VI. ТЕЛЕСНОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ — УПАНИШАДЫ ХАТХА-ЙОГИ

Звук, свет и дыхание — таковы важнейшие орудия для йогина. Они принадлежат к древнейшим и наиболее испытанным элементам индийской психотехники. Их возможности для психодуховного преображения проверялись на протяжении столетий десятками тысяч подвижников. Труды по йоге на санскрите и местных наречиях Индии таким образом оказываются настоящими залежами прикладных знаний, хотя во многих случаях нам все еще необходимо отыскивать верные ключи, чтобы проникнуть в эти сокровищницы. Дух экспериментаторства, которым так гордится современная наука, исконно присущ и самой йоге. Йогины всегда принадлежали к когорте бесстрашных изыскателей обширной и в значительной мере еще до сих пор не обозначенной территории человеческого тела и ума.

Никогда подобный дух экспериментаторства не был столь заметен, как в века, ставшие свидетелями зарождения и становления тантры — в период между' пятым и четырнадцатым столетиями н. э. Именно в этот временной промежуток индийские «атлеты духа» исследовали скрытый потенциал человеческого тела. Их любознательность, смелость и упорство привели к созданию того, что получило название хатха-йоги, означая либо «силовую йогу», либо «йогу силы». В последнем случае под «силой» подразумевается не что иное, как эзотерическая «змеиная сила» (кундалини-шак ти), воспеваемая в Тантрах. Это всеобщая жизненная энергия, заключенная в человеческом теле, где, как говорится, она является причиной и закабаления, и освобождения, в зависимости от того, действует ли она бессознательно или осознанно. Цель хатха-йогина заключается в том, чтобы сознательно контролировать кунда лини-шакти, насколько это возможно.

Мы встречались с этой поразительной биодуховной энергией в некоторых из представленных выше Йога-упанишад, где она упоминается вскользь. Оставшиеся нам для рассмотрения Йога-упанишады сосредоточены на хатха-йоге и, значит, на приемах, которые предназначены для пробуждения и обуздания энергии кундалини до такой степени, когда ее можно безопасно переправить к первичному биодуховному центру у макушки головы, что ведет к блаженному состоянию экстатического слияния с Божественным. Нижеследующие Упанишады целиком являются детищами двенадцатого-тринадцатого веков н. э. Я кратко остановлюсь на их содержании, поскольку не хочу предварять во многом содержание семнадцатой и восемнадцатой глав, где рассматриваются благоволящие к телесным нуждам традиции тантры и хатха-йоги.

Йога-кундали-упанишада [445]

Йога-кундали-упанишада, состоящая из трех глав со 171 строфой, сразу же приступает к разъяснению змеиной силы, которую именует кундали и кундалини, где оба слова означают «свернувшийся» и характеризуют латентность, то есть скрытое присутствие этой силы. Она упоминает различные виды регуляции дыхания и три «замка» (бандха) — в основании позвоночного столба, в области живота и гортани, посредством которых жизненная сила удерживается внутри тела. Ее безвестный автор превозносит идеал развоплощенного освобождения (видеха-мукти ), которое обретается, когда змеиная сила достигает самого высокого центра человеческого тела, где она объединяется с трансцендентной «мужской» силой Шивы.

Вторая глава обращена к крайне эзотерической практике «печати Небесной странницы» (кхечари-мудра), которая, как здесь подчеркивается, должна быть получена от наставника. Она осуществляется посредством языка, который должен запечатать полость позади нёба — достаточно сложная процедура, требующая искусственного удлинения языка. Третья глава состоит из рассуждений на эзотерические темы, а также содержит ссылки на некоторые высшие йогические процессы.

