Этнографические исследования В. Ф. Каховского
Отметим, что педагогическую деятельность В. Ф. Каховский совмещал с научно-исследовательской работой по археологии и этнографии. Первая полевая работа им была проведена в 1954 г. в составе археологической экспедиции НИИ ЯЛИЭ при Совете Министров Чувашской АССР. В ходе разведочной экспедиции им были описаны десятки археологических памятников эпохи бронзы и железа. Используя эти материалы и обстоятельно изучив всю литературу и архивные сведения по археологии Чувашии, он написал книгу «Памятники материальной культуры Чувашской АССР», изданную в 1957 г. Создавая эту книгу, вызвавшую большой интерес у широкого круга читателей, В. Ф. Каховский успешно подготовился к ведению полевых исследований и научному обобщению их результатов. К этому же направлению научно-исследовательской проблематики ученого относятся книги «Памятные историко-революционные места в Чувашии», изданная в 1960 г., «Памятники истории и культуры Чувашской АССР», вышедшая в свет в 1969 г., а так же статья о памятниках старины в Чувашии, опубликованная в Венгрии[188].
Как известно, с 1956 г. до 1993 г. ученый ежегодно участвовал в археологических экспедициях НИИ и Института археологии АН СССР. Вначале он руководил отрядом в составе экспедиций во главе с профессором А. П. Смирновым, а с середины 60-х гг. XX в. являлся начальником Чувашской археологической экспедиции. Таким образом, за 40 лет В. Ф. Каховским на территории Чувашии и отчасти Республики Татарстан были раскопаны и исследованы десятки курганов, могильников, стоянок, селищ и городищ каменного, бронзового, железного веков и сделаны важные археологические открытия. Итоги археологических раскопок им изложены более чем в 60 исследовательских статьях и книгах. Профессор В. Д. Димитриев подчеркивает, что они составляют большой вклад ученого в археологию Чувашии, Среднего Поволжья и всей страны в целом[189].
Следует отметить, что В. Ф. Каховский исследовал и отдельные актуальные темы истории и этнографии. Он является автором специальных работ о древней рунической письменности чувашей, о прогрессивном влиянии русского народа на хозяйственное и культурное развитие чувашей. Он также написал ряд работ, посвященных вопросам религии и синкретизации языческих верований чувашей, и атеизма.
В своей статье «О ранних русско-чувашских исторических связях» В. Ф. Каховский проследил основные этапы истории русско-чувашских связей периода средневековья, с VI в. до середины XVI в., когда общение между восточными славянами, русскими и древними чувашами происходило в условиях их политической разобщенности и носило в основном характер торгово-экономических сношений.
В. Ф. Каховский пишет, что ранние исторические связи восточных славян и тюркоязычных предков чувашей – древних болгар, обитавших в Приазовье, восходят к рубежу античности и средневековья. Ученый приводит выдержку из сирийской хроники Захария Ритора (VI в.), в которой упоминается народ рос или рус. Как известно, византийские авторы (Прокопий, Маврикий, Менандр) древних славян называли антами. В. Ф. Каховский указывает, что многочисленные племена антов, обитавших на территории лесостепи, постепенно распространились на юг, оказались по соседству с приазовскими болгарскими племенами утургуров и нередко входили в общие территориальные объединения. Далее в условиях тесных связей происходила славянизация болгар в степях Приазовья. По мнению ученого, славянская культура оказала на болгар влияние, прежде всего в устройстве жилищ. Болгары, оседая в Подонье, стали строить жилища в виде полуземлянки прямоугольной формы с небольшой глинобитной печью на полу. Под славянским же влиянием у болгар появились каркасные дома, обмазанные глиной[190].
