Производство, привоз и потребление

сельскохозяйственных машин и орудий

Годы	В Царстве Польском	В 3-х Прибалт губ.	В 4-х южных степных губ.: Донской, Укат., Тавр. И Херс.	В остальных губ. Евр. России	Всего в 50 губ. Евр. России и в Цар. Пол.	Привоз из-за границы с.-х. машин	Потребление с.-х. Машин
Тысячи рублей

Из этих данных видно, с какой силой проявляется процесс вытеснения примитивных сельскохозяйствен­ных орудий улучшенными (и, следовательно, процесс вытеснения примитивных форм хозяйства капитализ­мом). За 18 лет потребление сельскохозяйственных ма­шин возросло более чем в 3½ раза, и произошло это главным образом на счет роста внутреннего производ­ства, которое увеличилось более чем в 4 раза. Замеча­тельно также передвижение главного центра этого производства с привислинских и прибалтийских губер­ний на южнорусские степные губернии. Если в 70-х годах главным центром земледельческого капитализма в России были губернии западной окраины, то в 1890-х годах создались еще более выдающиеся районы земле­дельческого капитализма в чисто русских губерниях[155].

Необходимо добавить по поводу приведенных сейчас данных, что хотя они и основаны на официальных (и, насколько нам известно, единственных) сведениях по рассматриваемому вопросу, тем не менее они далеко не полны и не вполне сравнимы за разные годы. За 1876—1879 годы есть сведения, особо собранные для выставки 1882 г.; они отличаются наибольшей полно­той, обнимая не только “заводское”, но и “кустарное” производство сельскохозяйственных орудий; в среднем считали в 1876—1879 гг. 340 заведений в Европейской России вместе с Царством Польским, тогда как но дан­ным “фабрично-заводской” статистики в 1879 г. было в Европейской России не более 66 заводов, изготовляю­щих сельскохозяйственные машины и орудия (подсчи­тано по “Указателю фабрик и заводов” Орлова за 1879 г.). Громадная разница этих цифр объясняется тем, что в числе 340 заведений считалось менее трети (100) таких, которые имеют паровой двигатель, и более половины (196) ручных заведений; 236 заведений из 340, не имея своих чугунолитеен, отливали чугунные части на стороне (“Ист.-стат. обзор”, 1. с.). Между тем, за 1890 и 1894 гг. сведения взяты из “Сводов данных о фабрично-заводской промышленности в России” (изд. д-та торговли и мануфактур)[156]. Сведения эти не охва­тывают полностью даже и “заводского” производства сельскохозяйственных машин и орудий; например, в 1890 г. “Свод” считал в Европейской России 149 заво­дов в этом производстве, тогда как в “Указателе” Ор­лова названо более 163 заводов, изготовляющих сельско­хозяйственные машины и орудия; в 1894 г. по первые данным считали в Европейской России 164 завода этого рода (“Веста. Фин.”, 1897, № 21, стр. 544), а по “Пе­речню фабрик и заводов” указано за 1894/95 г. более 173 заводов, изготовляющих сельскохозяйственные ма­шины и орудия. Что же касается до мелкого, “кустар­ного” производства сельскохозяйственных машин и ору­дий, то оно вовсе не входит в эти данные[157]. Поэтому не может подлежать сомнению, что сведения за 1890 и 1894 гг. значительно ниже действительности; это подтверждают и отзывы специалистов, которые счи­тали, что в начале 1890-х годов в России производилось сельскохозяйственных машин и орудий на сумму около 10 млн. руб. (“Сельское и лесное хозяйство”, 359), а в 1895 г. — на сумму около 20 млн. руб. (“Вестн. Фин.”, 1896, № 51).