Йога-таттва-упанишада [446]

Йога-таттва («Сущность йоги») — упанишада, вишнуитский труд из 142 стихов, различает и четко определяет четыре вида йоги: мантра-йогу, лая-йогу, хатха-йогу и раджа-йогу. Это достаточно систематизированное изложение, где даются толковые определения входящих в состав хатха-йоги практик, а также препятствий на пути йоги и сверхъестественных достижений, или совершенства, которыми может насладиться йогин. Здесь предлагается сочетание гносиса (джинна) и йогической техники с хатха-йогой, подготавливающей практика к задачам раджа-йоги, которая служит обозначением как отрешения, так и различения. Целью же вновь является «обособление» (кайвалья), которое толкуется как развоплощенное, бестелесное освобождение (видеха-мукти).

Но йогину, всегда устремленному разумом к совершенству йоги./великие совершенства (сиддхи) эти — помехи, пусть же не радуется им разумный,/пусть не проявляет какой-либо способности, подаренной йогой.//Как наивный, как глупец или глухой — /так пусть ведет себя в мире для сохранения [в тайне] способности.

Йога-таттва-упанишада 76–77

Йога-шикха-упанишада [447]

Йога-ишкха («Венец йоги») — упанишада — наиболее обширная из Йога-упанишад, поскольку состоит из 390 стихов. Она содержит шесть глав, где заключительная глава, похоже, в свое время была самостоятельным произведением. Этот шиваитский труд, подобно Тантрам, предназначен духовным искателям, сталкивающимся с трудностями, присущими нынешней темной эпохе (кали-юга). Как и Йога-таттва-упанишада она проповедует учение, сочетающее гносис, или мудрость, с йогической практикой. Читателю то и дело напоминают о важности преображения тела, ибо согласно стиху 1.168 оно становится воистину «храмом Шивы» (шива-алая) [448].

Посредством огня йоги йогин должен побуждать (ранджайет) тело, состоящее из семи элементов (дхату) [то есть телесных соков, наподобие ветра, желчи, слизи, крови и прочее]. (1.56а)

Все его недуги врачуются, не говоря уже о порезах, ссадинах и прочее. Он обретает телесный облик, который имеет вид высшего излучающего пространства (парама-акаша). (1.57)

Подвижник йоги — это не только познавший себя человек; его преображенное тело наделено всевозможными сверхъестественными способностями (сиддхи), которые воспринимаются как истинный признак его духовного достижения. «Лишенного совершенств (сиддхи) человека следует считать связанным путами», заявляет безвестный автор (1.160). Это не противоречит общепринятому мнению, что эго(ис)тичное использование этих способностей разрушительно скажется на духовном состоянии йогина. Автор, который сам несомненно был знатоком йоги, также сугубо критически настроен по отношению к книжному знанию, говоря о тех, кто был обманут ничтожным знанием, добытым из учебников (шастра).

Йога-шикха-упанишада благоволит к подходу, который сочетает мудрость (джняна) и йогу. По отдельности ни мудрость, ни йога не способны даровать освобождение Совместно же они могут «выпечь» человека. Текст (1.24–27) различает «пропеченных» (парипаква) и «недопеченных» (апаква) людей. Только первые обладают телом, которое «не является неодушевленным» (аджада). Иными словами, тело › них пронизано их дисциплиниро

ванным сознанием и поэтому показывает весь свой потенциал, включая сверхъестественные возможности. Также говорится, что они избавлены от страдания (духкха). Действительно, согласно стихам 1.41-1.42 тело йогина не могут видеть даже боги, поскольку оно чище самого пространства (акаша).

Вторая глава занята мантра-йогой, и здесь утверждается, что тонкий внутренний звук (нада) есть высшая мантра. В третьей главе вводятся некоторые метафизические стороны мантра-йоги. Говорится, что звук обладает несколькими измерениями своей тонкости, начиная с преодолевающей звук конечной Реальности и ее низшей, или проявленной, формы, так называемого шабда («звук») — брахмана. Последующие уровни в возрастающем порядке [плотности] проявления звука таковы:

1. Пара («запредельный») — это «семенной» звук, или бинду.

2. Пашьянти («видимый») — это звук на уровне, который не слышен, но воспринимается через йогическое самонаблюдение.

3. Мадхъяма («средний»), этот звук можно слышать звучащим «подобно удару грома» в сердце во время глубокой медитации.

