Эта книга - первый литературный опыт, и Ваше мнение крайне важно для нас. Будем признательны за комментарий, оставленный на авторской странице. 6 страница

- Не могу даже представить себе, чтобы не нашел... - его глаза ласкали мое лицо, - но даже если не найду, ...я смогу жить дальше, потому что буду знать, что ты живешь тоже...

- Как же мне убежать, Кайл, ведь меня стерегут день и ночь? - и неудавшаяся попытка побега из родительского дома была лучшим тому подтверждением. - Нас могут подслушивать даже сейчас! - эта мысль запоздало встревожила меня.

- Не бойся, я ...предпринял определенные меры, чтобы у нас была возможность поговорить. Подумай сама, разве дал бы Кристоф возможность этому разговору продолжаться? - он был прав. Мне лишь хотелось верить, что сделанное Кайлом не обнаружиться - его жизнь и так висела на волоске, раскачиваясь под порывами безжалостного ветра судьбы.

Он торопливо продолжил:

- Главное, чтобы ты смогла выбраться из дома на день или хотя бы на несколько часов. Скажи, что хочешь проведать родных, это не вызовет вопросов. Дело в том, что моему препарату нужно примерно полчаса, чтобы подействовать, запомни это. И где бы ты ни была, пользуйся им, даже если и не заподозришь близкое присутствие опасности...

- Насколько близкое?

- Сотня километров, - мои глаза округлились - невозможно было в это поверить, - да, не удивляйся, Диана, их обоняние ни с чем не сравнить, поэтому они никогда и не упускают свою жертву. Ты знаешь, что тебя будут искать, но ты даже близко не представляешь их возможностей. И я говорю не только об органах чувств. То, что ты видела здесь - это лишь вершина айсберга. Эта "семья" властвует не только в мире людей, но и среди себе подобных. Они живут гораздо дольше нескольких столетий, и в их руках сосредоточено столько средств, силы и возможностей, что поиск любого человека не представляет никакой проблемы - нам с тобой трудно поверить, но у них существуют целые армии "специалистов" для сбора пищи и розыска неугодных людей. Поэтому ты должна понять, если все удастся - это будет чудо. Просто у нас, Диана, нет выбора... Мы должны попробовать вопреки всему.

Да, выбора не было. Я лишь теперь до конца осознала, насколько наивной была моя прошлая попытка сбежать, ...такой же наивной была и эта, предстоящая. И, тем не менее, я знала, что все равно попробую. И если чудо свершится, мне придется сидеть все оставшиеся дни, забившись в нору, еле дыша, стараясь скрыть свое присутствие в этом мире. Вот та жизнь, которая ожидала меня в случае удачи. Но все же ...это была жизнь.

Оставался только один вопрос. Самый сложный.

- Смогу ли я выйти из дома, решает Кристоф... Как же мне его уговорить?.. - спросила я саму себя и закусила губу, нахмурившись.

- Придумай что-нибудь, - еле слышно прошептал Кайл и отвел взгляд... - Я должен уходить, Диана.

- Кайл? - у меня впереди была вся ночь для размышлений, сейчас же оставалось время лишь для самого важного. - Не знаю, удастся ли нам задуманное... Я хочу сказать, ...ты - лучшее, что было в моей... - но он не дал мне возможности закончить, его рот закрыл мой в нежном поцелуе, а руки плавно прошли по всему моему телу до самых потаенных уголков, вызвав сладкую дрожь, Кайл глубоко вдохнул мой запах, будто запоминая...

И я поняла, что на самом деле, он не надеялся прикоснуться ко мне еще раз. Это было прощание.

- Не забудь, прими душ, ...любимая - пробормотал он, и, не глядя больше на меня, покинул комнату...

Полночи я проревела.

** ** **

Я знала, что большую часть свободного времени Кристоф проводит в собственном крыле, где были обустроены по его предпочтениям огромный бассейн, зал с весьма необычными для человека тренажерами и личная библиотека.

Мне никогда раньше не приходилось бывать там. К счастью. Сама мысль о том, что я добровольно шла в это логово, заставляла дрожать каждую жилку внутри. От того, насколько хорошо я смогу сыграть сейчас, зависело слишком многое.

Я открывала дверь за дверью, но никого не видела. Мои ноги то утопали в толстых светлых коврах, то скользили по полированному мрамору. Роскошь деталей здесь до удивления гармонично сочеталась с аскетизмом белых стен и потолков. Ничего лишнего - у Кристофа был отменный вкус. Что не удивляло.

