Джайнская лестница к освобождению

В сердцевине джайнизма находится тщательно разработанный путь, ведущий уверовавшего человека от пут обусловленного существования и страдания к абсолютной свободе, несказуемой радости и несравнимому могуществу. Хотя предлагаемая стезя благодатной духовной жизни заключается в оставлении всего и вся и посвящению себя целиком покаянной и жертвенной жизни, джайнские вероучители все же считали, но существу, что даже для домохозяина возможно обретение свободы.

Согласно общепризнанной модели, несущая избавление джайнская лестница состоит из четырнадцати ступеней, известных как уровни добродетели (гуна-стхана). Здесь представлен путь возмужания человека, идущего от обычной мирской жизни к духовному освобождению. Он начинается с обычного состояния непросветленности, которое находится во власти- ложной веры (митхья-дришти ), включая неверное представление о том, что человек тождественен ограниченному уму-телу. Постепенно вырабатывается «вкус» к правильному воззрению (самьяг-дришти ). Теперь искатель понимает, что он преодолевает смертную оболочку. Это знание растет вместе с практикой, и неотступно следуя принятому на себя подвигу, тот шаг за шагом продвигается к освобождению. Четырнадцать стадий (стхана) описываются следующим образом:

1. Ложное воззрение (митхья-дришти ): на этом уровне одушевленное существо еще полностью непросветлено и поэтому целиком подвластно действию кармы.

2. Склонность к правильному воззрению (сасвадана-самьяг-дришти): здесь наблюдается понимание того, что правильно и что ложно, но отмечаются длительные рецидивы неведения.

3. Правильное и ложное возрение (самьяг-митхья-дришти ): человек колеблется между истиной и сомнением. Эта стадия также именуется как «смешанная» (мишра).

4. Отсутствие самообладания при наличии правильного воззрения (авирата-самъяг-дришти): на этой стадии правильное понимание больше не подавляется, но все еще трудно управлять эмоциями. Здесь может начаться собственно духовная жизнь, при условии развития у себя сдержанности (вирати).

5 Обусловленное самообладание и правильное воззрение (деша-вирата-самьяг-дришти). осознается важность подобающего нравственного поведения и возникает желание уйти от мира и стать аскетом; здесь заканчивается стезя домохозяина, который теперь должен решить — отложить ли уход от мира или уже сейчас ступить на путь аскезы, ведущий дальше.

— Овладение невниманием (праматта-самьята). аскет почти целиком одолел четыре порока, которые суть гнев, гордость, ослепление и жадность (кродха, мана, майя, лобха). Он или она способны сдерживать склонность ума поддаться бессознательным формам поведения посредством простого невнимания (прамада).

7. Управляемое внимание (апраматта-самьята): через очищение ума преодолевается сон, и аскет обретает способность к напряженному сосредоточению и созерцательному углублению.

8. Грубая борьба с прекращением (нивритти-бадара-сампарая): эта стадия также именуется апурва-карана-сампараей ввиду особой созерцательной практики, посредством которой аскет взращивает радость, до сих пор еще неведомую. Кроме того, аскет обретает все большую власть над собой.

9. Грубая борьба с непрекращением (анивритти-бадара-сампрая ): на этой стадии подвижник полностью овладевает половым влечением, а также в равной степени подчиняет себе эмоции.

10. Тонкая борьба (сукшма-сампарая): теперь искореняется всякое проявление мирского интереса.

11. Успокоение заблуждения (упашанта-моха ): неверное представление о своем существе как обособленной физической сущности полностью преодолевается и уступает место постижению всеобщего Сознания.

12. Исчезновение заблуждения (кшина-моха ): здесь разрушается всякое эго(ис)тичное заблуждение, и подвижник, не стесняемый никакой кармой, достигает полного гносиса.