4. Вайкхари («резкий») — это произносимый звук (свара), создаваемый колеблющимся воздухом.

Четвертая глава Йога-шикха-упанишады посвящена изложению ведантского учения о нереальности мира и тела, которые суть ничто в отличие от единственного, всеохватывающего Я (атман). В пятой главе мы узнаем кое-что об основных чертах эзотерической анатомии наподобие каналов (нади) и психодуховных центров (чакра) тела. Заключительная глава затрагивает нечто схожее, но сосредоточена на центральном канале, известном как сушумна-нади и описываемом как «главное место паломничества» (6.45). Йогин должен направить пробужденную змеиную силу в этот срединный канал и затем принудить ее подняться к голове.

Вараха-упанишада [449]

Вараха(« Вепрь») — упанишада, поздневишнуитское сочинение, состоит из 263 стихов, разбитых на пять глав. Она начинается с перечисления 96 начал (таттва) бытия. Вишну, как Вепрь (одно из его воплощений), находится за пределами всех начал. Те, что обретают в нем прибежище, освобождаются даже будучи в телесной оболочке.

Вторая и третья главы заняты обсуждением ведантской метафизики, которое завершается рекомендацией созерцать Вишну по образцу бхакти-йоги. Преданность Господу рассматривается как истинное средство освобождения, но советуют также применять и кундалини-йогу.

Четвертая глава разъясняет семь ступеней мудрости, которые упоминаются еще в Йога-васиштхе (рассмотренной в четырнадцатой главе). Описывается естество и жизнь йогина, который обрел освобождение, пребывая в телесной оболочке. Упанишада излагает два подхода: подобный [полету] птице, коим следовал мудрец Шука, и подобный [ползанию] муравью, коим следовал мудрец Вамадэва. Первый путь ведет к мгновенному освобождению (садйо-мукти ), тогда как последний приводит к освобождению постепенно (крама-мукти).

Пятая глава, которая вначале, вероятно, была самостоятельным произведением, а затем вошла в Вирахи-упанишаду, представляет обширный трактат по хатха-йоге. Его автор признает лишь три вида йоги — лая-йогу, хатха-йогу и мантра-йогу, всеми ими нужно овладеть. Эта составная йога содержит восемь звеньев, совпадающих с теми, что определил Патанджали. Ее цель — просветление в настоящей жизни.

Шандилья-упанишада [450]

Та же самая восьмеричная йога проповедуется и в Шандилья-упанишаде, которая немного короче Вараха-упанишады, и представляет собой смесь стихотворных и прозаических текстов. Она затрагивает во многом те же самые темы, что и другие произведения, занятые преимущественно представлениями и приемами хатха-йоги, но опять же упирает на взаимодополняемость самопознания (джняна ) и йогической практики. Значительное место там отведено каналам (пади) жизненной силы. Их очищение рассматривается как подготовка к более высоким ступеням йогической практики — концентрации и медитации, посредством которых подчиняешь себе колебания (спанда) ума. Текст содержит любопытные описания методов, которые должен употребить йогин для управления и регулирования жизненной силы (прана) в своем теле. К тому же дается длинный перечень сверхъестественных способностей.

Последние две из трех глав этой Упанишады, скорее всего, добавления. Сами учения приписываются мудрецу Шандилье, чьим именем и названо это произведение.

Три-шикхи-брахмана-

упанишада [451]

Три-шикхи («Тройной вихор») — брахмана-упанишада схожа с Шандилья-упанишадой и по форме изложения, и по содержанию, хотя почти в полтора раза длиннее. Свое название она получила от безымянного брахмана, носившего на голове три пучка волос, который получил изложенные в этом произведении учения непосредственно от бога Шивы. Упанишада начинается с изложения ведантской метафизики, а затем советует для ищущих освобождения сочетать джняна-йогу и карма-йогу (или крия-йогу). Она толкует последнюю как строгое следование наставлениям писаний, под которыми, вероятно, подразумеваются труды по хатха-йоге, поскольку оставшаяся часть этого вишнуитского произведения посвящена тем же темам, что представлены в вышеупомянутых трудах.