Я подошла к последней двери, чувствуя, как подкашиваются ноги, и напомнила себе, почему я здесь: "Свобода!". Это простое слово придало мне решимости, и я постучала. Ответа не последовало. Вспоминая то новое, что узнала о нем от Кайла, я поняла, что он, конечно же, знает, кто стучит. Более того, наверняка, Кристоф был в курсе, что я иду к нему, когда я лишь вошла в его крыло ...или еще тогда, как только вышла из свой комнаты?.. Мне надо было прекратить думать в этом направлении, если я хотела избежать приступа паники! По крайней мере, причина моего прихода была для него загадкой, и, найдя почву под ногами благодаря этой мысли, я заглянула в комнату.

- Можно войти?

- Ты уже вошла.

Первое, что бросилось мне в глаза - красота помещения. Гармоничные пропорции и все та же аскетично-роскошная отделка, придавали этой двусветной комнате выраженный характер. На первом этаже была рабочая зона с огромным столом из полированного черного камня и камином в полстены. На втором, куда вела прозрачная лестница, угадывалась спальня.

И с моих губ соскользнуло совершенно незапланированное:

- Красиво.

- Спасибо, - прозвучал такой же неожиданный ответ из кресла у окна. Кристоф смотрел на меня с напряженным интересом.

Я молчала, слушая, как мое сердце мчит во весь опор. Это даже хорошо, пусть знает, что я волнуюсь.

- Кристоф...

- Да?

- У меня к тебе просьба...

- Ну конечно, ведь просто так ты не пожелала бы сюда прийти, - и было непонятно, иронизирует он или констатирует факт.

- Прошло уже много времени, и я...

- Что?

- ...хочу увидеть родителей, брата, сестру...

- А еще кого? - зло спросил он уже откуда-то сзади. Сердце тут же ускорило бег, но я мысленно напомнила себе, зачем я здесь и почему не имею права на панику. Глубоко вдохнув, я обернулась и обнаружила его намного ближе, чем ожидала.

- Пожалуйста, дай мне повидаться с родителями, - мой голос звучал мягко, почти умоляюще. Я тут же испугалась, не перестаралась ли?

Кристоф задумчиво смотрел на меня и молчал. Я открыла карты - он узнал, что мне нужно было вырваться из дома, и теперь явно смаковал важность своего решения. На секунду мне показалось, что он видит меня насквозь, что он раскрыл мой наивный план и размышляет, какому наказанию меня подвергнуть. Но я не собиралась сдаваться так просто.

- Кристоф, большинство слуг за эти месяцы уже десятки раз съездили домой, одна я - ни разу. В последнее время меня мучает одиночество, как никогда раньше, - его ноздри раздулись, а губы дрогнули, и я тут же постаралась уйти в сторону от скользкой темы.- Даже несмотря на то, что родные виноваты в моих несчастьях, я все равно хочу их увидеть. Пожалуйста, Кристоф.

- Но ведь ты их всех ненавидишь, я знаю это. Зачем тебе с ними встречаться? - спросил он после долгой паузы, все так же исполненный сарказма и подозрения.

- Я тоскую по своей прошлой жизни, - удивительно, но в этот момент я говорила ему чистую правду. - Да, она не была идеальной, но я была в ней свободной, ну или почти... Никто не давал мне приказаний, не говорил, что делать, когда спать, сколько есть... Я знаю, что это позади. Но мне так хочется вернуться туда, пускай лишь на время, и если не стать, ...то хотьпочувствовать себя свободной, хотя бы обмануться... - меня пугала мысль о том, через что я могла бы пройти ради этого. - Кроме того, я в последнее время очень плохо себя чувствую: у меня берут слишком много крови, а работаю я намного больше других... И Кайл говорит, что... - еще не закончив фразу, я поняла, что совершила ошибку, но было поздно.

- Когда ты с ним разговаривала? - маска невозмутимости мгновенно слетела с Кристофа.

- Когда сдавала кровь, конечно же...Он сказал, что при таких темпах кровопотерь мне остается жить совсем недолго. Поэтому я хотела...

- Вранье! - внезапно возглас Кристофа прервал меня, глаза его гневно сверкали. - Для тебя разработана специальная программа, которая ... - и он тут же оборвал себя на полуслове, нахмурившись.

