Толерантность как феномен современной культуры

Одной из провозглашаемых демократических ценностей современного мира является толерантность. На наш взгляд, это очень интересный культурный феномен, который позволяет подчеркнуть специфику современной культуры. Заметим, что автор этой статьи ставит своей целью побудить себя и потенциальных читателей только задуматься о данном феномене. Эта статья ни в коем случае не является попыткой пропагандировать какую-либо определённую позицию по исследуемому вопросу, поскольку анализируемый термин и феномен в современном мире является крайне сложным и противоречивым.

Сложность понимания феномена толерантности для русского человека объясняется спецификой перевода данного термина. Дело в том, что слово «толерантность» с точки зрения семантики не имеет адекватного перевода на русский язык. Буквально его часто переводят как «терпимость». Однако парадокс состоит в том, что соотношение таких понятий, как «толерантность» и «терпимость», по смыслу скорее представляют собой противоположности, чем синонимы. Как отмечает исследователь феномена толерантности О.В. Малахова, в английской литературе фигурируют два термина: «tolerance» и «toleration». «Toleration» в самом широком смысле означает терпение. Терпеть означает мириться с существованием кого-либо или чего-либо. Претерпевают то, что доставляет страдание, вызывает отвращение. Что же касается «tolerance», собственно толерантности, то ее семантическое содержание более конкретно. На уровне общих словарей она выглядит примерно так: толерантность – это признание и уважение иных взглядов, убеждений, традиций, стилей и практик жизни без внутреннего согласия с ними. Терпимость может ограничиваться и внешней реакцией (сдержанностью, например); для толерантности же требуется более «глубокий план» (принятие права других на свои культурные ценности).[188] Даже не вдаваясь в лингвистические тонкости, мы можем понять, что издревле знакомый русскому человеку термин «терпимость» и современный заимствованный термин «толерантность» имеют разные смыслы. Терпеть можно то, что причиняет страдание. Слово «толерантность», предполагающее уважение других и отсутствие дискриминации, получает широкое употребление в русском языке именно в конце ХХ – начале XXI века в связи с глобализацией и установкой на демократические ценности. Сам факт заимствования термина из другого языка на наш взгляд, говорит об изменении системы ценностей российского общества.

Противоречивость феномена толерантности, в частности, усматривается при попытке его осмысления с точки зрения теории эволюции, так как в плане выживания человеческой особи или этноса, ценность толерантности не соответствует сути естественного отбора, предполагающего неотъемлемость борьбы особей и групп как способа выживания. Не получается ли, что толерантность противоречит самой жизни? Ведь ни для кого не секрет, что западный мир с его демократическими ценностями физически вымирает. Прирост населения в нём постепенно уменьшается. Поощрение гей-парадов и уважительное отношение к людям нетрадиционной сексуальной ориентации производит размывание традиционных ценностей семьи и продолжения рода. Расширение миграционной политики приводит к тому, что гражданами стран Европы всё больше становятся выходцы из других стран, зачастую носители противоположных религиозных ценностей. Толерантность напрямую показывает, что мир меняется. Вопрос в том, как оценивать эту эпоху перемен.

Обращаясь к истории культуры, начиная с древнего мира, мы редко обнаруживаем установку на толерантность. Намного справедливее было бы сказать об этноцентризме культур древнего мира. Этноцентризм в широком смысле этого слова означает восприятие других индивидов, социальных групп, народов и культур через призму культуры и ценностей своего народа. В основе этноцентризма лежит естественная психологическая установка деления мира на «своих» и «чужих». Такая установка не только способствует формированию негативных взглядов и предрассудков о тех индивидах, группах, народах, которые отличаются по внешним или сущностным признакам от воспринимающего, но и способствует осознанию своей идентичности, принадлежности к чему-то большему, формирует чувства гражданственности и патриотизма.