Даршана-упанишада [452]

Даршана («Воззрение») — упанишада , которая в переводе занимает более тридцати страниц, заявляет о себе как об учении, дарованном Господом Даттатреей мудрецу

Санкрити. Само название указывает на то, что это своего рода итоговое изложение существующих учений, тем самым делая это сочинение одним из наиболее поздних произведений подобного жанра. Даршана-упанишада излагает хатха-йогу на основе восьмеричного пути Патанджали. Здесь приведены все звенья (анга) и говорится о десяти нравственных заповедях ( яма) и десяти непреложностях (нияма) — а не пяти, как у Патанджали. В разделе асан дается описание девяти поз, которые, за исключением позы павлина, относятся, главным образом, к созерцательным асанам. Сообщается, однако, что поза лотоса (падма-асана) способна одолеть все недуги и что бодрая поза (бхадра-асана) также в состоянии излечивать недуги и последствия отравления ядом.

Касаясь пранаямы, Даршана-упанишада (раздел 4) дает весьма подробное описание тонкого строения тела, которое не содержит ничего нового, однако связывает обращение жизненной силы в теле с движением солнца через зодиакальные созвездия, а еще сообщает о различных соматических локусах для йогической концентрации как о «центрах паломничества» (тирт хе). Так, Шри-Парвата размещен в голове; Кедара — во лбу; Варанаси (Бенарес) — в межбровье; Курукшетра (священное место битвы Бхаратов) — в груди; Праяга (место слияния священных рек Ганга, Ямуна и Сарасвати) — в сердце; Чидамбарам — в центре сердца; и Камалалая — в основании позвоночника. Эти внутренние места паломничества считаются высшими по сравнению с любыми внешними центрами паломничества, но лишь одно Я (атман) предстает тиртхой, которая является конечной целью.

Дополнительно к обычному определению устранения чувств (пратьяхаре) Даршанa-упанишада (раздел 7) также дает несколько иных толкований этой ступени йогического пути. Например, она разъясняет ее как «видение Абсолюта (брахман) во всем и вся» и как заключение жизненной силы в некоторых частях тела. Концентрация (дхарана) понимается как сосредоточение внимания на пяти материальных (перво)элементах, как те проявляются в самом теле, или, иначе, как сосредоточение на Я. Медитация (дхарана), опять же, предстает как созерцание Я, которое есть не что иное, как Абсолют. Наконец, экстаз (самадхи) толкуется как познание тождества индивидуального «я» (джива-атман) с высшим Я (парама-атман). Это великое постижение заключено в словах «Аз есмь единственно Шива». Это означает, что мир всего лишь призрак.

В целом сам подход этого сочинения поразительно систематичен. Тем не менее это позднее произведение не добавляет ничего существенного к нашему знанию хатха-йоги.

Йога-чуда-мани-упанишада [453]

Последнее рассматриваемое здесь сочинение — Йога-чуда-мани («Жемчужина йоги») — упанишеде. Она наставляет шестиричной йоге, но не описывает высшие ступени йоги-

ческой практики. Причина этого — неполнота текста, то есть сочинение оказывается наиболее древней частью Горакша-паддхати, важного руководства по хатха-йоге (см. первоисточник 21).

На этом заканчивается наше обозрение психотехники так называемых Йога-упанишад. Их учения отражают переходной период, ведущий к тантре и хатха-йоге, которые рассматриваются в семнадцатой и восемнадцатой главах. Но прежде чем мы вернемся к этим двум блистательным взаимосвязанным традициям, мне хотелось бы завершить четвертую часть коротким ознакомлением с йогой сикхизма.

ГЛАВА 16. ЙОГА В СИКХИЗМЕ

О возлюбленный! Ты блестящ умом, хорош лицом, животворен, прекрасен, блистателен, забот сострадателен, непостижим и безмерен.