13. Деятельное преодоление (сайога-кевали ): это стадия внутреннего обособления от всякой множественности. Если в этом состоянии всеведущий подвижник решится взяться за распространение вновь обретенного знания, он становится тиртхакарой, или устроителем переправы. Это экстатическое состояние длится минимум одну мухурту (сорок восемь минут), а максимум — чуть менее одной пурва-коти (7.056 с последующими 27 нулями минут). Аскет, который пробился к такому высочайшему состоянию, известен как преодолевший (кевалин), победитель (джина) или достойный (архат).

14. Бездеятельное преодоление (айога-кевали): на этой стадии созерцательного процесса, который длится не более одной мухурты, искореняются самые последние следы кармы, и подвижник предстает полностью освобожденным существом. Это состояние достигается джиной или архатом как раз накануне смерти физического тела. Эта стадия соответствует дхарма-мегха-самадхи в классической йоге. За пределами четырнадцати ступеней добродетели простирается свобода, лучезарное Состояние совершенного существа (сиддха ), избавленного от телесного бытия и кармы.

Необходимо добавить, что стадиям восемь, девять и десять придается особое значение, поскольку именно здесь духовный искатель обретает власть над страстями в их грубом и тонком проявлениях. Чтобы достичь просветленного состояния, духовному соискателю нужно пережить три сложных процесса внутреннего становления. Первый процесс, известный как ятха-правритти-карана, уменьшает продолжительность и величину кармы. Посредством второго процесса, именуемого апурва-караной, разрубается «узел» (грантхи) на сердце, и соискатель получает доступ к более высоким уровням созерцания. Это происходит на восьмой стадии четырнадцатиричного пути духовного восхождения. Наконец, посредством третьего процесса, запускаемого на десятой стадии и известного как анивритти-карана , кармическое вещество, окружающее и тянущее вниз Я, разделяется на три части: нечистое, чистое и смешанное. В зависимости от того, какая кармическая часть будет задействована, человек либо вернется в мир, либо двинется к более высоким ступеням созерцательной практики.

Основными орудиями, управляющими продвижением по этим ступеням духовного обретения, являются весьма сложные этические правила, изложенные в канонических книгах джайнизма. Как видно из изложенных ниже добродетелей, отмечается огромное сходство между джайнской, буддийской и индуистской этиками. Так, в знаменитой Таттва-артха-сутре (9.7) Умасвати, написанной в пятом веке н. э., мы находим те определения аскета, которые рассматриваются целиком относящимися к не-

вреждению (ахимса): терпение (кшама), мягкость (мардава ), прямодушие (арджава ), чистота (шауча). правдивость (сатья), самодисциплина (самъяма ), аскеза (тапас), отречение (тьяга), бедность (акинчанья, букв, «ничего не имеющий»), целомудрие (брахмачарья ). Для мирян обязательны следующие правила: подаяние (дана), добродетельное поведение (шила), аскеза (тапас) и духовное равновесие (бхава). Другие сочинения содержат иные и зачастую более подробные предписания для аскетов и мирян.

Джайнская йога

В своих высших проявлениях джайнская йога похожа на индуистскую, и, действительно, позднейшие джайнские писатели, как, например, Харибхадра Сури (около 750 г. н. э.) [245], использовали некоторые положения Патанджали. В своей Йога-бинду Харибхадра прославляет йогу следующим образом:

Йога — наилучшее древо исполнения желаний (кальпа-тару). Йога — самый могущественный волшебный камень (чинта-мани). Йога — наивысшая добродетель. Йога — само воплощение совершенства (сиддхи). (37) Посему она подобна огню, что пожирает кармическое семя перевоплощений. подобна самому крайнему возрасту в отношении старости, или смертельной отраве в отношении страдания, пли смерти в отношении самой смерти. (38)

Великие души (маха-атман) [246], преуспевшие в йоге, утверждают, что даже просто слушание двух слогов слова йога в соответствии с предписаниями достаточно для удаления грехов. (40) Равно как нечистое золото непременно очищается огнем, также и ум, пораженный ржавчиной духовною неведения, очищается огнем йоги. (41) Посему йога, поистине, есть основа для познания Сущего (таттва). ибо ничто иное его не установит. Нет ничего подобного йоге. (64)