Известно, что часть славянского населения ушла вместе с болгарами на Волгу. В. Ф. Каховский утверждал, что присутствие славянского компонента среди волжских болгар подтверждается, в частности, таким фактом, как бытование погребального обряда трупосожжения (курганы Шолом и Балымеры). «Есть основания считать, - отмечал А. П. Смирнов, - эти курганы в Поволжье являются свидетельствами проникновения славян»[191]. В. Ф. Каховский не исключал возможности проникновения какой-то группы славян в Поволжье еще до прихода сюда болгар. Ученый считал, что именно этим обстоятельством, т.е. наличием славянских элементов среди населения Волжской Болгарии, объясняется отождествление волжских болгар со славянами Ахмед ибн Фадланом, побывавшим среди болгар в 922 г. Археолог писал, что восточные писатели отмечали сходство языка и нравов болгар с русскими[192]. По мнению А. П. Смирнова, этот факт объясняется только славянизацией самих болгар, которые восприняли многие элементы славянской культуры еще в Приазовье, а в Нижнем Прикамье испытали сильное вличние соседних русских княжеств в связи с установившимися торговыми отношениями[193]. Торговые договора между Киевской Русью и Волжской Болгарией были заключены в 985 г., 1006 г. и 1024 г. Болгары, как сообщает В. Ф. Каховский, имели особенно тесные связи с соседним Владимиро-Суздальским княжеством. Владимирский князь Юрий, указывают источники, приглашал из Болгарии мастеров-строителей для постройки городов. Между болгарскими и русскими князьями имели место брачные отношения. В частности, супруга Суздальского князя Андрея Боголюбского была болгаркой[194]. Более того, в торговых отношениях болгарских купцов с русскими огромную роль играл магистральный волжский путь, проходивший через северную территорию чувашских земель, отмечает ученый. Другой важный торговый путь был сухопутный, шедший из Киева через Оку к Суре, оттуда по южной территории современной Чувашии, по Буле на Свиягу и далее в болгарские города[195]. Таким образом, В. Ф. Каховский указывает, что население Чувашии как на севере, так и на юге было втянуто в международную торговлю и постоянно соприкасалось с русскими людьми[196].
Русские торговые люди и ремесленники жили в г. Болгаре и других городах Болгарского государства. Как отмечал А. П. Смирнов, в ремесленном квартале болгарской столицы был открыт дом русского мастера. При раскопках в нем были найдены обломки славянской посуды, шиферные кресты, известные среди русских древностей, части височных колец. В Болгарах было найдено также значительное количество славянской курганной керамики XI – XIV вв.[197]
В. Ф. Каховский указывал на пребывание русских на территории современной Чувашии, зафиксированное по археологическим данным. В частности, в феодальном замке X – XII вв. в д. Тигашево Батыревского района, который исследовал археолог, жили русские мастера-строители, попавшие, как считал ученый, в плен во время одной из русско-болгарских войн[198].
Материалы археологических исследований болгарских памятников и этнографические данные, по мнению В. Ф. Каховского, свидетельствуют о том, что русское влияние на болгар было разносторонним и весьма сильным. В археологических коллекциях краеведческих музеев Казани, Чебоксар, Ульяновска и др. городов Поволжья в болгарских комплексах содержатся различные русские вещи. Немало русских предметов украшения содержится в кладах, открытых на территории Волжской Болгарии: золотые серьги, височные привески, браслеты, гривны, перстни, орнаментированные узорами и фигурами, напоминающими трезубец, являвшийся родовым знаком Рюриковичей. В.Ф. Каховский подчеркивал, что все эти предметы привезены русскими купцами. Их носили не только русские, но и болгары[199].
Ученый установил, что болгарское ювелирное дело развивалось также под влиянием русского ювелирного искусства. Предметы украшения болгар по технике изготовления и отделке, а также по деталям и орнаментам имеют близкое сходство с русскими изделиями. У них наблюдается общность приемов ковки металла, литья и сканной техники. Разнообразные ремесленные изделия болгар – предметы была, оружие, средства защиты по технике изготовления и типологическим формам имеют близкие аналогии в продукции русских ремесленников[200].
По мнению В. Ф. Каховского, русское влияние прослеживается также в строительном искусстве и военном деле. Как отмечал ученый, бывшие кочевники-болгары, придя на Волгу, соприкасались с русскими городами и хорошо изучили их оборонительную систему и перенимали ее для укрепления своих городов[201].