Ади-грантх (5.5)

I. ОБЗОР

Сикхизм, который насчитывает тринадцать миллионов последователей, представляет собой религиозно-духовную традицию, загаженную Гуру Нанаком (1469–1538), который родился в сословии кшатриев («воин») в небольшом селении близ Лахора в Пенджабе. Пракритское слово сикх родственно санскритскому слову шишья, означающему «ученик», и сами сикхи представляют себя учениками Бога. Как говорил Гуру Рам Дас (1534–1581):

Мой истинный Гуру вечен

и непреходящ.

Он избавлен от рождения и смерти.

Он есть бессмертный дух,

И вездесущ.

Ученичество также распространяется и на великих наставников сикхской традиции, которые через свою чистую жизнь изведали всю благодать Божественного, полностью препоручив себя милостью Бога, которого обычно называют Вахи Гуру («Привет Учитель»), Их учения, таким образом, рассматриваются незапятнанными неведением и себялюбием и, следовательно могут надежно вести других по пути к Богу.

По преданию, однажды во время своего утреннего омовения Нанак скрылся под водой и все думали, что он утонул. Он отсутствовал три дня и три ночи, и за это время был явлен Богу, и на него была возложена задача учить человечество молитве. Ему также было наказано всегда прославлять божественное Имя (нам, санскрит: нама и соблюдать милосердие (дан, санскрит: дана), служение (сева), молитву (симран, санскрит: смарана) «памятование») и омовение (санскрит: снана).

Когда Нанак, которому было тридцать лет, вернулся, он начал свое служение словами «Несть ни индуса, ни мусульманина». Эти слова метко определяют всеобъемлющий синкретизм сикхизма, которого отличает сплав индуистского благочестия и исламского суфизма. Индуистская составляющая преобладает, а исламский элемент сикхизма проявляется главным образом в монотеистической вере и неприятии идолопоклонства и кастовой системы.

Гуру Нанак жил в эпоху великих общественных потрясений, когда Северная Индия была под владычеством афганской мусульманской династии Лоди, и его проповедь мира и любви стала одним из наиболее заметных плодов, дарованных великим бхактским движением средневековой Индии. Особое влияние на него оказан Кабир, и некоторые ученые полагают, что Кабир был его учителем. Многие индусы рассматривают сикхизм как составную часть индуизма, и такого же мнения придерживаются многие сикхи.

Его непосредственный преемник, Ангад (1504–1552), и третий гуру Амар Дас (1479–1574) были знающими наставниками, но ничем особым не выделялись. Четвертый наследственный гуру Рам Дас. напротив, прославился основанием знаменитого Золотого Храма (известного как Харимандир, или Храм Хари») посередине пруда в Амритсаре («Озеро Бессмертия»), который до сего дня — известный центр паломничества для сикхов. Ко времени пятого гуру, Арджуна Дэва (1581–1606), община сикхов значительно расширилась и обрела большое влияние, так что ему удалось создать государство сиддхов, где он правил поистине как царь. Арджун Дэв также собрал религиозные стихи своих предшественников и вместе со своими собственными сочинениями создал Ади-Грантх («Изначальная книга»). Он был заключен в тюрьму мусульманами и утопился, чтобы избежать бесчестия казни.

Его преемник Хар Гобинд (1595–1644), жаждая мести, повел жестокую партизанскую войну против Моголов. Войны и внутренние столкновения следовали на протяжении правлений последующих гуру, завершившись в итоге мирным периодом в истории сикхизма. В частности, Гобинд Сингх (1666 1708), последний из линии преемственности десяти гуру, преобразовал сикхскую общину в сильное военное братство ((к)халь са[454]), защищающее свою веру и культурно-политическую целостность от мусульман. Он отменил кастовую систему и потребовал, чтобы его последователи взяли себе дополнение к имени — Сингх (санскрит: симха, лев), и если это мужчина, то в знак выражения своей верности хальсе носили «пять К» (тнчкакар, санскрит: панча-ка-кара): длинные волосы (кеш, санскрит: кеша), гребень в волосах (канг- хе), железный браслет на правом запястье (кари), штаны особого покроя (качх) и меч (кирпич). Те, кто отказался присоединиться к его хальсе, стали называться Сахадж-хари, что означает примерно «не усердствующие».