Я не могла понять, зачем он успокаивает меня этой сказкой, ведь мне давно было известно, каким будет конец. И мое самочувствие было лишь подтверждением. Но в этот момент меня больше всего волновало напряженное выражение на лице Кристофа. Я ощутила, что еще миг, и последний шанс на спасение будет потерян навсегда. Этого нельзя было допустить.

Инстинктивно я взяла его за руку, краем сознания отстраненно отмечая, насколько она была холоднее моей.

- Кристоф, - я смотрела ему прямо в глаза, - пожалуйста, позволь мне увидеть родных.. Я тебя умоляю, на все согласна, ...только позволь повидать их ...ведь это в последний раз, и я больше никогда ни о чем тебя не попрошу.

Вдруг, на краткий, в один удар сердца, миг я почувствовала свою власть над ним. Я была хозяйкой его судьбы...

Но спустя миг Кристоф отнял руку, и наваждение растаяло. Я вспомнила, что, на самом деле, он мой хозяин, а я - ...никто, и тут, как в тумане, услышала его ответ:

- Хорошо, я позволю, но ты приедешь и уедешь со мной. Жди следующей субботы.

У меня получилось! Я еле сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс. У меня теперь был он, этот шанс, ради которого, я согласилась бы пойти на все. Прилагая огромные усилия, я старалась загасить счастливый блеск своих глаз.

- Спасибо! - моя благодарность была искренней, я почти забыла, что он мой враг, ...почти. - Ты даже не представляешь, насколько мне это нужно!

- Почему же, очень даже представляю, - его взгляд был причудливой смесью сарказма и насмешки. - По крайней мере, догадываюсь.

** ** **

Весь остаток недели я таила свою радость от чужих глаз. Это было нелегко. Казалось, лучики надежды пробивались изнутри и окружали меня светящимся ореолом. Изо всех сил я поддерживала тусклую маску усталости на лице и равнодушие в голосе. Удивительно, но я даже почувствовала себя намного лучше, будто включились неведомые резервы организма, ранее дремавшие в ожидании сигнала к бою.

Под впечатлением от своего успеха я даже не сразу заметила, что количество моей работы резко уменьшилось. Надо же! Неужели мне удалось пробиться сквозь толщу его холодной жестокости? Но тешить себя иллюзиями было бы глупо.

Моим главным терзанием стала Мойра, вернее, вопрос, что с ней будет после моего побега. Было ли ее выздоровление необратимым, или с моим исчезновением она снова угаснет, как свеча. В моей жизни не было никого, к кому я бы ощущала такую привязанность, как к ней. Вопреки всему, я любила ее, как сестру. Поэтому я просила Кайла брать больше крови, в запас - специальная камера, куда они складывали остатки в заморозку, была уже почти полна. Мне очень хотелось верить, что этого ей хватит до полного излечения. Кайл хмурился, но, видя мои сияющие глаза и порозовевшие щеки, делал, как я просила.

Конечно же, я не смогла укрыться от наблюдательной Мойры.

- Ты не боишься, Диана, что я догадываюсь о кое-чем?

На мгновение - впервые в ее присутствии - мне стало по-настоящему страшно, но стоило взглянуть в ее понимающие глаза, и страх отступил.

- Знаешь, Мойра, я не могу тебя бояться, потому что люблю... Только с тобой я бываю настоящей: не таюсь, не играю. И не зря, ведь никто другой и не заметил моего состояния - ты одна, - улыбнулась я. Она не выдаст меня, я знала.

И когда всесильная вечная Мойра по-детски обняла меня, счастливый вздох вырвался из ее груди. Как же я буду дальше без нее?

- Как бы я хотела, чтобы мы никогда не разлучались... - прошептали мои губы беззвучно. Она тут же заглянула мне в глаза.

- Правда? - спросил срывающийся тоненький девчоночий голосок.

- Да, - как всегда искренне, я ответила ей.

** ** **

Я ждала приезда Кристофа, и снова, как и в моей почти позабытой прошлой жизни, его приезд должен был все изменить.

Когда я покидала дом родителей, стояла осень - пора, так соответствовавшая моему подавленному настроению. Сейчас же я мучилась, глядя, как вокруг бушует весна. Сам воздух был напоен ароматом свободы и возможностями, которых я была лишена. И я чувствовала себя птицей перед отлетом домой - неудержимой.

