Третье фунламентальное условие экзистенции: иметь право быть собой

Наполненный чувствами поток жизни во мне прекра­сен, но его недостаточно для экзистенции. При всей связанности с жизнью и с людьми я ошушаю себя лру-гим, непохожим на остальных. Моя духовная сущность неповторима, поэтому и мое Я — это индивидуальность, которая отграничивается от всех других индивидуально­стей. Как Person я узнаю, что я предоставлен самому себе, что я сам должен справляться со своим бытием, что я, в принципе, олин и могу быть одинок. Однако ря­дом находятся тысячи Других, огромное количество другого, и все они тоже неповторимы. Я вижу вокруг многообразие уникального и ни с чем не сравнимого и испытываю уважение к этой полноте и непохожести.

Среди этого мира я обнаруживаю самого себя. Я дан себе самому, и это ставит меня перед фунламенталь-ным вопросом персонального бытия: я это я, но имею ли я право быть собой? Есть ли у меня право быть та­ким, какой я есть, и вести себя таким образом, как я себя веду? Это — уровень поисков идентичности, на­хождения себя и, кроме того, уровень этики. Для того чтобы справиться с этими вопросами, необходимы три условия: уважительное внимание, справелливое отно­шение и признание ценности.

Кто,собственно, меня замечает, обращает на меня внимание, относится ко мне с уважением? За что меня можно уважать, а за что — порицать? За что я сам могу себя ценить? Могу ли я оправдать перед собой соб­ственное решение или желание? Имею ли я вообще пра­во на что-то Собственное? Могу ли я отвечать за свое

поведение и в глубине души чувствовать, что все сдела­но правильно? Если ответы на эти вопросы отрицатель­ны, возникает одиночество, человек прячется за стеной стыда, у него развиваются истерические реакции. Если ответы положительны, то человек находит самого себя, обретает аутентичность и самоуважение. Сумма опытов такого рода образует его самоценность и открывает до­ступ к бытию Person, глубочайшую ценность его Я.

На глубине третьего базового условия экзистенции человек стоит перед самим собой как перед непостижи­мостью: что такое мое Я, где это Я находится?

К основе своего Я мы приближаемся, когда, остав­шись наедине, вслушиваемся в себя, замечая при этом, что нечто внутри нас вновь и вновь «просит слова», что-то хочет нам сказать, на что-то указывает, вызывает в нас те или иные чувства и нас же в нас самих удивля­ет. Нечто, что мы можем обозначить как «это» («оно»), говорит во мне, поднимаясь, как из источника, — гово­рит мне и обо мне⁶.

Итак, если во мне существует такой «источник», то возникает вопрос: как мое Я обходится с тем, что гово­рит из персональной глубины?

Быть Person, по сути, означает встречать себя, идти навстречу себе как тому, кому ловеряешь.

«Встречать себя» — значит быть готовым к тому, что во мне говорит. Парадоксальным образом оно воспри­нимается не как нечто чуждое, но как «относящееся ко мне», как «мое». Но я также понимаю, что управлять этим я не могу, и даже не уверен, что это говорю Я. То,

⁶ Более подробно о соотношении Я и Person см. в первой статье (с. 41-78). — Примеч. рел.

что я чувствую, так это подлинность этого, а также то, что идет оно из очень большой глубины, превосходящей мое Я и мое сознание.

«Аоверять самому себе» означает следующее: персо­нальное во мне— «то, что говорит из непостижимой глубины», динамичное, раскрывающееся, — отдано в руки моему Я, которое определяется, занимает пози­цию, принимает решения и действует. Во мне есть кто-то, кто отвечает за меня, — это Я сам! Я являюсь для себя реальностью, я дан себе — и несу за эту реаль­ность ответственность.

Это ловерие к себе проявляется в том, что я обхо­жусь с собой (со своей персональностью) столь береж­но, как если бы нес на руках маленького ребенка. Образ взрослого, несущего на руках дитя, — это точное выражение сущности того, как человек мог бы обра­щаться со своим единственным и неповторимым быти­ем. Я несу свое бытие на руках, и каждый человек несет свое. Я изначально дан самому себе таким, какой я есть, и с годами я все больше доверяю себе, своей пер­сональное™. Я одновременно и этот ребенок, и тот, кто призван о нем заботиться. Так как я сам себе дан и сам собой распоряжаюсь, я и ответственен за себя. И пото­му я обязан бережно обходиться с собой и относиться к себе всерьез.

