Книга вторая

ГЛАВАДЕВЯТНАДЦЛТАЯ

Таким образом, относительно силлогизма и дока­зательства ясно, чтб представляет собою каждое из

них и каким образом они строятся вместе с тем и от­носительно доказывающей науки, ибо она то же са­мое, [что доказательство]...

Однако можно сомневаться... появляются ли спо­собности [познавания], не будучи врожденными, или, будучи врожденными, остаются [сначала] скры­тыми [для нас]? Если бы мы их уже имели, то это бы­ло бы нелепо, ибо [тогда] оказалось бы, что для тех, которые имеют более точные [знания], чем доказа­тельство, эти знания остались бы скрытыми. Если же мы приобретаем эти способности, не имея их рань­ше, то как мы можем познавать и научаться [чему-нибудь], не имея предшествующего познания? Это ведь невозможно, как мы уже сказали по поводу до-ка.'Ш'сльстна. Очевидно поэтому, что нельзя иметь [эти пюс'обжкти :iupuncc| и невозможно, чтобы они возникли у незнающих и пс наделенных никакой способностью. 11о:>тому необходимо обладать неко­торой возможностью, од| iaw.) i ie такой, которая пре­восходила бы эти [способности] и отношении точ­ности. Но такая возможность, очевидно, присуща всем живым существам. В самом деле, они обладают прирожденной способностью разбираться, которая называется чувственным восприятием. Если же чув­ственное восприятие [присуще], то у одних живых существ что-то остается от чувственно воспринято­го, а у других не остается. Одни живые существа, у которых [ничего] не остается [от чувственно вос­принятого], вне чувственного восприятия или вооб­ще не имеют познания, или не имеют [познания] того, что не остается [в чувственном восприятии]. Другие же, когда они чувственно воспринимают, удержива­ют что-то в душе. Если же таких [восприятий] много, то получается уже некоторое различие, так что из того, что остается от воспринятого, у одних возни­кает [некоторое] понимание, а у других нет. Таким образом, из чувственного восприятия возникает, как мы говорим, [некоторая] способность помнить. Из часто повторяющегося воспоминания об одном и том же возникает опыт, ибо большое число воспо­минаний составляет вместе некоторый опыт. Из

опыта же или из всего общего, сохраняющегося в душе, [то есть] из чего-то помимо многого, что со­держится как тождественное во всех [вещах], берут свое начало навыки и наука. Навыки — если дело ка­сается создания [вещей], наука — если дело касается существующего. Таким образом, эти способности [познания] не обособлены и не возникают из дру­гих способностей, более известных, а из чувствен­ного восприятия. Подобно тому [как это бывает] и сражении, после того как [строй] обращен в бегст-1U): когда один останавливается, останавливается другой, а затем и третий, пока (все) не придет в пер­воначальный порядок. А душа такова, что может ис­пытать нечто подобное. То, что уже раньше было сказано, но не ясно, мы объясним еще раз. В самом деле, если что-то из не отличающихся [между собой вещей] удерживается [в воспоминании], то появля­ется впервые в душе общее (ибо воспринимается что-то отдельное, но [восприятие] есть восприятие общего, например человека, а не [отдельного] чело­века — Каллия). Затем останавливаются на этом, по­ка не удерживается [нечто] неделимое и общее, на­пример, [останавливаются на] таком-то живом суще­стве, пока [не удерживается образ] живого существа (вообще) И ii.i этом также останавливаются. Таким оОрамом, ясно, что первичное нам необходимо по­знавать посредством индукции, ибо таким [именно] образом восприятие порождает общее. Так как из способностей мыслить, обладая которыми мы по­знаем истину, одними всегда постигается истина, а другие ведут также к ошибкам (например, мнение и рассуждение), истину же всегда дают наука и ум, то и никакой другой род [познания], кроме ума, не является более точным, чем наука. Начала же дока­зательств более известны, [чем сами доказательст­ва], а всякая наука обосновывается. [Таким образом], наука не может иметь [своим предметом] начала. Но так как ничто, кроме ума, не может быть истин­нее, чем наука, то ум может иметь [своим предме­том] начала. Из рассматриваемого [здесь видно] так­же, что начало доказательства не есть доказательст-

во, а поэтому и наука не есть [начало] науки. Таким образом, если помимо науки не имеем никакого дру­гого рода истинного [познания], то ум может быть началом науки. И начало может иметь [своим пред­метом] начала, а всякая [наука] точно так же отно­сится ко всякому предмету.

«ФИЗИКА» I книга (А)

1.

Так как научное знание возникает при всех ис­следованиях, которые простираются на начала, при­чины или элементы путем их познавания (ведь мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов), то ясно, что и в науке о приро­де надо определить прежде всего то, что относится к началам. Естественный путь к этому идет от более известного и явного для нас к более явному и извест­ному с точки зрения природы вещей: ведь не одно и то же то, что известно для нас и прямо, само по себе. Поэтому необходимо дело вести именно таким об­разом: от менее явного по природе, а для нас более явного к более явномул известному по природе. Для нас же в первую очередь ясно и явно более слитное, затем уже отсюда путем разграничения становятся известными начала и элементы. Поэтому надо идти от общего к частному. Именно вещь, взятая в целом, более знакома для чувства, а общее есть нечто целое, так как оно охватывает многое наподобие частей. То же известным образом происходит с именем и его определением: имя, например круг, обозначает нечто целое, и притом неопределенным образом, а определение разделяет его на частности, и дети пер­вое время называют всех мужчин отцами, а женщин матерями, потом уже различают каждого в отдель­ности.