Установка на этноцентризм свойственна как малым народам, так и «великим культурам», ставшим очагами современной цивилизации. Особенно характерна эта установка для западного полюса Ойкумены. Так, древние греки противопоставляли себя полюсу «варваров». Для них более, чем естественным было разделение общества на свободных и рабов. Неприятие в обществе спартанцев слабости и физических недостатков делало их одними из лучших воинов в мире, что помогало им выживать не одно столетие. И только в кризисные моменты развития культуры Греции мы видим элементы космополитизма в философии, что прослеживалось в частности у киников в эпоху эллинизма.

На первый взгляд может показаться, что установка на толерантность формируется в эпоху средневековья в связи в распространением таких христианских ценностей как любовь к ближнему, терпимость и способность прощать, однако при более глубоком рассмотрении выясняется, что это не так. Если взять за основу приведённое выше различие терминов терпимость и толерантность, то получается, что в Средневековье скорее речь идёт о терпении, чем о толерантности. Причём слово «терпение» в эту эпоху, прежде всего, касалось мытарств индивидуальной души, отражало смирение перед мирскими невзгодами, несение каждым человеком своего «креста», преодоление телесных соблазнов. В общественном же плане терпимость зачастую не просто не поощрялась, но жестоко преследовалась. Это выражалось в борьбе с инакомыслием, кострах инквизиции, крестовых походах, неприятии новых научных открытий. Церковь претендовала на роль единственной духовной монополии и не хотела сдавать свои позиции ни при каких условиях. Ценности других народов прошлого и настоящего часто критиковались с негативной точки зрения как неверные и языческие. Наличие таких ценностей как любовь к ближнему и способность прощать в свою очередь так же не говорит о толерантности. Любовь всегда предполагает иррациональную основу. Любить можно скорее не «за что-то», а «несмотря ни на что». При этом на уровне рациональности может признаваться несовершенство (в христианском контексте греховность) ближнего. Думается, признание в себе и другом греха и виновности исключает толерантность. Прощение предполагает виновность другого, то есть восприятие его поступка с превосходящей позиции, которая исключает равенство. В целом можно сказать, что средневековая христианская культура формирует осознание иерархии высших и низших ценностей, что противоречит сути толерантности – признанию равноправия ценностей.

Эпоха Просвещения с её идеалами всеобщего образования и либерализма всё ещё не предполагает толерантности. Установка на европоцентризм была одной из важнейших ценностей эпохи Просвещения. Чувство превосходства было также ярко выражено у европейских колонизаторов: большинство европейцев рассматривали не европейских жителей колоний как социально, культурно и расово неполноценных, а свой собственный образ жизни, разумеется, как единственно верный. Так, религиозные верования туземцев воспринимались как варварские, их представления о половой жизни считались безнравственными, эстетические идеалы «чужеземцев» нередко рассматривались как дикие. Провозглашая собственные стандарты абсолютными, европейцы осуждали всякое отклонение от европейского образа жизни, не допуская при этом мысли о том, что туземцы могут иметь собственные стандарты.

Однако со временем и в рамках западной культуры возникает идея кризиса собственной цивилизации. Иррационалистическая философия XIX века в лице Ф. Ницше обрушивается с жёсткой критикой на такие ценности западной культуры как идея равноправия индивидов, взаимопомощь, поддержка страдающих. По мнению немецкого философа все эти установки противоречат духу самой жизни, в основе которой лежит воля в власти. Кризис современного мира он видит в человеке поощрении слабости, а не силы. Христианское и демократическое признание равноправия не даёт человеку развиваться. «Помощь» современному человеку состоит не в том, чтобы в каждой ситуации протягивать ему руку помощи, а в том, чтобы «подтолкнуть падающего», так как только это заставит его цепляться за свою жизнь, осознавать ценность жизни, развиваться. Концепция Ф. Ницше элитарна: ценности и мораль сверхчеловека выше ценностей и морали простых «слабых» людей, чья воля к власти далека от совершенства. Кризис мировоззрения западных ценностей отражает и такое направление художественной культуры XVIII - XIX века как романтизм, которое, наряду с прочим, воспевает «не толерантное» противопоставление гения и простого человека, героя и толпы, одинокого страдающего человека со сложным внутренним миром и обывателя. Критика западной культуры активно продолжается и в XX веке такими авторами как О. Шпенглер, К.Г.Юнг, Г.Маркузе, Н.А. Бердяев и многие другие.