Гобинд Сингх написал Дасван Пад шах: Ка Грантх («Книга десятого царя»), которую следует отличать от A дu-Грантха и которая признается лишь его последователями. Лишь одному стиху этого воинственного гуру нашлось место в составе Ади-Гра нтха. С обретением независимости Индии в 1947 г. отделение Бхарата (Индия) от Пакистана насильственно раскололо пополам Пенджаб — родину сикхов, и многим членам общины пришлось переселяться из нового исламского государства Пакистан в Бхарат, где они живут в неопределенности.

После смерти Гобинда Сингха священному писанию был придан статус гуру, и всем сикхам следует почитать Ади-Грантх и поклоняться ему, известному еще как Гуру-

Гра нтх-Сахиб («Наставительная книга Господа»). Каждая строка Ади-Гра нтха сопровождается музыкой, что наводит на мысль о сходстве с Самаведой индусов. Сикхские гимны, подобно значительно более древним ведийским гимнам, порождены внутренними озарениями и поэтому представляют знание, данное в откровении.

II. ЙОГА ЕДИНСТВА

Символ веры сикхизма выражен в самом первом гимне Ади-Грантха, известном как Джапд жи, или Мул-мантра, который следует повторять каждое утро всем верующим. Он начинается следующими словами:

Существует лишь один Бог, которого именуют Истиной, Создателем, лишенным страха и ненависти, бессмертным, нерожденным, самосущим, великим и сострадательным. Истина была вначале, Истина была в далеком былом. О Нанак, Истина существует ныне и Истина будет пребывать в грядущем.

Этот гимн, написанный Нанаком, ясно говорит, что Бог одновременно и трансцендентен и имманентен, и чистое Сущее и Создатель. Видимые и незримые уровни бытия восходят к Божественном), которое исконно присутствует в них. Немного видоизменив сказанное Нанаком, можно сказать, что Бог — это пишущий, вощенная дощечка, перо и письмо. Бог к том же единственный создатель трех бескорыстное одаривание плодами своего труда других — практика, именуемая ванд чакна. Здесь сикхизм полностью разделяет идеал карма-йоги. Неотъемлемой частью сикхской нравственности является приверженность равноправию, когда отбрасываются кастовые ограничения и классовые привилегии. Праведное поведение (cam ачар, санскр. сад-ачара), пишет Нанак, даже важнее самой истины («выше истины — жизнь по истине»). Оно само по себе дарует освобождение.

Памятование божественного имени часто практикуется как молитвенное твержение (джапна, санскр. джапа) различных имен бога. Как говорит Нанак в своем Сукхамани-сахиб (16.5):

Имя Бога летает все создания.

Как саму вселенную и ее проявления.

Имя поддерживает нижние области

и небеса.

Людей и дома, в которых те обитают.

Нужда в Его имени вдохновляла

Смрити, Веды и Пураны;

Те, что слышат, спасаются его именем и достигают Нирваны.

Имя поддерживает три мира

и четырнадцать сфер;

Человек будет спасен, прислушиваясь своими ушами к имени.

Нанак говорит:

Когда по милости Божией человек

уподобляется имени,

Он определенно обретет духовные

высоты [455].

Сикхи должны ежедневно обращаться к благодатному действию сат-сангата (санскр. сат-санга) — общения с праведником или добродетельным мужем, что помогает им держаться основ пути, особенно людского равноправия. Как утверждает Нанак в Раг-вадхансе, «любящие Бога любят всякого». И Нанак решительно отверг кастовую систему и другие формы социального неравенства, включая неравноправие между мужчинами и женщинами Нанак особо не приемлет аскетическое представление о женщине как о зле, заявляя, что без женщины не было бы и рода человеческого, и что лишь один Господь независим от женского пола, равно как он независим и от пола мужского. Сикхская философия эгалитаризма лучше всего воплощена в символизме архитектуры Золотого Храма, с четырех сторон имеющего врага, как бы говорящие, что людям отовсюд\ открыт туда вход.