Наверное, меня прошлой никогда и не было, не существовало наивной юной девушки, уверенной, что не может быть ничего хуже тех идиотских ситуаций, в которые она постоянно влипала. Жизнь в роскоши виделась далеким детским сном. За это время я настолько изменилась, что теперь казалась себе совершенно другим человеком. И я сама не знала, хорошо это или плохо.

Мои перелетные мысли прервал визг тормозов - Кристоф остановил машину у самых моих ног. Мне хотелось сесть сзади, но он открыл переднюю дверцу и указал глазами на место рядом с собой. Я послушно села. Недолго же ему осталось указывать мне, что делать - губы сами растянулись в усмешке. Кристоф внимательно посмотрел на меня, но я уже справилась с неуместным злорадством и теперь ощупывала маленькую полупустую сумочку, будто проверяя, все ли на месте. На месте было все: деньги, новые документы и препарат Кайла во флаконе из-под духов - все герметично упакованное и обработанное, чтобы Кристоф ничего не учуял, и куча ненужной позвякивающей мелочи для маскировки.

...Кристоф сбросил скорость. Я узнала солидные очертания дома родителей, просторный подъездной двор и огромный сад, издалека извещавшие посетителей о статусе владельцев этого великолепия.

Наверное, я, проведшая столько лет в этом доме и саду, должна была бы расплакаться, но наполнявшая меня холодная целеустремленность не позволяла отвлекаться на сантименты. Я чувствовала - сегодня все изменится.

Машина остановилась, не заезжая во двор, и Кристоф резко повернулся ко мне. Его острый взгляд пытался пробить мою сосредоточенность.

- Я знаю, ты что-то задумала, Диана, и хочу еще раз предупредить - ты не убежишь от нас, и ты никогда не сможешь убежать от меня. Я буду рядом. У тебя один час. Если ты выйдешь за пределы своего дома, это будет считаться попыткой к бегству, и тебе не поздоровиться. Поняла?

- Это не мой дом, - ответила я, уверенная, как никогда, что сегодня либо освобожусь, либо умру.

Я ждала, пока он отъедет, не отводя от меня цепких глаз, и только потом повернулась и посмотрела на дом, в котором прожила восемнадцать лет и была столь несчастна.

Здравствуй, милая тюрьма. Здравствуйте, непокорность и своенравие. Я соскучилась.

** ** **

Удивленные взгляды прислуги сопровождали мой каждый шаг. Наверняка, сейчас на их глазах рушилась "легенда" моего отъезда. Несмотря на то, что прислуга в родительском доме менялась непривычно часто, чтобы скрыть происходящее со мной, конечно же, утаить все было невозможно. Из уст в уста шепотом передавалась пугающая история о странном мужчине, посещавшем хозяйскую дочь из года в год.

- Диана, Дианочка! - срывающийся крик моей матери заполнил холл, она бежала вниз по лестнице, ее рука судорожно цеплялась за перила, как если бы мать не была уверена в своих ногах. Мое имя звучало совершенно иначе, чем раньше.

Она схватила меня и крепко сжала в объятиях, чего не делала никогда в жизни. Слезы заливали лицо столь безразличной ко мне женщины. Неожиданно я поняла, что рада ее видеть, и улыбнулась.

- Мои молитвы услышаны... ты жива... доченька родная, прости нас,...мы так боялись тебя потерять.

В дверях в нерешительности застыл мой отец. Он был бледен, и я увидела, насколько он постарел: когда-то густые темные волосы поредели наполовину, и их былой цвет растворился в седине, яркие глаза выцвели, а у рта залегли горькие складки. В его облике ничего не осталось от былой властности. Передо мной стоял старик, переживший самое страшное горе - смерть любимого ребенка, мою смерть.

Впустили ли они эту любовь в свои сердца только после того, как потеряли меня? Или же это я была так слепа раньше? Увы, сейчас у меня не было времени на размышления. Поэтому я просто подошла к нему и позволила себя обнять, и мы долго стояли, молча, без слез, без оправданий...

- У меня всего час, - сказала я, прикладывая палец к губам в знак молчания, и на бумаге, лежавшей на столе, в это же время написала: "На самом деле, всего десять минут, потом я должна остаться одна, и никто не должен подходить ко мне, затем я уйду через черный ход. Папа, мне нужны деньги, пожалуйста. И ключ от машины для прислуги. Уничтожь эту записку немедленно."