Значит, дабы познать это истинное Сущее, рассудительный человек должен всегда прикладывать немалые усилия. Сему не нужно никаких доказательств. (65)

Харибхадра различает собственно йогу и то, что он называет подготовительным служением (пурва-сева). Последнее состоит из следующих упражнений:

1. Поклонение учителю, богам и другим почтенным лицам наподобие родителей и старших. В случае богов сюда входит ритуальное почитание посредством цветов и иных подношений. В случае старших поклонение проявляется в уважительном приветствии и послушании им.

2. Подобающее поведение (садачара) включает подаяние (дана), уважение к общественным нравам, воздержание от поношения других, творение благодарственной молитвы и неунывание в ненастье, а также скромность, взвешенная речь и прямота, соблюдение обетов, отказ от лености и воздержание от предосудительного поведения даже перед лицом смерти.

3. Аскеза, или покаяние (тапас), представляется средством избавления от грехов, и упорствовать в этом следует вплоть до самоистязания. Прежде всего это различные формы голодания, включая длительные — на протяжении месяца — посты с пением мантр.

4. Неотвращение к освобождению (мукти-адвеша, пишется муктьядвеша), или тому, что в индуистской школе веданта известно как жажда освобождения: эта установка важна для успешной духовной жизни. Желание преодолеть ограничения эго должно властвовать над всеми прочими желаниями и побуждениями. Харибхадра отмечает, что обычные люди, обуреваемые жаждой наслаждений, находят идеал освобождения едва ли привлекательным, поскольку он не сулит привычного удовольствия. В действительности их страшит перспектива блаженства, которое заслонит эго. Следовательно, важно вырабатывать правильное понимание.

Этой подготовительной практикой может заняться тот, кого джайнская традиция называет апунарбандхака — человеком, который после множества жизней устал от мирской суеты и решается на свое последнее перевоплощение. Для Харибхадры, однако, истинная практика йоги возможна лишь в случае духовно более зрелого человека. Он ведет речь о самъяг-дршити — о том, кто имеет правильное представление или понимание, и чаритрине — кто утвердился на духовном пути.

Апунар-бандхака находится на первой из четырнадцати ступеней лестницы добродетелей, описанной выше, где преобладает иллюзия эго. Самъяг-дришти, которого Харибхадра сравнивает с буддийским бодхисаттвой, достиг четвертой ступени, где преобладает основополагающее духовное видение, но еще слаба дисциплина. Чаритрин занимает пятую ступень, для которой характерно желание отрешиться от мира и вести аскетический образ жизни.

Харибхадра говорит о пяти уровнях истинной йоги, для которых подготовлен лишь один чаритрин:

1. Адхьятман, или адхьятма-йога, — постоянное памятование, или напоминание о своей сущностной природе.

2. Бхавана, или созерцание, — повседневное сосредоточенное наблюдение самой сущностной природы (адхьятман ), которое увеличивает качество и продолжительность пребывания человека в духовно положительных ментальных состояниях.

3. Дхьяна, или медитация, — удержание ума на желательных предметах, которое сопровождается тонким наслаждением. Такая медитация ведет к большой умственной устойчивости и возможности мысленно влиять на других.

4. Самата, или «ровность», — безразличие к тем вещам, что обычно притягивали бы или отвращали. Выработка подобной установки включает воздержание от использования психических способностей (риддхu или cuддxu), и это ослабляет действие тонких кармических сил, которые привязывают человека к мирскому существованию.

5. Вритти-санкшая, или полное отстранение волнений сознания, означает совершенное преодоление вызываемых кармой психоментальных состояний. Это ведет к освобождению (мокша), которое «нерушимо и является местопребыванием вечного блаженства» (Йога-бинду 367).