Мое Я — это, по сути, и есть то, что способно откры­ваться аля встречи с собой и с миром. Я раскрывает объятия всему, что приходит из внешнего мира и что возникает в его сердцевине, идет из него самого: сло­вам, которые говорит мне другой человек, и собствен­ному всхлипу, и слезам, и смеху, и самой своей жизни с ее тайной, и самому себе, каков я есть настоящий.

«Место» этой встречи никогда не будет публичным, оно интимно. Зашишая интимное, человек охраняет со­кровенное — Person. И тогда персональное в нем может говорить и человек может слышать голос своей духов­ной сущности. Быть Person означает в своей основе быть постоянно одариваемым самим собой.

Через внутренний диалог — встречу с самим со­бой — мы можем подойти к пониманию аутентичности: там, где я открыто себя встречаю, я переживаю момент зарождения аутентичности. Аутентичность личности — это установка открытости по отношению к самому себе и честная встреча Собственного, «так как это во мне есть». Если я даю себе быть таковым и живу в соответ­ствии с внутренним (а вовне отдаю то, за что готов отве­чать), тогда я аутентичен. Предпосылка аутентичности — уважение к себе, благодаря которому человек не мани­пулирует собой, а позволяет «этому» говорить в себе и может своболно быть перел самим собой. Если я отно­шусь к себе подобным образом, то проживаю бытие Person. В противном случае меня как Person нет, я поки­нул самого себя, оставил в беде, и рядом со мной нет ни­кого. И тогда человек не может оставаться один, потому что ОАиночество невозможно вынести, если отсутствуют внутренние отношения с самим собой. Тот, кто не может быть один, истинно одинок — он ушел от себя или себя не находит. С нашей точки зрения, терапия в этом случае состоит в том, чтобы научиться внутреннему разговору, установить персональные отношения с самим собой, на основании которых отношения с внешним миром также могут стать персональными.

Итак, в этом экзистенциальном измерении мы вновь обнаруживаем себя перед тайной, перед непостижи-

мым, с которым тем не менее находимся в интимней­шем контакте. Кажется, ничто другое не может быть для нас более близким, чем то, что течет из самой глубины нас (а это идентичность, наше ЯЛ Оно постоянно прояв­ляется в нас и вместе с тем неизменно ускользает от на­шей власти. В формулировке Ясперса: «Мы оказались в мире не благодаря самим себе... наша свобода также существует не благодаря нам самим, но нам дарована... Откуда? Очевидно, не из мира» (1984, S. 48).

Четвертое фунламентальное условие экзистенции: лелать то, что нужно

Если у меня есть силы и возможности быть здесь, если мне нравится жизнь и я способен найти в ней себя, то для исполнения экзистениии не хватает четвертого фун-ламентального условия: я должен распознать, о чем в моей жизни должна идти речь. Недостаточно просто быть здесь и найти в жизни себя: каждый человек ста­рается раскрыться и воплотиться в чем-то, его превос­ходящем. Выйти за пределы себя, трансиендировать — вот изначальное устремление людей. Иначе они чув­ствуют свою бесплодность: как если бы человек жил в доме, в который никто не приходит в гости.

Жизнь не вечна, она проходит, и этот факт ставит нас перед вопросом смысла: я есть — рали чего? Чтобы ответить на этот вопрос, снова необходимы три веши: поле леятельности, структурная взаимосвязь и цен-ность, которая лолжна быть воплощена в булушем. Есть ли область активности, где я нужен, где могу быть про­дуктивным? Ошушаю ли я себя принадлежащим к некой большей системе взаимосвязей, которая придает моей жизни структуру и ориентацию? Есть ли что-то иенное,

что еше должно произойти в моей жизни в будущем? Если у меня ничего этого нет, то возникает пустота, фрустраиия, даже отчаяние, и вслед за ними — зависи­мое поведение. Если же я знаю, что все это у меня есть, то я способен к действию и самоотдаче. Сумма подоб­ных опытов составляет экзистенциальный смысл жизни человека.

И все-таки недостаточно просто находиться в каком-либо поле деятельности, знать, что ты включен в систе­му взаимосвязей, и ориентироваться на что-то ценное, что должно быть воплощено в будущем. Нужна еше фе­номенологическая установка, экзистенциальный подход к своему бытию. Это установка открытости по отноше­нию к миру, которая позволяет мне слышать запрос си­туации {Frankl, 1987). «Чего хочет от меня этот час, на что я должен дать ответ? То есть речь идет не только о том, чего я могу ожидать от жизни, но в равной степени и о том (в соответствии с диалогической основой экзис­тенции), чего жизнь хочет от меня, что я могу и должен сделать сегодня, сейчас для других людей, а также для себя. Моя задача— в этой установке открытости при­вести себя в согласие с ситуацией, проверить, хорошо ли то, что я делаю, для других, для меня самого, для бу­дущего, для мира, в котором я нахожусь. Если я так дей­ствую в ситуации, то это приводит к осуществлению моей экзистенции».

Виктор Франкл (1987, S. 315) называл смысл «воз­можностью, прочитываемой между строк действитель­ности». Говоря другими словами, я бы определил смысл как «самую ценную возможность ситуации». Таким об­разом, экзистенциальный смысл — это то, что здесь и сейчас, исходя из реальности фактов, является для меня

возможным. Может быть, это то, что мне необходимо сделать, или то, что хочется сделать, — и это самая иен-ная и интересная из имеющихся сейчас альтернатив, в пользу которой я принимаю решение. Мое чутье ус­пешно сокращает это мыслимое многообразие возмож­ностей, и я могу проживать ситуацию выбора.

Помимо экзистенциального смысла, обращенного лично ко мне, существует онтологический смысл — смысл существования мира, меня, других людей, то есть того целого, в котором есть также и я. Но этот смысл зависит не от меня. Вероятно, его имел в виду Создатель. Это философский и религиозный смысл, который я могу открыть для себя в вере (о различиях экзистенциального и онтологического смысла см. Langle, 1994а).

Таким образом, и в этом четвертом измерении, свя­занном с будущим, мы вновь сталкиваемся с Объем­лющим, с таинством, с верой. В поисках онтологичес­кого смысла невозможно обойтись без духовного измерения — наше интуитивное чутье призывает нас к познанию чего-то большего, превосходящего нас, и в конечном счете к религиозным формулировкам и оп­ределениям.

Здесь уместно вспомнить историю о строительстве собора в Шартре (Франкл также упоминал ее в своей книге о смысле), которая точно описывает значение он­тологического смысла для понимания жизни (см. Лэнг-ле, 2003).

Это было в то время, когда в Шартре строили собор. Путник шел по дороге и увидел сидяшего на обочине мужчи­ну, обтесываюшего камни. С удивлением он спросил того, что это он здесь делает. «Разве ты не видишь? Я обтесываю

камни!» Ничего не поняв, путник отправился дальше. Мино­вав следующий поворот дороги, он увидел другого мужчину, который точно так же сидел у дороги и обтесывал камни. Снова он остановился и спросил, что тот делает. «Я делаю фундаментные блоки, незнакомец.», — ответил тот. Покачав головой, путник пошел дальше. После того как, пройдя еше немного, он опять увидел человека, который сидел в пыли и точно так же, как двое других, в поту обтесывал камни, он решительно подошел к нему и спросил: «Ты тоже делаешь фундаментные блоки?» Мужчина поднял глаза, стер со лба пот и сказал: «Нет, незнакомец. Разве ты не видишь? Я строю собор».

Ауховность с экзистенциально-аналитической точки зрения

В заключение обратимся непосредственно к проблеме того, как в экзистенциальном анализе понимается «ду­ховность» {Spiritualitat). Употребляя этот термин, мы имеем в виду соотнесенность с неким более высоким измерением бытия. Многие люди, не принадлежащие ни к одной из религиозных конфессий, тем не менее забо­тятся о том, чтобы в их жизни была духовность, и назы­вают себя «духовными»: они верят в существование чего-то большего.

В связи с этим следует подчеркнуть, что в экзистен­циальном анализе духовное измерение не имеет рели­гиозных коннотаций.

Предшествующий текст позволяет сформулировать два обобщения:

1. Антропологическое опрелеление: человек как лу-ховное существо. В своей сущности человек как Person является духовным, то есть превосходящим свою физи-

ческую и психическую природу. Он активен в восприя­тии, в своих решениях, в определении своей позиции, в ответственности и последующих действиях. О такого рода проявлениях можно говорить как о «духовных» в смысле их противопоставления «материальному», но не в церковном понимании, как об «одухотворенности Святым духом».

2. Экзистенциальное опрелеление: духовность как основа экзистенции. То, каким будет отношение челове­ка с его жизнью и с миром, то, как он обойдется с ними, определяется его способностью к их духовному пости­жению. Предпосылкой этой способности служит особое состояние «феноменологической открытости», благода­ря которой становится возможным прорыв к самой ос­нове данностей бытия, к их сути. По отношению к этой воспринятой феноменологически «ноэме» человек вы­рабатывает определенную позицию, согласовывая ее со своей сущностью. В этом уже проявляется его духов­ность.

Человеческую реальность, однако, отличает то, что на такое глубинное видение постоянно наслаиваются повседневные дела, нас постоянно отвлекает что-то, в чем с легкостью можно затеряться. Неудивительно, что как само феноменологическое восприятие, так и формирование позиции чаше всего человеком не осоз­наются. Тем не менее на основании этих духовных про­цессов у него возникают чувства и настроения, и он принимает решения.

Таким образом, в экзистенциальном анализе духов­ность понимается как переживаемая человеком откры­тость по отношению к превосходящей его самого и его экзистенцию (по всем четырем фундаментальным усло-

виям) величине, открытость к «несущему слою», кото­рый он может ошушать как праоснову персонального бытия и который дает чувство предельной защищеннос­ти. Когда эти взаимосвязи им осознаются, человек чув­ствует принадлежность к ним и обретает в них свои основы.

Духовность осуществляется в триединстве духа, опы­та и жизни, что можно выразить в единой фразе как по­знание духа в опыте жизни.

Понимаемая подобным образом духовность служит фундаментальным опытом для любой религиозности. Не основанная на этом религиозность — всего лишь пу­стые слова, она лишена плоти и крови. Забота о душе не может и не должна идти против духовности либо осуществляться без нее, иначе она минует человечес­кую сущность. Забота о душе лишь тогда истинно заслу­живает своего названия, когда она печется о раскрытии духовных взаимосвязей, данных нам в переживаниях и опыте жизни.

Вере, взращенной в опыте, в сравнении с прямой трансляцией религиозности (через учебное заведение, церковь, Библию), никогда не уделялось достаточного внимания, не говоря уже о том, что зачастую такая вера вообще обесценивалась, подобно тому как обесце­нивался брак католического священника на фоне свято­сти принятого им сана. С экзистенциальной точки зрения брак и сан равноценны: у религиозности, транс­лируемой напрямую, нет преимуществ перед опытом веры, полученным в жизни. Здесь речь идет о двух пу­тях, которые дополняют друг друга, друг друга предпо­лагают, необходимы друг другу и потому составляют одно целое.

В то же время возникшая на основе опыта и само­стоятельно постигаемая духовность не имеет ничего об­щего с понятием спасения в религиозном смысле, хотя те элементы веры, которые человек сам может обнару­жить и пережить, и являются основой любой религиоз­ности.

Религия, располагая знанием иного рода через бо­жественное послание, в состоянии интерпретировать, толковать пережитое, включать его в более крупную си­стему взаимосвязей, о которой человек сам по себе не может знать. На этом основано обещание спасения, ко­торое может произойти с человеком лишь как некая ми­лость, дарующая ему возможность надеяться вопреки ощущению всей безнадежности существования.

В заключение мы можем сказать, что осуществление экзистенции основывается на духовности, ибо как Person человек осуществляет свою экзистенцию в открытости по отношению к всеохватывающему большему, от кото­рого никогда невозможно закрыться до конца⁷. В этой диалогической соотнесенности с иным, но также и с са­мим собой (что в глубине неразделимо) вера возникает как неизбежная «экзистенциальная» вера — еше до ее религиозного воплощения.

⁷ Схожим образом это формулирует и Карл Ясперс (1974, S.17): «Экзистенция — это бытие самим собой, которое соотносится с со­бой и через это — с трансцендентным, на котором оно основывается и благодаря которому оно знает, что подарено самому себе». Или в религиозной формулировке: «Бог есть для меня в той степени, в ка­кой я подлинно существую». (Jaspers, 1986, S. 51).

Близость к концепции фундаментальных мотиваций, как мне ка­жется, можно увидеть также и в следующем высказывании Ясперса: «Но это обнаруживается вновь и вновь: для нас Божество, если оно есть, есть только то, как оно возникает в мире, как оно разговаривает с нами языком людей и мира... Божество проявляется только в тех спо­собах, которые постижимы для человека» (Jaspers, 1965, S. 20 ft'.).

Эта «экзистенциальная вера» дает человеку глу­бокий опыт обретения последнего убежища. И, более того, повторим — доверия к последней опоре, бе­зусловной, безоговорочной ценности жизни, непо­стижимой глубины Person и высшей бескорыстной справедливости. И наконец, мы обнаруживаем себя вновь и вновь в системе всеохватывающих взаимосвя­зей, в которой в течение всей нашей жизни мы, совер­шая любое действие и выражая нашу волю, старались найти смысл.

Литература

Eckert J.(1996): Schuleniibergreifende Aspekte der Pschycho-therapie. In: Reimer Ch., Eckert J., Hauzinger M., Wilke E. Psychotherapie. Ein Lehrbuch fur Arzte und Psychologen. Berlin: Springer, 324-339. Eckert)., Hauzinger M., Reimer Ch., Wilke E.(1996): Grenzen der Psychotherapie. In: Reimer Ch., Eckert J., Hauzinger M., Wilke E. Psychotherapie. Ein Lehrbuch fur Arzte und Psychologen. Berlin: Springer, 525-535. Espinosa N.(1998): Zur Aufgabe der Logotherapie und Existenz-analyse im nachmetaphysischen Zeitalter. In: Existenz-analyse 1 5, 3, 4-1 2. Frank). D.(1981): Die Heiler. Wirkweisen

psychotherapeutischer Beeinflussung: Vom Schamanismus bis zu den modernen Therapien. Stuttgart: Klett-Cotta. Frankl V.(1959): CrundriB der Existenzanalyse und Logo­therapie. In: Frankl V., Gebsattel V., Schultz J. H. (Hrsg.): Handbuch der Neurosenlehre und Psychotherapie. Miinchen, Wien: Urban & Schwarzenberg, Bd. Ill, 663-736. Frankl V.(1984): Der leidende Mensch. Anthropologische

Grundlagen der Psychotherapie. Bern: Huber. Frankl V.(1987): Arztliche Seelsorge. Grundlagen der Logo­therapie und Existenzanalyse. Frankfurt: Fischer. Garfield S. L, Bergin A. E.(Eds.)(1986): Handbook of psycho­therapy and behavior change. New York: Wiley. Grawe K., Donati R., Bemauer F.(1994): Psychotherapie im Wandel. Von der Konfession zur Profession. Gottingen: Hogrefe.

Приложения

I. Терминологические комментарии научного редактора

Активизм — тип копинговых реакций в экзистенциаль­ном анализе, активные, но не приводящие к решению проблемы действия, часто ритуального характера.

Илентичность — один из аспектов самости, построения картины себя, а именно то, из чего я узнаю себя пол­ностью, полное совпадение с чем-либо, в определен­ных случаях — с самим собой. Тогда идентичность становится аутентичностью, делая личность един­ственной в своем роде, неповторимой.

Интенииональность — лат. направленность. Человек на что-то направлен, когда действует. Сознание всегда направлено на что-то, имеюшее содержание, поэто­му не бывает пустого сознания. Соотнесенность с предметом.

Интимность — в современном экзистенциальном анали­зе это зона, в которой человек находится наедине с Person, это не принадлежит никому, кроме челове­ка. Область интимного у здоровой личности защище­на стыдом. В. Франкл полагал, что публичность недопустима в трех ситуациях: в горе, в любви и в молитве.

