И рече Бог: да будет свет, и бысть свет
Толкование на этот стих он приводит следующее: «В лептонную эрупроисходит дальнейшее превращение вещества в излучение – аннигилируют электроны и позитроны. Лептонная эра заканчивается, когда проходят все аннигиляционные процессы. Она охватывает время существования вселенной до 10 секунд». «Появление значительной доли излучения света в лептонную эру развития вселенной может быть сопоставлено с текстом из книги Бытия: И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. Впрочем, этот текст может быть отнесен и к возникновению следующей, третьей эры – эры излучения» (53, с. 24).
Итак, читателя хотят убедить в том, что десятисекундная «лептонная эра» и последующая за ней «эра излучения», когда вселенная наполнилась квантами света – фотонами – и есть то, о чем писал пророк Моисей в Шестодневе.
Но на самом деле, Моисей писал совсем о другом. Когда Бог создал свет и отделил его от тьмы, то земля, согласно Библии, уже существовала (хотя и была еще невидима и неустроена). Согласно же космогонической модели, принятой о. Глебом, тогда еще не было ни земли, ни даже атомов, из которых она могла бы состоять. В эру излучения еще только «начинается образование ядер гелия, и вещество во вселенной представлено ядрами водорода и гелия и электронами, которые при достаточно высоких температурах составляли плазму и находились в тепловом равновесии с фотонами» [65, с. 26].
Когда о. Глеб пишет о «дозвездном периоде» существования вселенной, он впрямую отождествляет содержание библейского Шестоднева с принятой им научной гипотезой: «Дозвездный период существует и в “модели Моисея”, а конец эры излучения описан следующими словами: И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы (Быт. 2, 4)» [65, с. 26]. Это чистейшая спекуляция.
В книге Бытия «дозвездный период», то есть интервал времени от начала творения до четвертого дня, означен не только появлением уже Земли как планеты, но в третий день земля уже произрастила былие травное, сеющее семя по роду и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, емуже семя его в нем по роду на земли(Быт. 1, 11). Так что «модель Моисея» качественно отличается от модели «горячей» вселенной.
Отец Глеб указывает на один общий признак: «И в “модели Моисея”, и в модели “горячей” вселенной мы видим существование отдельно от материального источника независимой субстанции – света» [65, с. 26]. Но согласно Библии этот свет разливался над землей, а согласно о. Глебу Земля появилась лишь в последнюю так называемую «звездную эру», четвертую по счету: «В звездную эруобразовались и наша Солнечная система, и планета Земля» [65, с. 27]! Эта «звездная эра», уточняет автор, «начинается при возрасте вселенной, равном миллиону лет, и продолжается сегодня» [65, с. 26].
Нам представляется, что содержание изложенных научных гипотез не имеет с библейским описанием Шестоднева ничего созвучного. Протоиерей Глеб считает иначе: «Сопоставление научных моделей с “моделью Моисея” показывает, что нет никаких оснований для критики библейского описания с точки зрения современных научных представлений. Библейское описание не противоречит им, и приходится только поражаться могучему дару пророка Моисея, изложившего боговдохновенную “модель” возникновения и развития мiра» [65, с. 29]. Остается только поражаться могучему дару о. Глеба примирять непримиримое и видеть то, чего нет.
Отец Глеб хочет видеть в Шестодневе картину эволюции мiра. При этом он, быть может, сам того не желая, фактически упраздняет Живого Бога, заставляя читателя отслеживать только изменения в эволюционирующей материи. Про конец эры излучения он пишет: «Среда становится прозрачной для излучения, оно отделяется от вещества и уже не будет участвовать в эволюции вселенной» [65, с. 26]. Так читателю в очередной раз внушается мысль о том, что материя якобы призвана к эволюционированию. Описание звездной эры эту мысль продолжает и закрепляет: «Последняя эра в модели развития вселенной называется звездной и характеризуется дальнейшей эволюцией вещества– образованием плотных тел, дающих начало галактикам, звездам и планетам» [65, с. 26].
Но какое отношение эта эволюционная концепция имеет к Библии, остается совсем не понятным. Пророк Моисей описывает совершенно другую картину: он говорит о Боге Творце, по слову Которого мiр был создан за одну седмицу, а вовсе не о саморазвивающейся вселенной.
В своем трактате о. Глеб рассматривает также космологические гипотезы образования Солнечной системы. Про теорию академика О. Ю. Шмидта он пишет весьма дипломатично: «Хотя она и не совпадает с библейским рассказом, но значительно ближе к нему, чем теория Канта-Лапласа или Джинса» [65, с. 29]. Следовало бы признать более определенно, что с библейским повествованием не согласуется принципиальнони лапласовская теория образования Солнечной системы из газово-пылевой туманности, ни шмидтовская теория происхождения Земли и прочих планет из потока метеоритов, захваченных Солнцем. Странно читать в трактате о. Глеба утверждение о том, что эти «космологические модели происхождения Земли имеют ряд общих черт с описанием возникновения и развития мiра в “первом дне творения” книги Бытия пророка Моисея» [65, с. 29]. Вернее было бы сказать, что эти теории с Библией несовместимы и противоречат Шестодневупророка Моисея.
День вторый