Сангат также включает слушание молитвенного пения (санскр самкиртана), сопровождаемого музыкой, которая распахивает сердца навстречу великим истинам учения.

Йога для Гуру Нанака состоит из созерцания Бога и пребывания в гуще мирских дел. Он резко критикует притворных аскетов, чудотворцев-йогинов и тех, что живут в уединении или ходят обнаженными. Он так наставляет их в Джапджи:

Пусть довольство будет их серьгами. Скромность их чашей для подаяния, И созерцание пеплом,

умащивающим их тело.

Пусть дума о смерти будет их рубищем, Милосердие их поводырем, И вера в бога их посохом.

Пусть братство будет высочайшей

целью их ордена, И пусть они поймут, что управляя умом они могут подчинить мир.

Хотя священный канон благоволит скорее к образу жизни домохозяина, нежели аскета, сикхизм также имеет свои аскетические ордены, особенно это удаси, нирмала-садху и акали.

Почитатели бога должны делать все от них возможное, чтобы воплотить идеал единства в своих помыслах, речах и делах. В сикхизме это и есть бхакти. Тем не менее одна только духовная дисциплина не приведет к обретению святости. Сердца ученика должна еще коснуться благодать божия (надир или прасад, санскр. прасад). Тогда он или она действительно могут двигаться по ступеням пути. Всего таких ступеней или «сфер» (кханд) пять:

1. Дхарам-кханд (санскр. дхарма-кханда, «сфера добродетели»): здесь ученик живет в согласии с законом причины и следствия, который считается верным не только в материальном мире, но также и в нравственной сфере жизни.

2. Гьян-кханд (санскр. джняна-кханда, «сфера знания»): посредством все большего проникновения в природу бытия и осознания пустотности космоса приверженность ученика к своему эго ослабевает, и расширяется сама возможность ведения благочестивой жизни.

3. Сарам-кханд (санскр. шрама-кханда, «сфера усилия»): на этой ступени ученик становится адептом, излучающим духовное просветление.

4. Карам-кханд (санскр. карма-кханда, «сфера божественного промысла», то есть «благодати»): это ступень великих наставников, которые соединились с Богом и пребывают в различных мирах, полные духовной энергии.

5. Сач-кханд (санскр. сатья-кханда, «сфера истины»): это скорее не этап пути, а конечное пребывание самого бога, который есть не что иное, как абсолютная Истина.

Посредством глубокого созерцания Божественного ученик может слышать «безударный звук» (анахад шебед, санскр. анахата-шабда), который уничтожает эго и делает из манмукха («обращенного к себе»), или самовлюбленного человека, гурмукх («обращенного к гуру») адепта. Разумеется, для Нанака этот опыт представляется очень отдаленной ступенью йогической практике, и поэтому мы не должны смешивать данное представление со сходным понятием в хатха-йоге, где оно характеризует низшее состояние экстаза.

Средства сикхской йоги полностью нацелены на преодоление разобщенности (санскр. вийога) и установление союза (самйога). Все дисциплины служат искоренению эго, которое создает инаковость там, где присутствует сама одинаковость. Бесчисленные эго подобны прозрачным пузырям, подымающимся из глубин одного океана и отражающим одно солнце. Иными словами, мы отделены друг от друга только тонким кожным покровом, который ничего не значит и может быть легко устраним через познание божественного Сущего. Это познание устраняет все перегородки между людьми и кладет конец всякой вражде. Человек, внутри которого пребывает божественное единство или божественное имя, оказывается по ту сторону добра и зла и становится могучей преобразующей духовной силой.

Сикхизм ратует за идеал прижизненного освобождения (санскр. дживан-мукти), высшему состоянию к спорого Нанак еще дает имя сахадж (санскр. сахаджа, «спонтанность» или «естественность»). Это состояние, лишенное всяких форм, неотличимо от Бога.

Наши рекомендации