Характерные качества и продуктивные возможности постколониальных стран

Для анализа особенностей постколониальной системы политико-экономических отношений Е, показанной на рис. 3, будем рассматривать, в первую очередь, современную Россию. И на её примере установим характерные качества и потенциальные возможности такой формации.

Проиграв вчистую идеологическую войну со спецслужбами Запада, советские партийные и экономические структуры уже не могли противостоять развалу СССР. Поэтому всё остальное было лишь вопросом времени и отлаженной технологии. Так, при проведении реформы 90-х годов российские реформаторы стали «тоталитарную» экономику Г менять на капиталистическую Б. А для этого им предстояло уничтожить существовавшее административное управление и воссоздать рыночное. С этой целью была организована приватизация большей части предприятий страны, отменены всякие ограничения на цены и открыты границы для иностранных товаров. Это во многом лишило администрацию продуктивных функций, однако не ослабило её. Более того, в полном соответствии со своей природой, власть в очередной раз продемонстрировала, что дело для неё – не главное, и что она может процветать, лишь распоряжаясь общественным достоянием.

Тем не менее, несмотря на появление некоторых элементов конкуренции, построить полноценные рыночные отношения реформаторы не сумели. А без этого капитализма не бывает. В самом деле, как может считаться капиталистической страна, в которой не сформирован класс эффективных собственников, финансовая система работает преимущественно на себя, цены утратили всякую логику, монополии и олигархи навязали обществу свои приоритеты, а криминал превратился во вседавлеющую силу? В которой нарушены все мыслимые и немыслимые пропорции хозяйства, отсутствует соразмерность между трудом и капиталом, нет соответствия между доходами населения и минимально требуемыми для его выживания расходами?

В результате и сформировалась экономическая модель Е, в которой не работают как следует ни рыночные, ни административные регуляторы. А поскольку именно данная форма хозяйствования существует в бывших колониях и делает их поставщиками дешёвого сырья, рынками сбыта для развитых стран, она получила здесь название постколониальной. И как всякая система, стала развиваться по своим собственным законам.

В таких странах бизнес ориентирован не на создание полезных вещей, а на извлечение прибыли, использование всевозможных форм ренты, перепродажу зарубежных товаров, посредничество, эксплуатацию собственности. При этом частные предприятия и территории сдаются в аренду, оборудование распродаётся, природные ресурсы и рабочая сила эксплуатируются нещадно. Поэтому бизнесмены в большинстве своём строят для себя коттеджи, офисы, покупают имущество за рубежом, а не занимаются полезным трудом.

Вместе с тем справедливости ради следует отметить, что в большинстве своём виновны в этом не сами бизнесмены, а условия, в которые они поставлены. Просто правила, налоги, весь уклад хозяйственной жизни организованы в стране таким оригинальным образом, что в ней проще и выгоднее работать на себя, чем на общество, заниматься преступной деятельностью, чем полезной. Эксплуатировать труд в таком государстве менее выгодно, чем собственность или деньги. Когда на один рычаг весов помещается алчность, самая низменная из человеческих черт, а на другой - человеческие жизни, и алчность признаётся более весомой, не всё в порядке в таком королевстве!

Неудивительно, поэтому, что реальная экономика России начала влачить жалкое существование, отечественные товары с полок магазинов исчезли. И поэтому почти всё, что потребляется, начиная от бытовой техники, автомобилей, пищи, одежды, стройматериалов и кончая половыми тряпками, приобретается за рубежом. А вывозится слабо обработанное сырьё и теплоносители. И таким образом, впервые за свою многовековую историю Россия превратилась в колонию, со всеми вытекающими из этого последствиями.

В данных условиях собственное население оказалось никому не нужным. Оно лишилось и работы, и средств существования, стало терять квалификацию, спиваться, деградировать, вымирать. Цена рабочей силы резко упала, уровень эксплуатации повысился многократно. В результате доля оплаты труда в структуре цены опустилась до 20% и стала существенно уступать доходам от собственности. Для сравнения, на Западе эта доля достигает 70%, а в царской России доходила до 80%. Неудивительно, поэтому, что в 2009 году, по данным Росстата, к числу малоимущих относилось 61.1% людей трудоспособного возраста, в том числе 59.4% из имеющих постоянную работу. И среди них больше всего тех, кто занимается высокоинтеллектуальным трудом: работников образования, науки, культуры и здравоохранения.

В таком государстве всякие противовесы, объединяющие людей в государство и общество, ослабли. Механизмы, сдерживающие экстремальные проявления, не работают, а поэтому крайности начали доминировать во всех сферах жизни. Так, до 80% денежных ресурсов страны сосредоточены в Москве и в Московской области, а все другие регионы задыхаются от безденежья. Социальное расслоение общества превысило пределы его самосохранения. В самом деле, согласно официальной статистике, децильный коэффициент дифференциации, т.е. отношение доходов 10% наиболее богатых граждан к таковым у того же числа самых бедных составляет 14.5. А с учётом сокрытия доходов он достигает 24 и более по сравнению с 4.5 в 1991 г.

