ГЛАВА 7 Трамплин в техническом творчестве

Изобретение Брандтом висячих мостов. Начиная с далекой древности люди научились перебрасывать переходные мосты через реки и овраги. Для этого необходимо было сначала на дне препятствия возводить опорные пункты, а затем на них укладывать доски или какие-либо другие предметы в качестве пролетов. На воде могли быть возведены так называемые понтонные мосты. (Помню такой мост — доски, уложенные на бочках, — через реку Стырь, по которому мне пришлось переправляться в сентябре 1920 года со своей частью на Западном фронте.) Такой именно способ возведения мостов прочно вошел в практику железнодорожного строительства и давно уже превратился в своеобразный ППБ: мосты можно строить только так и не иначе.

Но вот возникла принципиально новая задача — перебросить мост через достаточно широкую, а главное, чрезвычайно глубокую пропасть. О возведении опорных пунктов на дне пропасти или по ее краям не могло быть и речи. Других способов для решения такой задачи не было известно.

Известный конструктор железнодорожных мостов Брандт много времени искал решение вставшей передним задачи. Но сколько он ни бился над придумыванием сложных замысловатых конструкций, результат неизменно получался отрицательный.

Однажды, измученный тщетными поисками решения и непрестанно ломая голову над этим, изобретатель вышел во двор подышать свежим воздухом. Была, кажется, осень, и по воздуху носились тонкие осенние паутинки. Одна из них попала, очевидно, на лицо изобретателя. Не переставая думать о своей задаче, он машинально стал снимать прилипшую было паутинку со своего лица, и тут внезапно у него блеснула мысль: если паук способен перекинуть паутинку-мост через глубокую и широкую для него пропасть (скажем, между ветвями дерева), то разве посредством подобных же тонких нитей, неизмеримо более прочных (скажем, стальных), не мог бы и человек перебросить мост через пропасть?

Так из паутинной подсказки как трамплина родилась замечательная идея о висячих мостах. Она и помогла Брандту преодолеть прежний тысячелетний ППБ, существовавший в области мостостроения.

Проанализируем теперь изобретение Брандта, исходя из установленных нами выше четырех условий, соблюдение которых обязательно для успешной реализации подсказки-трамплина.

Во-первых, не только основное содержание подсказки (в виде паутины) в точности выражало самый принцип решения задачи, но даже внешний вид паутины-подсказки соответствовал этому решению. Так что сделанная подсказка как бы явно говорила сама за себя.

Во-вторых, изобретатель непрестанно и напряженно думал о стоящей перед ним задаче и в тот момент, когда подействовала подсказка, то есть когда он снимал паутину со своего лица. Таким образом, здесь четко пересеклись два независимых необходимых процесса — работа изобретательской мысли и движение оторвавшейся паутинки по воздуху, причем решение пришло как раз в точке случайного пересечения обоих этих рядов.

В-третьих, Брандт, несомненно, обладал способностью к ассоциативному мышлению, ибо иначе он не увидел бы связи между паутиной (подсказкой) и решением инженерной задачи, над которой билась его мысль.

Наконец, в-четвертых, почва для восприятия подсказки была достаточно хорошо подготовлена в результате длительной и упорной работы изобретательской мысли Брандта.

Следовательно, здесь полностью и четко сработал раскрытый нами и изложенный выше механизм действия трамплина (подсказки) в процессе преодоления сложившегося ранее ППБ.

Сравнительный анализ научного открытия (А. Кекуле) и технического изобретения (Брандта). Как мы только что показали, в обоих случаях действовала одна и та же познавательно-психологическая закономерность: преодоление познавательно-психологического барьера посредством трамплина-подсказки с выполнением соответствующих четырех условий. Но тут было одно существенное различие. В случае формулы бензола перед мысленным взором А. Кекуле возникали лишь отвлеченные образы замыкания цепи в кольцо. Они могли быть или только мысленными, или же даже вещественными, но никак не воспроизводящими собой реальные

связи атомов. И это потому, что речь в данном случае шла об отвлеченных представлениях, касавшихся структуры молекул и межатомных (валентных) связей, кото-i ых химики того времени никогда не видели воочию, а могли представлять только в абстракции.

Что же касается моста через пропасть, то дело тут шло о создании руками человека вполне реального объекта вещественного характера. Поэтому и образ его мог быть не только абстрактным, мысленным, но вполне конкретным, осязаемым, подобным тому, как большая постройка может быть сначала изготовлена из детских кубиков. Именно такой моделью оказалась и подсказка-паутина, изготовленная из тонких вещественных нитей, так что изобретателю оставалось только представить эти нити прочными, металлическими, чтобы решить стоявшую перед ним задачу.