Итак, постепенно западный мир переходит от осознания своего превосходства к идеалу толерантности. Этому способствует раскаяние людей Запада за прошлую колониальную политику, за идеи нацизма и военные действия по отношению к другим народам. Кроме того, в условиях глобального мира невозможно не ценить материальных благ, которые исходят от других народов. Сама по себе глобализация в культурном плане является противоречивым процессом, поскольку с одной стороны она приводит к стиранию различий между народами, а с другой обострение в новом мире культурных конфликтов. В глобальном мире такие формы культуры как религия и идеология становятся инструментами эффективной манипуляции настроением народов на мировом уровне, что приводит народы к активным конфликтам. По сути, такое разжигание межэтнических противостояний противоречит толерантности и знаменует собой ещё одно широко употребимое в современном мире понятие – экстремизм.

Экстремизм является категорией, противостоящей по своему социальному смыслу «толерантности». Под экстремизмом (от фр. extremisme, от лат. extremus – крайний) понимают идеологию, позволяющую и пропагандирующую крайние, зачастую насильственные меры отстаивания своих взглядов, непримиримость и агрессию в отношении инакомыслящих. Экстремизм обозначается через понятия «нетерпимость», «насилие» и др. Экстремизм сегодня все более грозно заявляет о себе, нарушая важнейшие права человека: на жизнь, свободу, безопасность, являясь крайней формой интолерантности, соединенной с агрессией и насилием как методами выражения непримиримости к другим. Для экстремистов характерны бескомпромиссность, непримиримость к позиции оппонентов и отказ от диалога и консенсуса по спорным вопросам. Идеологической и теоретической основой экстремизма являются радикальные идеологические концепции, религиозный фундаментализм, национализм.

Сегодня в нашей стране термин «экстремизм» постоянно используется в средствах массовой информации. Пропаганда антиэкстремистского (толерантного) мировоззрения уже стала частью государственной идеологии и одной из целей педагогики. Казалось бы, столь серьёзная установка государства на толерантность должна бы снизить уровень экстремизма в обществе, однако с каждым годом мы видим, как всё больше среди молодёжи нарастают националистические настроения. В чём же причина? Причина и источник экстремизма как общей идеологии крайней непримиримости к инакомыслящим во многом кроются в интеллектуальной и нравственной ограниченности личности, отстаивающей подобные взгляды. Иными словами, интеллектуальная и духовная ограниченность современной молодёжи, да и большого количества старшего поколения, нежелание совершенствоваться, узнавать историю своей страны и мировую историю, ориентация исключительно на материальные ценности и отсутствие нравственных ориентиров напрямую способствуют экстремизму. Сознанием ограниченных людей легко манипулировать. При этом значение слово «экстремизм» в целях управления несознательным населением часто используется настолько многозначно, что его смысл становится обтекаемым, каждый человек и даже «эксперт» может оценить одно и то же явление как экстремистское или не экстремистское. Мы часто видим, как вместо борьбы с реальным насилием в мире, общество тратит время на препирательства по поводу слов или внешнего вида людей. Например, в нашем городе не так давно произошёл очередной суд над альтернативной Интернет-энциклопедией «Орлец», как известно, славящейся своими сленговыми выражениями, по обвинению в религиозном экстремизме из-за того, что в материалах по поводу некоторых православных деятелей прошлого использован такой же простонародный язык, как и в других статьях энциклопедии.[189] Итак, мы часто не замечаем, как значение термина экстремизм употребляется в отношении явлений, которые, не призывают людей к насилию, а, по сути, являются просто способом самовыражения людей. И в таком значении получается парадокс – зачастую, борясь якобы с «экстремизмом», общество на самом деле борется с «толерантностью». Граница между этими феноменами размывается, и они становятся просто набором слов, в свою очередь только создающих в сознании итак не слишком образованной публики восприятие как бессмысленных терминологических нагромождений.

