний миг мальчишки делают переднее сальто прямо сквозь обручи и снова встают на ноги и раскидывают руки. Дробь стихает и снова звучит торжественный марш. Лошади с наездниками убегают за кулисы. А через несколько секунд мальчишки возвращаются, ведя лошадей под уздцы, раскланиваются, снова делают комплименты зрителям и друг другу, и вновь уходят за кулисы, чтоб освободить манеж следующим артистам.

Когда номер закончился, зааплодировали все. Валентин, Сильвер, директор Южного цирка, рабочие манежа, шпрехшталмейстер, Санин отец и брат, силовые акробаты - в общем, все, кто был у манежа и подсматривал новый номер из-за кулис. Оркестр сыграл туш. Но громче всех аплодисментов слышно было звонкий Санькин голос. Он, стоя на спинке первого ряда кресел, кричал на весь цирк:

-Витька! Владька! Молодцы! Клянусь котелком Сильвера!

Валентин тряс руку Сильверу и приговаривал:

-Сильвер Иванович! Дорогой! Спасибо тебе за находку!

Сильвер спокойно ответил:

-Во-первых, не спеши, сглазишь. Во вторых, ты пацанов благодари, а не меня. За старание. А в третьих, после премьеры спасибо скажешь. А сейчас слушай, что я заметил...

И Сильвер стал шепотом что-то объяснять Валентину, то показывая рукой на манеж, то делая какие-то выразительные жесты. Валентин кивал.

А Витька с Владькой и с Санькой весело сцепились на манеже, и в радостно орущей куче-мале можно было разглядеть только тонкие ноги в черных и белых шортах с блёстками.

Следующими репетировали Санька с отцом и братом. Быстро "прогнали" отработанный номер, и Санин отец с братом ушли за кулисы. Санька остался покрутить на лонже передние и задние перевороты. Витька с Владькой с удовольствием наблюдали, как тоненький и гибкий Санька вертится на пятиметровой высоте. За спиной у них, за краем манежа, пощелкивала лебёдка для лонжи с шестерёнчатым тормозом. Владька посмотрел на лебёдку, и глаза у него испуганно округлились. Скобка, обжимающая тонкий тросик, на другом конце которого висел Санька, медленно сползала. Еще секунда, и она сползёт совсем. Владька успел крикнуть:

-Витька! Тросик! - и вцепился в трос руками повыше скобки. Витька обернулся и увидел, как Владька плавно поднялся метра на два с лишним. И с высоты послышалось:

-Саня! Витька! У меня руки сползают!..

Витька увидел, как Саня наверху расстёгивает поясок лонжи и зажмурился. От падения легонького тела мягко толкнулся под ногами манеж, а Владька, удерживаемый тормозом лебёдки, плавно опустился на середину манежа, рядом с лежащим навзничь Санькой...

Потом была "скорая". Владьке забинтовали пораненные тросиком руки, а Саньку увезли. Витька с Владькой шарахнулись к конюшне. Незаметно вывели Искру и Стрелку. Подкованные копыта простучали по асфальту и опавшим листьям на дорожках парка. До больницы оказалось совсем недалеко. Забыв про цирковую форму и про то, что они босиком, мальчишки накинули уздечки на перила крыльца и вбежали в приёмную больницы. Подбежали к загородке, за которой сидела строгая медсестра, и хором спросили: