Миссия светозарного иисуса иисус патибилис

Когда пять ангелов увидели Свет Господа осквернен­ным, они попросили Вестника Благих Вестей, Мать Света и Живого Духа послать кого-нибудь к этому первому творе­нию освободить и спасти его, открыть ему познание и спра­ведливость, и освободить его от демонов. И они послали Иисуса. Светозарный Иисус достиг невинного Адама... » Далее следует сцена, полный текст которой приводится на с. 86. Иисус здесь — бог, миссией которого является дать человеку откровение, отдельная ипостась или эманация Ве­стника, чья миссия подчинена Свету вообще и предваряет­ся творением человека. То, что он тот, кто заставил Адама вкусить от Древа Познания, объясняет христианское обви­нение манихеев в том, что они приравнивали Христа к змею в Раю. Содержание его откровения, учение о «его само­сти, брошенной во все», требует комментария. Оно выража­ет другой аспект божественной фигуры: помимо того, что Иисус — исток всей откровенческой деятельности в исто­рии человечества, он является олицетворением всего Све­та, смешанного с материей; то есть он — страдающая фор­ма Первого Человека.

Эта оригинальная и проникновенная интерпретация фигуры Христа была важной частью манихейского вероу­чения, и она была известна как учение о Jesus patibilis, «страдающем Иисусе», который «повешен на каждом дере­ве», «служит границей каждому блюду», «каждый день рождается, страдает и умирает». Он рассредоточен во всем творении, но его наиболее истинной сферой и воплощением представляется растительный мир, то есть наиболее пассив­ная и единственно невинная форма жизни183. Еще в то же самое время в активной стороне своей природы он есть над-мирный Нус, пришедший свыше, который освобождает эту плененную субстанцию и постоянно до конца мира собира­ет ее, т. е. себя из физического рассредоточения.

Разнообразные аспекты этого спасительно-спасаемого принципа прекрасно выражены в псалме:

Приди ко мне, мой родич, Свет, мой проводник... С тех пор, как я ушел во тьму, мне давали пить воду... Я стойко несу бремя, хотя оно и не мое. Я — среди своих врагов, звери окружают меня; бремя, ко­торое я несу, — от властей и княжеств.

Они воспылали гневом, они поднялись против меня...

Материя и ее сыны отделили меня от них, они сожгли меня в своем огне, они придали мне мучительное подобие.

Чужеземцы, с которыми я смешался, не знали меня; они вкусили от моей сладости, и они пожелали удержать меня с собой.

Я был жизнью для них, но они были для меня — смерть; я стойко держался среди них, они износили меня как свою одежду.

Я есмь во всем, я держу небеса, я есмь основа, я держу зем­лю, я есмь Свет, что сияет впереди и приносит радость ду­шам.

Я есмь жизнь мира: я есмь млеко, что во всех деревьях: я — сладкая вода, что от сынов Материи...

Я выношу все это, пока я исполняю волю моего Отца; Первый Человек — мой отец, волю которого выполняю.

Смотри, Тьму я покорил; смотри, огонь истоков я поту­шил, как Сфера быстро повернулась, как солнце получило очищенную часть жизни.

О душа, обрати свой взор в высоту и созерцай свои око-вы... смотри, твой Отец зовет тебя.

Теперь сядь на Корабль Света, и получи венок славы, и возвратись в свое царство, и возрадуйся со всеми Эонами.

(Man. Ps. CCXLVI. 64. 8 - 65.13)

Откровение Иисуса Адаму включает предостережение против приближения Евы. Адам вначале внимает ему, но позднее демоны соблазняют его, и так начинается цепь раз­множения, временное увековечение царства Тьмы. Это де­лает необходимой временную историю откровения, кото­рая, периодически повторяясь, приводит через Будду, Зо-роастра и исторического Иисуса к самому Мани и в сущности просто снова и снова воспроизводит изначаль­ное откровение Светозарного Иисуса, согласованное с ис­торическим прогрессом религиозного понимания.

От зона к зону апостолы Бога не переставали приносить Мудрость и Деяния. Так, в одну эпоху их приход [т. е. при­ход «Мудрости и Деяний»] проявился в странах Индии че­рез апостола, который был Буддой; в другую эпоху в земле Персии — через Зороастра; в третью — в земле Запада — через Иисуса. После этого, в последнюю эпоху, пришло это откровение, и пророчество пришло через меня. Мани, апос­тола истинного Бога, в земле Вавилонской. В этом пророчестве Мани принимает древнее гностичес­кое учение, наиболее ясно изложенное в Псевдо-Клементинах, от одного «истинного Вестника, который с начала мира, по­меняв свои формы со своими именами, бежал через Эон до тех пор, пока не достиг своего времени и, помазанный Божь­ей милостью за свой труд, не получил вечного отдыха» (Homil. Ш. 20).

Когда мы снова обратимся к космогонии, мы осознаем следующие разделения. Три «творения» были выведены божеством благодаря агрессии Тьмы и ее последствиям: творение Первого Человека — для битвы и жертвы; Жи­вого Духа (также называемого Демиургом) — для осво­бождения защитника и, поскольку оно остается незавер­шенным, строительства вселенной из смешанной субстан­ции; Вестника (также называемого Третьим Вестником) — для приведения вселенной в движение и освобождения Света, воплощенного в ней. Эта третья миссия противопо­ставлена Тьмой творению человека, которое, в свою оче­редь, делает необходимой миссию Светозарного Иисуса к Адаму. Через позднейшее совращение и последовавшее за ним явление размножения, драма и вместе с ней миссия «Иисуса» затянулась в истории человечества. Эта миро­вая история в узком смысле слова полностью принадле­жит целому отделению божественной истории, представ­ленному эманацией Вестника: это его измененные ипос­таси, которые действуют как божества откровения в человеческой религиозной истории, а именно, «Иисус» для Адама в начале, Параклет для Мани в середине и Ве­ликая Мысль — в апокалиптическом конце истории. К последнему апокалиптическому действию мы обратим­ся позже.