Его долгий взгляд не оставлял сомнений в том, что он все понял. Безусловно, помощь мне была огромным риском. Но, переглянувшись с матерью, отец кивнул и сказал вслух:

- Так мало времени...

- Хорошо, что оно у нас вообще есть, - ответила я, он снова кивнул и вышел. Мы с мамой стояли, обнявшись. Сотни вопросов, которые она хотела бы задать, остались навсегда в глубине ее глаз, она лишь гладила мое лицо, волосы, руки, впитывая изменившуюся внешность собственной дочери. Отец вернулся через пару минут с небольшим свертком в руках - деньги, тщательно упакованные в герметичный пакет. Папа явно знал больше, чем я могла бы подумать.

- Я хочу подняться в свою комнату, - у меня уже не оставалось даже лишней минуты.

- Конечно, доченька, - проговорила мама со слезами в голосе, снова крепко меня обняла, и, с трудом оторвавшись, передала меня отцу.

- Удачи! - беззвучно проговорили его губы, я, кивнув на прощанье, почти бегом отправилась в комнату, где прошло мое детство.

Едва закрыв за собой дверь, я вытащила свои "духи" и опрыскала лицо, волосы, одежду - всю себя в избытке, но сейчас был именно тот случай, когда экономия себя не оправдывала. В ожидании, пока подействует препарат, я обвела глазами комнату.

Все было так, как будто я ушла только вчера. Мои любимые куклы сидели на тех же высоких полках. Школьные принадлежности были на столе. Шкатулки с драгоценностями стояли возле зеркала, как и всегда. Я вспомнила, как скучала по ним, и улыбнулась - таким глупым ребячеством показалось это теперь. Сегодня весь мой багаж составляла одежда, что была на мне, и деньги, которыми меня снабдили отец и Кайл. Но, несмотря на то, что тугие пачки купюр занимали полсумки, я, знакомая с катастрофическими потерями, собиралась найти работу как можно быстрее. А работы я уже не боялась. Время, проведенное в доме Кристофа, выбило из меня весь гонор, и теперь я знала, что смогу выжить, где угодно.

Оставалось лишь одно. Я взяла из стола лист в клеточку и размашисто написала посредине:

"Если разыщешь - это судьба, а если нет - я свободна. И, пожалуйста, не мсти родителям, они непричастны к моему побегу."

Так хотелось верить, что моя безумная затея на них не отразится.

Я вышла из своей комнаты, не оглядываясь, без сожалений оставляя прошлое позади. На пути до черного хода мне никто не встретился, и легко улыбнувшись, я выскользнула за дверь.

Наверное, было бы здорово проехать рядом с Кристофом, помахав ему на прощанье. Но я не хотела дразнить своенравную судьбу и, покинув родительское поместье через задние ворота, стала постепенно набирать скорость на узкой лесной дороге. Погони не было, я знала это, даже не глядя в зеркало. Каждый последующий вдох был свободнее предыдущего, и очень скоро я опьянела от эйфории.

Мне не хотелось предполагать, что будет, если он все-таки отыщет меня. Лишь сумасшедшая стала бы думать об этом, а я не была сумасшедшей - я была самой обычной мятежницей...

Часть вторая

Are you ready?

Couse it`s getting close.

Don`t you feel the passion

Ready to explode?

(Jamie Cullum)

** ** **

Когда-то я была уверена, что нельзя назвать жизнью существование, насквозь пропитанное страхом. Но порой обстоятельства заставляют нас кардинально поменять взгляды. Уже долгое время моя жизнь была именно такой: страх стал моим постоянным спутником. Я боялась заснуть, потому что тогда становилась совершенно беззащитной. Я боялась проснуться и снова обнаружить рядом его... Я все время боялась...

Но, тем не менее, я жила. Я жила в страхе уже больше двух лет... хотя, нет, я жила так всегда...

** ** **

- Девушка, вы уже выбрали?

Пухленькая продавщица выразительно смотрела на меня. Я была ее последним покупателем, и она явно торопилась отделаться побыстрее, чтобы раньше уйти домой.

- Еще пару минут, - я указала взглядом на часы, висевшие над входом - до закрытия оставалась еще уйма времени. Женщина обреченно вздохнула и взяла в руки книгу, любовный роман: страстно целующаяся пара на потертой обложке не оставляла альтернативы.

По большому счету, мне было безразлично, что она думала о "назойливой" покупательнице или как воспринимала мой меланхоличный взгляд. Просто я очень любила это место, маленький книжный магазин со старыми библиотечными стеллажами, в чаще которых мне всегда удавалось спрятаться от пугающей реальности.