Копинговые реакции — защитные механизмы психоди­намического уровня, они возникают как спонтанные автоматические реакции на угрозу и, как правило, опережают процесс персональной обработки про­блемы. Копинговые реакции не свободны, они явля-

ются именно реакциями, в то время как Person неде-терминирована (она позволяет человеку адекватно воспринимать проблему, понять ее сущность, занять позицию по отношению к ней и в соответствии с этой позицией действовать). Основные типы копинговых реакций: 1) уход, 2) ак­тивизмы, 3) агрессия и 4) рефлекс мнимой смерти. Персональный экзистенциальный анализ — метод, раз­работанный А. Лэнгле и направленный на фасилита-цию персонального измерения человека. Система вопросов, отвечая на которые пациент может от­крыться для восприятия своей экзистенциальной си­туации, понять ее сущность, соотнести с собой, занять позицию, принять решение и действовать в ней персонально. Рефлекс мнимой смерти — тип копинговой реакции, возникающей как рефлекторный ответ на самый тя­желый тип угрозы. Проявляется в ступоре, потере чувствительности или диссоциации (расщеплении) эмоций и когнииий (мыслей). Самолистаниирование — понятие экзистенциально-ана­литической антропологии В. Франкла, означает отойти на такую дистанцию, из которой можно вести себя свободно по отношению к себе (например, че­ловек испытывает голод, но отодвигает это чувство ради завершения работы). Самодистанцирование от­ражает свободу Person: я настолько свободен, что могу быть свободным и перед лицом своей собствен­ной ограниченности и обусловленности. Самость — все то, в чем проявляет себя Я, то, что Я считает своим и благодаря чему может иметь карти­ну себя, аналог эмпирического Я Y. Джеймса.

Самотрансиенлениия — понятие экзистенциально-ана­литической антропологии, введенное Виктором Франклом для обозначения направленности Person на «что-то, что не есть она сама». Не будучи самодо­статочной, Person нуждается в ком-то или чем-то. Человек только тогда полностью становится собой, считает Франкл, когда он, забывая себя, отдается делу, чувству, другому человеку, то есть чему-то, что представляет для него ценность. Аналогом само-трансцендениии в психологии является понятие «воля к смыслу». Совесть — одна из функций Person, интуитивное чутье в отношении того, что, исходя из иерархии ценнос­тей, в данной ситуации было бы правильным, хоро­шим. Совесть — чутье в отношении согласованности, соответствия между собственной сущностью и цен­ностями, о которых идет речь в данной ситуации. Феноменологическая установка — в экзистенциальном анализе позиция эмоциональной открытости Person по отношению к тому, что приходит извне. Впервые описана Э. Гуссерлем, затем М. Хайдеггером. Экзистениия — основное понятие экзистенциализма (М. Хайдеггер) и экзистенциального анализа. Озна­чает такой способ бытия человека, когда он постоян­но находится в «ситуации», которая запрашивает его как Person: «Как человеку быть в этой ситуации че­ловеком?». Осуществляя себя таким образом, чело­век переживает исполненность, глубокое чувство согласия и удовлетворения.

||. Публикации А. Лэнгле на русском языке

Лэнгле А.Экзистенциальный анализ — найти согласие с жиз­нью // Московский психотерапевтический журнал. 2001. № 1 (28). С. 5-23.

Лэнгле А.Грандиозное одиночество. Нарииссизм как антро-пологическо-экзистенциальный феномен // Московский психотерапевтический журнал. 2002. №2 (33). С. 34-58.

Лэнгле А.Стоит ли полагаться на свои чувства? // Педология. Новый век. 2002. №3. С. 5-12.

Лэнгле А.Значение самопознания в экзистенциальном ана­лизе и логотерапии: сравнение подходов // Московский психотерапевтический журнал. 2002. № 4 (35). С. 150-168.

Лэнгле А.Психотерапия: научный метод или духовная прак­тика // Московский психотерапевтический журнал. 2003. № 2. С. 7-34.

Лэнгле А.Жизнь, наполненная смыслом. М., Генезис, 2003.

Лэнгле А.Введение в экзистенциально-аналитическую тео­рию эмоций: прикосновение к ценности // Вопросы пси­хологии. 2004. №4. С. 3-21.

Содержание

Вступительная статья научного редактора........................... 5

Структура издания ..................................................................... 39

ГРАНЛИОЗНОЕ ОАИНОЧЕСТВО:

нарциссизм с точки зрения экзистенциально-
аналитической антропологии ........................................... 41

ЖИТЬ АУТЕНТИЧНО:

как, несмотря ни на что, стать самим собой?................ 79

ПСИХОТЕРАПИЯ:

научный метод или духовная практика?....................... 112

Приложения

I. Терминологические комментарии

научного редактора............................................................ 154

II. Публикации А. Лэнгле на русском языке ................ 157

Российско-Австрийский