Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. как технология индивида, которой суждено стать обязатель­ной для работы ключевых механизмов власти

как технология индивида, которой суждено стать обязатель­ной для работы ключевых механизмов власти. Психиатрия становится одним из внутренних операторов, которого мы встречаем попеременно или одновременно в столь разных устройствах власти, как семья и судебная система, как в от­ношении «родители — дети», так и в отношении «государс­тво — индивид», как при разрешении внутрисемейных кон­фликтов, так и при контроле и анализе нарушений закона. Психиатрия — это общая технология индивидов, которую мы встречаем всюду, где есть власть: в семье, школе, мас­терской, суде, тюрьме и т.д.

Таким образом, происходит впечатляющее расширение области деятельности психиатрии. Но в то же время психи­атрия оказывается перед совершенно новой для нее задачей. Дело в том, что условием осуществления, эффективного осуществления этой общей функции, этого всеприсутствия или междисциплин арности, является способность психиат­рии организовать единое поле инстинкта и сексуальности. Если психиатрия хочет эффективно контролировать всю эту область, широту которой я попытался показать, если она хочет эффективно функционировать как в семейно-психи-атрической, так и в судебно-психиатрической смычке, то ей нужно выявить перекрестную игру инстинкта и сексу­альности, то есть в пределе, игру сексуального инстинкта как конститутивного элемента всех з'мственных болезней и, более того, всех поведенческих нарушений: от тяжких пре­ступлений, идущих вразрез с наиболее важными законами, до мельчайших отклонений, будоражащих маленькую се­мейную [клетку]. Иными словами, она должна выработать не только дискурс, но и аналитические методы, концепты, теории, с помощью которых можно было бы переходить, оставаясь внутри психиатрии и не покидая ее границ, от детского аутоэротизма к убийству, от незначительного ин­цеста-прикосновения к ненасытному людоедству монстров-антропофагов. Вот какова теперь, начиная с 1840-1850-х гг., задача психиатрии (таким образом, я возвращаюсь к теме, оставленной после разговора о Байарже). Всю вторую поло-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

вину XIX века будет разрабатываться проблема смычки ин­стинкта и сексуальности, желания и безумия, Удовольствия и преступления — смычки, с помощью которой страшных монстров, возникших на границе судебного аппарата, удаст­ся сократить, расщепить, проанализировать и сделать обык­новенными, найдя их в смягченной форме внутри семейных отношений, а мелких мастурбаторов, которые прозябали в тиши семейного очага, — раз за разом обнаруживая, разду­вая и демонстрируя их, — удастся превратить в ужасных преступников-безумцев, которые насилуют, расчленяют и пожирают людей. Как происходит это воссоединение? Как разрабатывается двойная теория инстинкта и сексуальнос­ти, как решается эта политико-эпистемологическая задача психиатрии, начиная с 1840-1850-х гг.? Об этом-то я и хотел бы сейчас поговорить.

В первую очередь это воссоединение происходит путем открытия границ между мастурбацией и прочими сексуаль­ными отклонениями. В самом деле, вы наверняка помните, как в прошлый раз я настаивал на том, что мастурбация смогла сделаться первостепенной заботой семейной клетки вследствие того, что она оказалась обособлена от всех ос­тальных непризнанных или осуждаемых сексуальных про­явлений. Я пытался показать вам, что мастурбация всегда определялась как нечто совершенно отдельное, совершенно необычное. Столь необычное, что, с одной стороны, она оп­ределялась как следствие инстинкта или механизма, безо­говорочно чуждого нормальной, реляционной и двуполой сексуальности (теоретики XVIII века были убеждены, что детской мастурбацией и взрослой сексуальностью руково­дят совершенно разные механизмы). Но, с другой стороны, последствия этой [детской] сексуальности соотносили ее не с аморальностью как таковой и даже не с аморальностью или ненормальностью сексуального свойства: последствия мастурбации обнаруживались в области соматической пато­логии. Это была телесная, физиологическая и даже, в пре­дельном случае, патологоанатомическая расплата: именно ее в конечном счете влекла за собой мастурбация как принцип