Но не в этот раз.

К счастью, книга продавщице попалась увлекательная, и она не видела, как я застыла с журналом в руках, не в силах отвести глаз. Я даже перестала дышать.

С глянцевой обложки, сверкая своими опасными зубами, мне улыбался Кристоф. "Личность года" - возвещала стильная подпись. Дорогая бумага, высококачественная печать, ну конечно... "читайте эксклюзивное интервью на странице ...". В его взгляде сквозили демократичность и благодушие, скрывавшие непроницаемым занавесом современного рабовладельца, жестокого тирана, убийцу...

За прошедшие два года я, наверное, должна была бы освободиться от его власти надо мной, но стоило увидеть это лицо, и все тщательно спрятанные от себя самой воспоминания хлынули неудержимым потоком, сбивая с ног...

Моя боль, смертельная усталость, ненависть к нему, отвращение, вымученная покорность, беспокойство о Кайле, о родителях, тревога о Мойре - все это смешалось в гремучий коктейль, приправленный любимой специей - страхом. Моя бесценная кровь бешено понеслась по венам, вскипая от почти забытых эмоций...

- Девушка, мы закрываемся! - раздраженный голос продавщицы раздался прямо над ухом. - Вы выбрали что-нибудь или нет?

Как в тумане, я расплатилась и вышла на улицу, запоздало обнаружив, что вместо книги, за которой пришла, я взяла только этот злосчастный журнал. Моим первым порывом было зашвырнуть его к чертовой матери, но победила трезвая рассудительность - про врага надо знать как можно больше.

И весь вечер вместо уютного чтения перед сном в постели, я просидела за столом, прямая, как палка, не в силах встать и прекратить, наконец, перечитывать это дурацкое интервью и сверлить взглядом его фотографию. В результате, как и следовало ожидать, всю ночь меня душили кошмары...

** ** **

Маленький серый городок в соседней стране, где я укрылась от прошлого, прекрасно обходился без бешеного темпа мегаполисов. Туда не добрались широкие дороги и огромные магазины, машины проезжали лишь иногда, шум на улицах, по большей части, создавали птицы. Жители городка знали друг друга по имени и никогда никуда не спешили. Обилие зелени и убаюкивающая тишина окутывали это место.

Все это настолько резко контрастировало с моей прежней жизнью, с нечеловеческими безумными переживаниями последних месяцев, что первое время у меня было состояние, близкое к летаргическому сну. Пару недель я провела в местном отеле, почти не выходя из номера.

Когда же оцепенение отступило, я купила крохотный домик и машину, подержанную, но в хорошем состоянии, потратив гораздо меньше денег, чем ожидала. Грязь и запустение в доме вернули меня на землю окончательно, и, приводя все в порядок, я уже строила планы по покупке самого необходимого.

Чужая речь могла бы стать проблемой для кого-то другого, но в нашей состоятельной семье знание нескольких иностранных языков прививалось с раннего детства, да и культурных отличий было не так много. Все это давало мне возможность быстрой адаптации.

Благодаря новым документам я устроилась работать в местную школу учительницей младших классов. К счастью, здесь была проблема с кадрами (кому хотелось жить в такой дыре?), поэтому на мой юный возраст и отсутствие опыта просто закрыли глаза. Детей в городе было немного, и к своему удивлению, я обнаружила, что у меня получается с ними ладить, да и объяснение простых вещей оказалось не таким утомительным, как я опасалась. Жизнь на новом месте постепенно налаживалась.

Главной проблемой в первые месяцы стал избыток свободного времени: к двум часам я уже была дома и не представляла, чем занять себя до вечера. Но в этом захолустном городке обнаружился неплохой книжный магазинчик, и очень скоро я поняла, почему многие люди находят удовольствие в чтении - занятии, казавшемся мне раньше непередаваемо скучным.

Главной же радостью был дом. Мой дом.

Сначала я даже не осознавала важности этого факта - что у меня теперь было место, где все решала я сама. Никогда прежде его не имевшая, сейчас я начинала улыбаться и напевать, стоило лишь закрыть входную дверь, оставляя весь мир снаружи.

У меня был мой дом на холме, книги, мой любимый кофе, за которым приходилось ездить в соседний городок, деревянная кружка, купленная на местной выставке народных промыслов и так удачно прижившаяся на кухне. Была теплая постель у окна, на которой я сидела вечерами и в темноте наблюдала за звездами, думая о той бесшабашной девушке, которой была так недавно и ...так давно.