В основе продвинутой йогической практики лежит созерцательное углубление, которое каждый последователь джайнизма должен практиковать, по меньшей мере, один раз в день в течение одной мухурты (сорок восемь минут) утром. Аскет, естественно, должен уделять этому упражнению большую часть своего времени. Но миряне могут принять на себя дополнительные обеты, обязывающие их, скажем, медитировать трижды в день более продолжительное время.

В отношении того, как следует осуществлять саму медитацию, нет никаких строгих предписаний; имеются на выбор различные техники, часть из которых очень напоминает тантрические упражнения. В Таттва-артха-сутре (9.27–46) Умасвати медитация разъясняется следующим образом:

Медитация (дхьяна) есть остановка (ниродха) однонаправленного ума (чинта) в [случае, когда человек обладает] высшей твердостью…

…до одной мухурты [сорок восемь минут].

[Медитация может быть четырех видов: ] гнетущая (арта), дикая (раудра), доблестная (дхарма) или чистая (шукла). [Лишь) два последних [вида] служат освобождению.

Гнетущая медитация происходит, когда после соприкосновения с неприятным опытом (амано-джняна) пребываешь памятью [об этом опыте], дабы отрешиться от него и [неприятных] ощущений, противных приятному опыту, и от «связи» (нидана), [которая есть желание претворить определенное намерение в будущей жизни]. Такая [гнетущая медитация] происходит в случае несобранности, частичной собранности и небрежности в остановке. Дикая [медитация], которая происходит в случае несобранности, частичной собранности, служит вреду, лжи, воровству или сохранению имущества. Доблестная медитация, [которая происходит] в случае [подвижника, который] собран вниманием, служит уста новлению преподанного порядка (аджня) [то есть священной традиции], ослаблению (стаи) [Я через карму], созреванию (атака) [кармы] и установлению (самстхана) [вселенной]. [Такая медитация происходит] также в случае тех, чьи страсти либо упокоены, либо исчезли.

[В случае т ех, чьи страсти (кашая) вовсе исчезли, происходят] к тому же первые две чистые медитации. Последние [две чистые медитации происходят в] случае преодолевающего (кевалин).

[Четыре вида или ступени чистой медитации таковы:]

Полагание (витарка) обособленности и единичности, погружение (пратипатти) в тонкую деятельность и прекращение покойной деятельности. Такая [четверичная чистая медитация происходит в случае тех, что соответственно испытывают] троичное, единичное либо чисто телесное действие (йога), [как и те, что полностью] бездеятельны. В отношении первых [двух видов, которые сопровождаются] полаганием, [имеется] единственная опора [или предмет медитации]. Второй [из этих видов, сопровождаемых полаганием или витаркой,] находится вне рассуждения (авичара)[247]. Полагание есть [знание того, что] открылось свыше (шрута). Рассуждение (витарка) есть обращение [ума] вокруг смысла (артха), символа (вьянджана) и деятельности (йога).

Как и все Сутры, этот труд едва ли понятен без комментариев. В частности, неясно изречение 9.42. По-видимому, третья ступень чистой медитации (шукла-дхьяна ) состоит исключительно из телесной деятельности. На этом уровне отсутствует всякое полагание (витарка) либо рассуждение (вичара). Затем на четвертой и заключительной ступени уже умиротворенная телесная деятельность полностью преодолена. Первая ступень чистой медитации попадает в промежуток между восьмой и одиннадцатой ступенями четырнадцатиричного пути, вторая относится к двенадцатой ступени, третья к тринадцатой, а четвертая совпадает с четырнадцатой ступенью, за которой следует великое событие освобождения.

Любопытна сама схема четырех видов или ступеней медитации, а терминология сильно напоминает словник Йога-сутры Патанджали. Но Умасвати, автор этого джайнского произведения, располагает своим собственным своеобразным толкованием таких ключевых йогических понятий, как витарка и вичара. Схожая ситуация сложилась и в буддизме, который также предложил свои собственные объяснения, хотя они предшествовали определениям Патанджали.