Анализируя эти обстоятельства, отметим прежде всего познавательно-психологическую общность между научным открытием и техническим изобретением. В том и другом случае ППБ возникал в результате ошибочного, одностороннего абсолютизирования достигнутой ступени особенности, ее неверной универсализации, то есть ложного возведения во всеобщность.

Так, для А. Кекуле в качестве ППБ служило убеждение, что единственным способом образования органических молекул из атомов углерода мог быть только один особенный — образование открытых цепей. Точно так же Брацдту единственным способом построения мостов казался столь же особенный способ установки опорных блоков.

Следовательно, в обоих случаях особенное универсализировалось и возводилось во всеобщее, превращаясь тем самым в ППБ.

Решение же в том и другом случае состояло в обнаружении другого особенного, которое до тех пор упускалось из виду, ибо оставалось до поры до времени неизвестным. Когда же это другое особенное раскрывалось, оно добавлялось к первому, которое переставало абсолютизироваться, утрачивало свой мнимо универсальный характер и низводилось на уровень особенности, ему присущей.

В итоге действительно всеобщее в обоих случаях (с формулой бензола и с висячим мостом) выступило как итоговое объединение двух особенных форм, как их обобщение. Поэтому в том и другом случае можно было ска-

зать, что движение творческой — научной или технической — мысли совершалось в порядке восхождения от особенности к всеобщности, а ППБ возникал на пути к всеобщему, причем преодолевался он в равной степени благодаря случайной подсказке-трамплину.

Эту глубокую методологическую связь между научным и техническим творчеством подметил еще Д. Менделеев. Касаясь значения образа висячего моста для научных представлений, он писал в «Основах химии»: «...главным предметом сочинения служат философские начала нашей науки, относящиеся к ее основным или первичным качественным и количественным сведениям о химических элементах. Сперва науки, как и мосты, умели строить лишь при опорах из прочных устоев и длинных балок. Мне желательно было показать, работая над изложением основ химии, что науки давно уже умеют, как висячие мосты, строить, опираясь на совокупность хорошо укрепленных тонких нитей, каждую из которых легко разорвать, общую же связь очень трудно, и этим способом стало возможным перебрасывать пути через пропасти, казавшиеся непроходимыми. На дно не опираясь, и в науках научились пересягать пропасти неизвестного, достигать твердых берегов действительности и охватывать весь видимый мир, цепляясь лишь за хорошо обследованные береговые устои».

Таким образом, мы можем с полным основанием констатировать единство научного и технического творчества в познавательно-психологическом отношении. Но прежде чем переходить к теоретическим обобщениям, мы считаем нужным привести еще несколько примеров тех нических изобретений, позволяющих раскрыть их общий механизм.

Трамплины-подсказки в случае различных изобретений. Начнем с изобретения воздушного шара братьями Монгольфье. В качестве ППБ при изобретении воздушно-летательных аппаратов служила, конечно, убежденность, будто сила земного притяжения непреодолима. И вот однажды братья Монгольфье, взобравшись на высокую гору в жаркий день, наблюдали следующую картину: с поверхности озера, находившегося у подножия горы, поднимались вверх водяные пары, образуя туман. Это явилось подсказкой для изобретательской мысли обоих братьев: ведь если эти нагретые пары заключить в тонкую оболочку, а к ней присоединить снизу корзину, то получится воздушный шар. Только вместо водяных па-

ров, которые быстро остывают, целесообразнее наполнять шар горячим воздухом, а еще лучше — каким-либо легким газом (например, водородом).

Так родилось изобретение, положившее начало воздухоплаванию. Здесь важно отметить то же самое явление, о котором уже было сказано выше: подсказка здесь выступила в виде реального физического процесса — подъема паров воды, что прямо толкало мысль на соответствующее изобретение.

Другой случай трамплина наблюдался намного позже в той же области — воздухоплавании, — но уже не с аэростатом, а с аэропланом. На самолете, которым управлял известный русский летчик Уточкин, ставилось сначала только одно магнето. И вот произошло следующее событие, свидетелем которого оказался боготворивший Уточкина мальчик, ставший впоследствии выдающимся авиаконструктором. На его глазах самолет Уточкина чуть было не разбился из-за того, что вышло из строя магнето. Летчик спасся только чудом. Когда мальчик, наблюдавший эту картину, узнал, что причиной аварии оказалось вышедшее из строя магнето, он потрясенный шел домой, думая только о том, каким образом можно предупредить подобные несчастные случаи. Только подумать: магнето снова может выйти из строя, и машина может разбиться, а его кумир погибнуть!