Иногда я вспоминала того, от кого пряталась в этом тусклом городишке. Рядом с ним мне часто виделась та, неспособная отвести влюбленных глаз, жертва, с букетом мертвых красных роз в руках. Холодное равнодушие, отдаленность в его глазах, без сомнения, были причиной мучений всю ее недолгую жизнь...

Сон умело обходил барьеры, которые я возвела вокруг болезненных воспоминаний, и стоило мне подумать, что новая жизнь заполнила меня всю, как во сне приходил Кайл.

Иногда мне снилось, что мы занимаемся любовью, я ощущала его вкус и запах будто наяву, слышала его страстный шепот "Диана, любимая..." и весь мир взрывался моим удовольствием...

А иногда он искал меня здесь, в моем доме, отчаянье искажало черты дорогого лица, и его горестный крик "Диана, любимая..." заставлял пульсировать от боли мое сердце. Я, преодолевая сопротивление сна, бежала к нему, чтобы заключить в объятия одну пустоту... И утром открыть глаза на мокрой подушке.

Он так и не нашел меня. Ни во сне, ни в жизни. Я говорила себе, что два года - ничтожный срок для такой задачи, ведь найти иголку в стоге сена гораздо проще, чем человека в мире, когда не знаешь, где искать.

Но в глубине души я понимала, что дело не в этом. Приложив все усилия для того, чтобы помочь мне спастись, он не сумел избежать мести, которую гарантировал ему черный взгляд Кристофа.

Я знала, что никогда больше не увижу Кайла. И он снился мне все реже...

Я сделала все так, как было нужно, и проводила дни, недели, месяцы незаметно, в серой провинции, ни с кем не сближаясь, не делясь глупыми откровениями, тихо. Очень тихо. И, тем не менее, я совершила одну непростительную ошибку.

Я подумала, что он никогда меня не найдет.

** ** **

Все началось в обычный летний день, когда Наташа, ведущая класс параллельный моему, заглянула ко мне на чай и предложила съездить с ней на концерт в соседний город. Ее широкое лицо с милыми веснушками и чуть великоватым ртом резко контрастировало с холеным обликом моей сестры, ее тезки, стоявшим сейчас перед моим мысленным взором. Не то, чтобы Наташа-учительница была чем-то хуже Наташи-Снеговой, просто она была такая обыкновенная.

"Обыкновенная - значит, безопасная", - рассудила я и согласилась подвезти ее на машине.

Вечером, выбирая одежду для поездки, я разглядывала свое отражение и радовалась, как здорово смотрится мой лучший наряд - расшитый корсет, гармонирующие с ним бриджи и элегантные босоножки на высоком каблуке, пока не поймала свой собственный взгляд.

"Зачем? Зачем наряжаться, если обречена на одиночество?" - спросила я без улыбки эту легкомысленную покорительницу сердец.

"Затем, что ты еще жива", - насмешливо показав язык, ответила мне девушка в зеркале...

Рано утром меня разбудил противный дребезжащий звук - стекло во входной двери было плохо закреплено, а Наташа не сдерживала своей кипучей натуры - изо всех сил ломилась в мою старенькую дверь. Глянув на часы, я застонала, было чуть больше шести. Полусонная и злая, я побрела открывать. Дверь не была еще до конца отворена, как Наташа прошмыгнула мимо меня прямиком на кухню - мою кухню!

- Извини, но что ты здесь делаешь в такую рань? - настроение у меня было неважное.

- Как что? А поездка? - ее глаза наивно округлились. Связалась же я с ней на свою голову, теперь проблем не оберусь!

- Дура ты, Наташка, крыша поехала, какая поездка в шесть часов утра? До твоего концерта еще полдня!

Но незатейливая Наташа, махнув на меня рукой, уже ставила кофе. М-да, выбора не было, и я поплелась умываться и одеваться. И скоро, слегка перекусив, мы садились в машину.

Нельзя сказать, что поездка была приятной. Я много раз успела пожалеть о своем согласии. В начале, Наташа бесконечно долго рассказывала о своем слабозапоминающемся хобби, потом о глупом племяннике, который обожал шокировать взрослых, поедая насекомых. Но ничто не вечно, она, наконец, вырубилась, и наступила благодатная тишина.