Созерцательное углубление можно практиковать либо сидя, либо стоя. Джайнские сочинения упоминают такие позы, как «ложе» (парьянка ) и «полуложе» (ардха-парьянка), когда человек находится в полулежачем положении, и твердая поза (ваджра-асана, пишется ваджрасана), поза лотоса (камала-асана, пишется камаласана ) и поза портного или удобная поза (сукха-асана , пишется сукхасана), которую следует практиковать в подходящем месте. Однако порой рекомендуется, чтобы место было скорее неприятным, нежели удобным, что напоминает тантрический обычай медитации посреди мертвых тел в месте их кремации — живое напоминание непостоянства всего сущего.

Некоторые тексты, наподобие Йога-шастры Хемачандры, упоминают другие позы (асана), схожие с теми, что известны индуистской йоге, такие, как доблестная поза (вира-асана, пишется вирасана), бодрая поза (бхадра-асана, пишется бхадрасана) и палочная поза (данда-асана, пишется дандасана). Хемачандра также ссылается на некие уткатика-асану (пишется уткатикасана) и годохика-асану (пишется годохикасана) и замечает, что нет никаких правил по выбору той или иной позы. Общим техническим термином для созерцательной позы служит слово кая-утсарга (пишется кайотсарга, «освобождение от тела»), которая иногда также рассматривается как отдельная поза. Само название указывает на то, что целью подобных йогических поз является не столько развитие тела, сколько преодоление его. В своей Нияма-саре (121) Кундакунда придает этой практике психологический смысл:

Кто, избегая самой мысли об устойчивости в отношении прочих материй наподобие плоти, созерцает Я в отсутствии формы, тот пестует у себя отвержение плоти (тану).

Хемачандра в качестве подспорья созерцанию советует регуляцию дыхания (пранаяма), во многом следуя указаниям Йога-сутры Патанджали. Однако, по меньшей мере один джайнский знаток йоги, Шубхачандра, придерживается иной точки зрения в своей Джняна-арнаве [248]. Он утверждает, что регуляция дыхания помогает при управлении физической активностью, но мешает при сосредоточении и похоже, вызывает неприятные (арта) переживания при медитации. И он, наоборот, советует практикующему стремиться к тому, что сам именует высшим сосредоточением (парама-самадхи). Этот взгляд поддерживает Кундакунда, который делает следующее замечание в своей Нияма-саре (124):

Каков смысл обитания в лесу, умерщвления плоти, соблюдения различных постов, обучения и сохранения молчания (мауна) для отшельника (шрамана), которому недостает ровности (самата)?

Там же мы находим следующие строки:

Если вы желаете независимости (авашьяка), сосредоточьте свои непреклонные помыслы на истинной природе Я. Таким образом в человеке полностью развивается свойство невозмутимости. (147)

Высшая добродетель монахов состоит в терпении, смиренности, прямоте, чистоте, правдивости, самообладании, аскетизме, отрешенности, бедности и воздержании.

Таттва-артха-адхигама-сутра

9.6

В некоторых видах подвижничества, предлагаемых джайнизмом, наблюдается определенная крайность — наподобие самоумерщвления посредством голода, что, похоже, не согласуется с этическими нормами невреждения и поэтому многими осуждалось. Подобные крайности порождены джайнским отношением к физическому бытию, которое переживается как источник страданий и мучительной ограниченности. Человеческое тело-ум постоянно необходимо угнетать посредством голодания и иных форм покаяния, покуда с человеческого Духа не спадут все физические путы. Джайнизм более чем какая-то другая традиция ставит в пример дух аскезы (тапас ), о чем немного говорилось в третьей главе.

Несмотря на это справедливое осуждение, джайнизм может привести длинную череду благородных наставников и отважных подвижников, которые показали высшую ценность йогического искусства — исполнять принятые на себя священные обеты. И сама их духовная решимость, и присущее им благородство служат вдохновляющим примером для современных искателей, которые не всегда вполне осознают, что духовная жизнь является всепоглощающим, преображающим человека испытанием.