Приведем несколько более подробные данные о видах и количестве изготовляемых в России с.-х. машин и ору­дий. Считают, что в 1876 г. производилось 25 835 ору­дий; в 1877 г. — 29 590; в 1878 — 35 226; в 1879— 47 892 с.-х. машины и орудия. Как далеко превзойдены в настоящее время эти цифры, — видно из следую­щих указаний. Плугов в 1879 году производилось около 14У2 тысяч, а в 1894 г. 7У/у тыс. в год (“Вести. Фин.”, 1897, № 21). “Если пять лет тому назад вопрос о принятии мер для распространения плугов в крестьян­ских хозяйствах представлялся вопросом, требовавшим разрешения, то в настоящее время он разрешился сам собою. Покупка плуга тем или другим крестьянином не представляется уже диковинкою, а сделалась явле­нием обыкновенным, и теперь ежегодное количество плугов, приобретаемых крестьянами, можно считать тысячами”[158]. Масса примитивных земледельческих ору­дий, употребляемых в России, оставляет еще широкое поле для производства и сбыта плугов[159]. Прогресс в употреблении плуга выдвинул даже вопрос о приме­нении электричества. По сообщению “Торгово-Промышленной Газеты” (1902, № 6), на втором электротех­ническом съезде “вызвал большой интерес доклад В. А. Ржевского — “Электричество в сельском хозяй­стве””. Докладчик иллюстрировал прекрасно исполнен­ными рисунками обработку плугом поля в Германии при помощи электрической энергии и привел цифро­вые данные об экономичности обработки полей по этому способу из своего проекта и расчета, сделанного до­кладчиком, по предложению одного помещика для его имения в одной из южных губерний. По проекту пред­полагалось вспахивать ежегодно 540 дес., из которых часть дважды в год. Глубина распашки 41/2—5 вершков; земля — чистый чернозем. Кроме плугов в проекте имеется оборудование машин для других полевых работ, а также молотилка и мельница, последняя в 25 сил при двух тысячах часов ежегодной работы. Стоимость полного оборудования имения с шестью верстами воздушного провода толщиною в 50 мм. док­ладчиком определена в 41 000 руб. Пахание одной десятины, в случае устройства и мельницы, обходится 7 р. 40 к., без мельницы — 8 р. 70 к. Оказалось, что по местным ценам на рабочие руки, скот и проч. при электрическом оборудовании получается экономия в пер­вом случае в 1013 руб., а во втором случае, при мень­шем потреблении энергии без мельницы, экономия вы­ражается цифрою 966 рублей.

В производстве молотилок и веялок не замечается такого крутого переворота, потому что оно сравнительно прочно установилось уже давно[160]. Создался даже осо­бый центр “кустарного” производства этих орудий — гор. Сапожок Рязанской губ. с окрестными селами, и местные представители крестьянской буржуазии нажили себе хорошие денежки на этом “промысле > (ср. “Отч. и исслед.”, I, 208—210). В производстве жнеек наблюдается особенно быстрое расширение. В 1879 г. их производилось около 780 штук в год; в 1893 г. считали, что их продается 7—8 тысяч штук в год, а в 1894/95 г. около 27 тыс. штук. В 1895 году, например, завод Д. Гриевза в г. Бердянске Тавриче­ской губернии — “самый крупный завод в Европе по этому производству” (“Вестн. Фин.”, 1896, № 51, т. е. по производству жнеек) — произвел 4464 жнейки. У крестьян Таврической губ. жнейки распространились настолько, что создался даже особый промысел: уборка машинами чужого хлеба[161].

Однородные данные имеются и о других, менее рас­пространенных земледельческих орудиях. Разбросные сеялки, например, изготовляются уже десятками заво­дов, а более совершенные рядовые сеялки, изготовляв­шиеся в 1893 году только двумя заводами (“Сельск. и лесн. хоз.”, 360), теперь изготовляются уже семью заводами (“Произв. силы”, I, 51), продукты которых особенно широко распространяются опять-таки по югу России. Применение машин охватывает все отрасли земледельческого производства и все операции по произ­водству отдельных продуктов: в специальных обзорах указывают на распространение веялок, сортировок, зерноочистительных машин (триер), зерносушилок, сен­ных прессов, льномялок и т. д. В издании Псковской губ. земской управы “Добавление к сельскохозяйствен­ному отчету за 1898 год” (“Северный Курьер”, 1899, № 32) констатируется распространение машин, осо­бенно льномялок, в связи с переходом от потребитель­ского к торговому льноводству. Растет число плугов. Отмечается влияние отхода на рост числа с.-х. машин и на повышение заработной платы. В Ставропольской губ. (там же, № 33) в связи с ростом иммиграции в нее идет усиленное распространение с.-х. машин. В 1882 г. их считалось 908; в 1891—1893 гг. в среднем — 29 275; в 1894—1896 гг. в среднем — 54 874; в 1895 г. — до 64-х тысяч с.-х. орудий и машин.