Но зато уже к 2007 году, по данным журнала Forbes, 100 богатейших людей России владели капиталом, равным $140 млрд, а суммарное состояние 14 самых богатых граждан составляло 26% от всего ВВП страны.

Ещё более абсурдной оказалась межотраслевая дифференциация уровня зарплат, которая с 1990 года до настоящего времени выросла с 2.4 до 18 раз. То есть один и тот же труд в нефтегазовом секторе оплачивается во столько раз выше, чем в науке, образовании или в здравоохранении. Причём здесь не учитываются заработки государственных чиновников, работников финансовой сферы, банков, криминала, оптовиков и проч., которые превосходят средние доходы ещё больше.

И тем более аномальной выглядит региональная дифференциация среднедушевых денежных доходов населения, достигающая 12 раз и более. Как пример, доходы москвичей в 2001 году превосходили средние по стране в 4.2 раза, в то время как в Нижегородской области они составляли всего 0.7 раз от средних. Ещё меньшими эти доходы оказались в северокавказских республиках, делая достойную жизнь в них для подавляющей части населения невозможной. О каких реальных рыночных отношениях при таких соотношениях заработков может идти речь?! Следует ли поэтому удивляться всплеску жестокости и терроризма в некоторых регионах страны?

В условиях такой беспретендентной эксплуатации покупательная способность внутреннего рынка оказалась недостаточной, чтобы население могло приобретать даже те товары, которые находятся в стране. В результате появилось громадное положительное сальдо внешней торговли, которое уже достигает 65% всего экспорта и всячески стимулируется правительством. Так, к 2006 году оно уже составляло 23.7% от ВВП и в 1.4 раза превосходило бюджет всей страны. Таким образом, из России вывозятся вполне конвертируемые товары, а взамен поступают ничем не обеспеченные зелёные бумажки (стоимость стодолларовой купюры – 4 цента), которые по официальным и неофициальным каналам переправляются обратно за рубеж. И это вполне закономерно, поскольку внутри государства, обладающего собственной валютой, чужим деньгам делать нечего. А всего с 1994 по 2009 год разница между экспортом и импортом составила $1 128.857 млрд и продолжает наращиваться. Таким образом, как минимум на такую сумму Россия после начала реформы оказала «бедному» Западу столь весомую и бескорыстную помощь.

Данные обстоятельства свидетельствуют об аномальной дешевизне отечественных денег. По этой причине биржевая цена рубля существенно ниже его реальной цены (в 2006 году их соотношение, т.е. ППС - паритет покупательной способности, составляло 2.15). То есть потребительская корзина, приобретаемая на Западе после обмены рублей на СКВ, оказывается более чем в два раза меньшей, чем если она покупается в России. В то же время в развитых странах сальдо внешней торговли зачастую отрицательно, а в США уже превышает $400 млрд в год.

Происходит это потому, что высокий ППС искусственно понижает себестоимость отечественных товаров, а значит стимулирует их экспорт. Это выгодно экспортёрам, приобретающим товары за бесценок, а продающим их по мировым ценам, и правительству, наращивающему золотовалютные резервы.

В самом деле, рассмотрим рис. 4, демонстрирующий особенности прохождения денег при внешней торговле с учётом ППС. Полагаем, что реальная покупательная способность массы рублей равна таковой у числа долларов $₀, т.е. . В таком случае экспортёр, приобретая рублёвый товар по цене , продаёт его за . Вычитая из неё сумму , требуемую для приобретения следующей партии товаров за рубли , экспортёр, таким образом, за счёт ППС получает чистую прибыль, составляющую .

Норма прибыли при таком экспорте оказывается равной , т.е. при она соответствует 247%. И это только за одну сделку. Причём здесь не учитываются ещё торговые надбавки. Как здесь не порадоваться за экспортёров! Понятно, что такой доход не может появиться ниоткуда. Поэтому российские граждане примерно в ППС раз вынуждены переплачивать за иностранные товары, что понижает их покупательную способность, ведёт к ещё большему понижению далеко не самого высокого жизненного уровня. А золотовалютные резервы государства всё равно остаются без дела (в противном случае это сальдо не существовало бы вовсе!). Таким образом, здесь в очередной раз демонстрируется, как общественные интересы приносятся в жертву частным.

С другой стороны, положительное сальдо свидетельствует и о других характерных явлениях. В частности, о том, что Россияпри существующем обеспечении деньгами внутреннего рынка в столь громадном экспорте не нуждается. И что спрос на конвертируемую валюту внутри страны аномально высок. Происходит это потому, что при нынешнем «климате для деловой элиты» её доходы оказались сверхвысокими, а вкладывать их в дело она не желает. Зачастую они незаконны и уважения у населения не вызывают. А значит их имеют право и могут конфисковать. Поэтому бизнесмены стремятся спрятать их за рубежом, а рублёвые вклады там не принимают.