>.**£

•< 2. . • * •

Необходимо признать, что существует или еди­ное начало, или многие, и если единое, то или непо­движное, как говорят Парменид и Мелисс, или по­движное, как говорят натурфилософы, считая пер­вым началом одни воздух, другие воду; если же начал много, то они должны быть или в ограниченном ко­личестве, или безграничном, и если в ограничен­ном, по большем одного, то их или два, или три, или четыре, или какое-нибудь иное число, а если в безгра­ничном, то они или таконы, как говорит Демокрит, т. е. все одного рода, но различной формы, или раз­личных видов, или даже противоположных. Сходным путем идут и те, которые исследуют все существую­щее в количественном отношении: они прежде все­го рассматривают, является ли то, из чего состоит существующее, единым или многим, и, если это мно­гое, ограниченно оно или безгранично; следователь­но, и они ищут определенное начало и элемент, еди­ное оно или многое. Однако рассмотрение вопроса, является ли сущее единым и неподвижным, не отно­сится к исследованию природы: как геометр не дол­жен возражать тому, кто отрицает его начала, — это дело другой науки или общей всем, — также и тот, кто :iaimмнется исследованием природных начал: медь одно •единое», и притом единое в таком виде, еще не будет началом. Начало есть начало чего-ни­будь или каких-нибудь вещей.

5.

До этих приблизительно пор идет с нами и боль­шинство прочих натурфилософов, как мы сказали раньше: все они, устанавливая элементы и так назы­ваемые ими начала, хотя и без логических обоснова­ний, все-таки говорят о противоположностях, как бы вынуждаемые самой истиной. Различаются же они друг от друга тем, что одни берут начала более первые, другие — производные, одни — более изве­стные по понятию, другие — по чувству, именно: од-

ни считают причиной возникновения теплое и хо­лодное, другие — влажное и сухое, иные — нечет и чет, некоторые — вражду и дружбу, а это все отлича­ется друг от друга указанным способом. Таким обра­зом, они говорят в некотором отношении одно и то же и в то же время различное: различное, поскольку оно и кажется таким для большинства, одно и то же — по аналогии; именно: они берут начала из од­ного и того же ряда, так как одни из противополож­ностей заключают в себе другие, а другие заключают­ся в них. В этом именно отношении они говорят и одинаково, и по-разному, то хуже, то лучше: одни — о более знакомом на основе понятия (как было сказа­но раньше), другие — на основе чувства. Ведь общее известно нам по понятию, частое — по чувству, так как понятие относится к общему, чувственное вос­приятие — к частностям, например, большое и ма­лое известно по понятию, плотное и редкое — по чувству. Итак, что начала должны быть противопо­ложными, это ясно.

Так как слово «возникать» употребляется в раз­личных значениях и одни предметы не возникают просто, а возникают как нечто определенное, про­сто же возникают только одни сущности, то, очевид­но, в основе всего прочего должно лежать нечто ста­новящееся; именно и количество, и качество, и от­ношение к другому, и когда, и где возникают на основе какого-нибудь субстрата, так как одна только сущность не высказывается но отношению к како­му-либо подлежащему, а все прочие категории по отношению к ней. А что и сущности, и все остальное, просто существующее, возникают из какого-нибудь субстрата, это очевидно из наблюдений. Всегда ведь лежит в основе что-нибудь, из чего происходит воз­никающее, например растения и животные из семе­ни. Возникают же просто возникающие предметы или путем переоформления, как статуя, или путем прибавления, как растущие тела, или путем отнятия,

как Герм ия камня, другие путем составления, как дом, н путем качественного изменения, как изменя-ющмггн и отношении материи. Очевидно, что все во:пшкающие.таким путем предметы возникают из лежащего в основе субстрата. Из сказанного, таким образом, ясно, что все возникающее бывает всегда сложным: есть нечто возникшее, и есть то, что ста­новится таким, и это последнее двоякого рода: или лежащее н основе, т. с. подлежащее, или противоле-ЯШЩСС, Я разумею здесь следующее: противолежит — ИроОраэованность, лежит в основе — человек; и бес­форменность, безобразие, беспорядок я называю противолежащим, а медь, камень, золото — подлежа­щим. Очевидно, таким образом, если существуют причины и начала для вещей, существующих по природе, из которых, как первых, они возникли не но совпадению, но каждое по той сущности, по ко­торой именуется, то все возникает из подлежащего и формы; именно: образованный человек слагается известным образом из человека и из образованного, так как ты сможешь разложить предложения на эти термины. Ясно, таким образом, как возникающее бу­дет возникать и:» указанных составных частей... Итак, сколько начал принимает участие в возникновении природных тел и каковы они, об этом сказано; ясно также, что дол ж? к> что нибудь лежать в основе про­тивоположностей и что противоположных начал должно быть два. Но в другом отношении это не яв­ляется необходимым: достаточно, если одна из двух противоположностей будет производить изменение своим отсутствием или присутствием. Лежащая в ос­нове природа познаваема по аналогии: как относит­ся медь к статуе, дерево к ложу или материал и нео-с|юрмленное вещество, до принятия формы, ко все­му обладающему формой, так и природный субстрат этот относится к сущности, определенному и суще­ствующему предмету. Итак, одним началом является этот субстрат (не в том смысле одним и сущим как црсделенный предмет), другим началом то, чему угветствует понятие (форма), кроме того, проти-юложное ей — «лишенность».

S70

W':