Возвращаясь к вопросу о том, каким образом ценность толерантности отражает современную культуру, нужно вспомнить о характеристике современности как состояния постмодерна. Постмодерн предполагает бесконечное цитирование старого, использование разных фрагментов ценностей прошлого, но при этом данные ценности не формируют единства. Их соединение довольно эклектично. Современная культура не имеет общего корня, его основание расползается как ризома. Идея толерантность вполне сочетается с метафорой ризомы, когда признаётся всё, но в этом признании нет общего смысла. Мир теряет объективную реальность, он всё больше «прячется» от восприятия за симулякрами, в роли которых сейчас зачастую выступают слова и высокие ценности. Люди современного мира много говорят о толерантности, но вопрос о том, насколько толерантность является реальной, а не просто декларируемой ценностью, остаётся открытым. Современные события на Украине показывают, что, несмотря на пропагандируемые идеалы, в мире только распространяется воинствующий экстремизм. Перед лицом этого ужаса всякие высокие слова утрачивают значение.

Однако несмотря на негативные события и явления современного мира, хочется отметить, что сама по себе ценность толерантности, на наш взгляд, свидетельствует о поступательном развитии человеческого сознания. Используя приём диалектической триады Гегеля, можно видеть, как постепенно мир развивался от явного этноцентризма (тезис) к христианскому идеалу терпения (антитезис) и формированию современного сознания полицентрического восприятия мира (синтез), воплощением которого является ценность толерантности. С каждым годом мир становится всё более сложным и противоречивым. Это связано с тем, что реальность приобретает удивительную многомерность. За последние столетия картина мира сильно поменялась. Географические открытия расширили карту мира, научные открытия показали сложность макро и микромира, исследования космоса показали сложность вселенной, психоаналитические открытия выявили сложность психического мира, технические изобретения во много раз расширили сферу человеческой практики. При этом состояние сознания человечества не может сохранять устаревшую систему координат, оно, в свою очередь, усложняется, пытаясь вобрать в себя всю сложность и многогранность мира.

На наш взгляд, довольно эвристически ценным приёмом анализа современных процессов является системный подход. Используя этот методспециалист в области политической философии Э.Я. Баталов отмечает как давно установленный факт, что жизнеспособность сложных эволюционирующих систем зависит от их внутренней дифференцированности, своеобразия и богатства заключенного в составляющих их элементах потенциала жизнеобеспечения. В теории информации этот вывод получил название «закона необходимого разнообразия». В соответствии с таким подходом для своего выживания система может противопоставить разнообразию внешних воздействий только разнообразие своих реакций на эти воздействия, которое зависит от ее внутренней дифференцированности. Эту закономерность подтверждает и история. Известно, что чем примитивнее внутренняя структура общества, тем меньше у него шансов выжить. Для того, чтобы быть устойчивым по отношению к социальным катаклизмам, потрясениям, внешнему давлению, общество должно иметь достаточно сложную структуру. Резонно в таком случае допустить, что социально неоднородный, асимметричный, противоречивый мир – это мир нормальный и жизнеспособный. При этом внутренняя разнородность нынешнего мира, обретающего признаки целостной системы, это не беда, но благо, которым надо уметь грамотно распорядиться.[190] А для этого нужно налаживать адекватные связи между элементами этой системы – странами, блоками, союзами и т.п., между цивилизациями, культурами, этносами, что необходимо предполагает толерантное мировоззрение.