В результате весь инвестиционный потенциал у нас вывозится за рубеж, для обновления основных средств денег нет, а поэтому реальная экономика теряет и базу, и перспективу. «… у нас каждый год утекало 10% ВВП за границу. То есть ресурс для инвестиций, чтобы повышать эффективность экономики, существует, но не используется» (Е. Гавриленков, и.о. гендиректора Бюро экономического анализа). И при этом мы безуспешно пытаемся привлекать зарубежные инвестиции. Но кто разумный начнёт вкладывать деньги в страну, из которой идёт столь массовое бегство собственного капитала?!

Таким образом, существующее внешнеторговое сальдо является главным источником финансирования криминалитета, теневой экономики и инструментом разграбления страны. Очевидно, что бизнесмены, которые намерены работать внутри страны и поднимать её благосостояние, деньги за её пределы не вывозят.

Но наблюдаются и другие, не менее разрушительные перекосы. Так, если в структуре цены товаров СССР доля теплоэнергетики соответствовала числу занятой в ней рабочей силы и не превышала 8%, то в современной России она достигает 50% и более. И утверждать, будто это приносит пользу обществу, не приходится. Более того, сложилась парадоксальная ситуация, при которой выручка от торговли нефтью и газом приносит больше ущерба стране, чем пользы (!). В самом деле, выгоды от этого производство и население не ощущают, ни зарплаты от этого не растут, ни пенсии.

Однако высокие внешние цены на нефть приводят к росту внутренней стоимости и бензина, и дизтоплива. Отсюда возник своеобразный «энергетический налог», который приходится платить всем. В результате увеличиваются цены на все отечественные товары, понижается конкурентоспособность российского производства. В тяжкие условия ставятся промышленность, сельское хозяйство, армия, рыболовство. А поэтому мировое понижение цен на энергоносители люди воспринимают не со страхом, а с надеждой.

При этом отметим, что перечисленные процессы не являются независимыми, а формируют единый взаимосвязанный комплекс, системупатологичных отношений. Отсюда следует, что последовательное решение указанных проблем бесперспективно, они могут разрешаться только совместно. Не будем впадать в иллюзию. Реальность такова, чтово всякой экономической системе выживает лишь то, что соответствует её природе, и подавляется всё, ей противоречащее. Поэтому без изменения природы существующей в России экономической организации перспектив развития она не имеет.

Более того, в настоящей российской действительности не способны выживать ни современное высокотехнологичное производство, ни нормальные административные или рыночные связи, ни настоящая демократия, как не могут расти теплолюбивые растения в Антарктиде. Постколониальная экономика не может существовать без коррупции, без организованной преступности, без подавления всех государственных функций. Без уничтожения образования, науки, культуры, без разорительного сальдо внешней торговли и без истребления собственного народа. Бороться с её недостатками кадровыми, административными или правоохранительными мерами бесполезно, кардинально победить их они не могут. Все эти качества присущи такой системе изначально, генетически, и неотделимы от неё.

В самом деле, если за первые несколько лет реформы экономические показатели страны понизились в два с половиной раза, а затем начали повышаться на проценты, такую реорганизацию трудно считать прогрессивной. Если за 20 постреформенных лет не создано ни одного предприятия, которое работало бы лучше, чем в советское время, ожидать её перерождения, успехов в будущем не приходится. Не посеяв зерно, наивно ждать урожая.

Поэтому стремление руководить таким государством с помощью законов, работающих в капиталистической экономике, столь же нелепо, как и с использованием социалистических законов. Оно аналогично попытке управлять самолетом как автомобилем. Аварии здесь неизбежны, что и наблюдаем мы при всяких нововведениях, продвигаемых нашим руководством. И, тем не менее, теория управления постколониальной экономикой не разработана.

Чтобы положение исправить, нужно внедрить новую систему хозяйствования, в которой перечисленные аномалии окажутся невозможными в принципе. Поистине, «Не старайся смывать одно за другим пятна с одежды твоей - смени её целиком» (древняя халдейская мудрость). И не делать этого нельзя, поскольку в противном случае Россия с неизбежностью превратится в ничтожество, а в таком состоянии Она существовать не сможет. Многие сотни лет наши предки хранили Русь, теперь настала наша очередь.

Подведём итог всему, изложенному в данном разделе. Из него следует, что при современном уровне развития хозяйства могут иметь место лишь четыре принципиально различающиеся между собой формы экономик, а именно социалистическая, капиталистическая, постколониальная и гармоничная (см. рис. 3). Других систем нет и быть не может, поскольку никакие иные варианты в связях хозяйственных субъектов не бывают. Поэтому установив, к какой из конкретных форм хозяйствования относится то или иное государство, можно с уверенностью предсказать его главные качества, не зная даже, как оно называется и где расположено.