Поглощенный этой мыслью, мальчик наткнулся на пьяного верзилу с подбитым глазом. Глаз заплыл и ничего не видел. В голове мальчика блеснула мысль-подсказка: если бы у человека был только один глаз, верзила теперь был бы слеп. Значит, на самолете надо ставить не одно, а два магнето, и если одно выйдет из строя, то катастрофы не будет. И мальчик помчался в гостиницу, где остановился Уточкин, ворвался к нему в номер и, закрыв рукой один свой глаз, закричал: «Когда один глаз подбит, видит другой!»

Этот эпизод описан в нашей печати. Случайный характер подсказки-трамплина здесь, конечно, налицо: мальчик вполне мог бы не встретить пьяного с подбитым глазом; в таком случае он неизбежно столкнулся бы с другой подсказкой аналогичного характера: увидел бы однорукого или одноногого калеку. Либо лодку с одним сломанным веслом, когда гребцу пришлось бы работать другим. Важно только то, чтобы от первоначальной пары предметов (органов) хотя бы один оставался функционирующим, когда другой вышел из строя.

Приведу еще случай. Одно время я был председателем Комитета по присуждению Ломоносовских премий за лучшие научно-популярные фильмы. Комитет премировал в числе прочих фильм, в котором была заснята история одного изобретения в области электротехники. Опытный изобретатель создал несколько конструкций различных приборов и электроламп, причем находящаяся в них тонкая металлическая нить не обялательно должна находиться в натянутом состоянии.

Но вот встала задача изобрести такой прибор, в котором эта нить должна была в течение всего периода работы прибора находиться в предельно напряженном состоянии, не ослабляясь ни на мгновение.

Условие для изобретателя оказалось непривычным. Он

ГЛАВА 7 Трамплин в техническом творчестве - student2.ru

тщетно пытался придумать такое устройство, которое сохраняло бы натяжение нити.

Как-то в выходной день он поехал с женой в электричке за город, в пути по обыкновению искал решение задачи. Можно себе представить, что в ото время он ничего вокруг себя не видел и не отвечал на вопросы жены. Что же делать женщине, сидящей рядом с таким отрешенным от мира мужем? Ну, конечно же, вязать. Когда он случайно взглянул на вязание, в его мозгу вспыхнула мысль: ведь вязальные спицы двигаются так, что шерстяные нити все время напряжены, натянуты и ни на секунду не ослабевают. Значит, такую именно систему «вязальных спиц» и надо применить в искомом техническом устройстве.

Так сработала подсказка-трамплин. Она и здесь явилась наглядной, вещественной моделью искомого решения, причем наблюдалась непосредственно, визуально.

При просмотре упомянутого фильма я обнаружил, что в нем отсутствовала жена, вязавшая шарф. На мой недоуменный вопрос, почему этот важный момент опущен, режиссер пояснил, что такая деталь придала бы несерьезный характер всему фильму (?). Он так и не понял ее важности!

* * *

Ограничимся разбором приведенных технических изобретений, так как все они демонстрируют одну и ту же общую познавательно-психологическую закономерность, присущую научно-техническому творчеству. Добавим, что в 60-х годах изобретатель Г. Альтшулер предложил аппарат, который он назвал «машиной, способной изобретать». Ее алгоритм работал таким образом, что каждый раз подсказывал пользователю, а не забыл ли он каких-то иных путей в своей творческой деятельности, не упустил ли он какой-либо иной возможности в решении возникшей задачи? Допустим, на заводе существует пресс определенной мощности, оказавшейся недостаточной для изготовления нужных деталей. Возникает необходимость создания пресса большей мощности. Однако возможен и другой путь, а именно замены слишком твердого материала, с которым не может справиться существующий пресс, более мягким, податливым.

Другими словами, машина Альтшулера сообщила ряд последовательных подсказок тому, кто с ней работал. Сама по себе попытка сконструировать «изобретатель-

скую машину», которая использовала бы познавательно-психологическую закономерность технического творчества, заслуживает одобрения. Сейчас же нам важно отметить ее как своеобразное апробирование на практике общего механизма технических изобретений, решающим звеном которого является подсказка-трамплин. Правда, в данном случае эта подсказка освобождается от случайностей, присущих человеческой деятельности, и выступает в качестве наперед запрограммированного элемента этой машины.

Наши рекомендации