Растущее употребление машин, естественно, вызы­вает спрос и на механические двигатели: наряду с па­ровыми машинами “начинают в последнее время сильно распространяться в наших хозяйствах керосиновые двигатели” (“Произв. силы”, I, 56), и несмотря на то, что первый такой двигатель появился за границей всего 7 лет тому назад, — у нас имеется уже 7 заводов, изготовляющих их. В Херсонской губ. в 70-х годах считали только 134 локомобиля для сельского хозяй­ства (“Материалы для статистики паровых двигателей в Росс. империи”. СПБ. 1882), в 1881 г. — около 500 (“Ист.-стат. обзор”, т. II, отдел земледельческих ору­дий). В 1884—1886 гг. в трех уездах губернии (из шести) было найдено 435 паровых молотилок. “В на­стоящее время (1895) число этих машин надо считать по крайней мере в два раза большим” (Тезяков: “Сель­скохозяйственные рабочие и организация за ними сани­тарного надзора в Херсонской губ.”. Херсон, 1896, стр. 71). “Вестник Финансов” (1897, № 21) говорит, что в Херсонской губернии паровых молотилок “на­считывается около 1150, в Кубанской области число их колеблется около этой же цифры и т. д. ... Приобре­тение паровых молотилок получило в последнее время промышленный характер... Бывали случаи, когда в два-три урожайные года предприниматель вполне окупал пятитысячную молотилку с локомобилем и немедленно брал новую на тех же условиях. Таким образом, в не­больших хозяйствах Кубанской области нередко можно встретить по 5 и даже по 10 подобных машин. Там они сделались необходимой принадлежностью всякого сколько-нибудь благоустроенного хозяйства”. “В об­щем, на юге России обращается ныне более десяти тысяч локомобилей, имеющих назначение для сельско­хозяйственных целей” (“Произв. силы”, IX, 151)[162].

Если мы вспомним, что в 1875—1878 гг. во всей Евро­пейской России считали в сельском хозяйстве только 1351 локомобиль, а в 1901 году, по неполным сведениям (“Свод отчетов фабричных инспекторов за 1903 г.”),— 12 091, в 1902г.—14 609, в 1903 г. — 16 021, в 1904 г. — 17 287 с.-х. локомобилей, — то для нас ясно будет, какую гигантскую революцию произвел в нашем зем­леделии капитализм в течение последних двух-трех десятилетий. Большую услугу ускорению этого про­цесса оказали земства. К началу 1897 года земские склады с.-х. машин и орудий “имелись уже при 11 гу­бернских и 203 уездных земских управах с оборотным капиталом в общем около одного миллиона руб.” (“Вести. Фин.”, 1897, № 21). В Полтавской губернии обороты земских складов с 22,6 тыс. руб. в 1890 г. под­нялись до 94,9 тыс. руб. в 1892 году и до 210,1 тыс. руб. в 1895 г. За 6 лет продано 12,6 тыс. плугов; 0,5 тысяч веялок и сортировок; 0,3 тыс. жаток; 0,2 тыс. конных молотилок. “Главнейшими покупателями орудий зем­ских складов являются казаки и крестьяне; на их долю приходится 70% всех проданных плугов и конных молотилок. Покупателями сеялок и жаток были по преимуществу землевладельцы и притом крупные, имеющие более 100 дес. земли” (“Вестн. Фин.”, 1897, № 4).

По отчету Екатеринославской губ. земской управы за 1895г., “распространение улучшенных земледельческих орудий в губернии идет весьма быстрыми шагами”. Например, в Верхнеднепровском уезде считалось:

Плугов, бункеров и запашников у владельцев
Плугов, буекров и запашников у крестьян
Конных молотилок у владельцев
Конных молотилок у крестьян

(Вестн. Фин.”, 1897, № 6)

По данным Московской губернской земской управы, у крестьян Московской губернии имелось в 1895 г. 41 210 плугов; плуги были у 20,2% общего числа домохозяев (“Вестн. Фин.”, 1896, № 31). В Тверской губ., по особому подсчету 1896 г., было 51 266 плугов, что составляет 16,5% к общему числу домохозяев. В Тверском уезде в 1890 г. было только 290 плугов, а в 1896—5581 плуг (“Сборник стат. свед. по Тверской губ.”, т. XIII, в. 2, стр. 91, 94). Можно судить поэтому, с какой быстротой идет упрочение и улучшение хозяй­ства у крестьянской буржуазии.