Таким образом, русская культура оказала прогрессивное влияние на все сферы жизни волжских болгар и сувар – предков чувашского народА.В.Ф. Каховский считал, что культурному сближению двух народов способствовали сложившиеся между ними мирные отношения, оживленные торгово-экономические связи, в результате которых происходила миграция русского населения в Болгарию. Осевшая среди местного болгарского населения часть русских вошла в состав болгарской народности[202].
Однако монголо-татарское нашествие приостановило движение русских в Среднее Поволжье. Разгром в 1236 г. Волжской Болгарии монголо-татарами вызвал массовое бегство населения к северу и западу. Число пришлых болгар, по мнению ученого, было значительным, поскольку их пришлось размещать по многим русским городам. Спасаясь от грабежа и бесчинства завоевателей, пишет В. Ф. Каховский, масса болгар укрылась в лесах Сурско-Цивильского междуречья. Археолог подчеркивает, что левобережье Суры к этому времени было заселено русскими[203].
Однако события 30-х гг. XIII в. сблизили чувашей с русскими, началась их совместная борьба против монголо-татар. В этой борьбе огромную роль играл Н. Новгород, являвшийся оплотом русских на Волге. Как отмечал ученый, во время объединения русских земель вокруг Москвы, Н. Новгород добровольно воссоединился с Московским княжеством и с этого времени Москва стала центром продвижения русских феодалов на Волгу. По мнению В. Ф. Каховского, походы русских войск на Волгу имели положительное значение, так как они преследовали цель освобождения народов Поволжья от ига Золотой Орды и Казанского ханства[204].
Ученый пишет, что в XIV в. Волжская Болгария, ослабленная золотоордынским господством, распалась на два княжества: Жукотинское, в которое входила восточная часть бывшего болгарского государства, и собственно Болгарское княжество, которое охватывало всю западную, южную и северную части прежнего болгарского государства. В XV в. болгарское княжество, в состав которого входили и чувашские земли, стало подвластным русским князьям. В.Ф. Каховский считал, что это было в сущности первое присоединение болгарских земель, включая и территорию Чувашии, к русскому государству. Однако оно было непродолжительным – казанские феодалы в XV в. завоевали земли болгарского княжества[205].
В 1487 г. Иван III предпринял крупный военный поход на Казань, которая была взята русскими и не престол был посажен угодный русскому правительству хам Муххамед Эмин. Казанское ханство оказалось в вассальной зависимости от русского государства. В. Ф. Каховский утверждал, что к этому времени, т.е. к середине XV в., относится первое появление русских людей среди населения Чебоксар, впервые упоминаемого в русской летописи в 1469 г. По мнению археолога, поселение русских в чувашском приволжском городе было связано с ростом его роли во внешней торговле, а также обусловлено военным стратегическим положением города. Археологические раскопки города показали огромное русское влияние на все сферы производства[206].
При Василии II Болгарское и Жукотинское княжества были полностью подчинены Москве и прекратили свое существование. Самостоятельной осталась лишь Казань, которая в середине XV в. освободилась из-под власти Золотой Орды и стала столицей Казанского ханства, которое вело агрессивную внешнюю политику по отношению к Русскому государству. Однако, как известно, Василий III начал планомерное наступление на Казань. С этой же целью в 1523 г. им был заложен в устье Суры г. Васильсурск, ставший новым форпостом Русского государства на Волге. С этого времени, как пишет В.Ф. Каховский, все Присурье окончательно закрепилось на Россией. Ученый считал, что построение Васильсурска способствовало дальнейшему сближению чувашей и горных марийцев с русскими[207].
Таким образом, в данной работе В.Ф. Каховский проследил основные этапы истории русско-чувашских связей, начиная с VI в. до середины XVI в. и показал русское влияние в различных элементах материальной культуры чувашей.
В 1962 г. вышла в свет статья ученого «Была ли письменность у чувашей в древности». В данной работе В. Ф. Каховский обратился к различным историческим источникам – устным преданиям чувашей, сохранившимся знакам и некоторым фрагментам письменности, которые подтверждают, что древние чуваши и их гунно-болгарские предки имели письменность. В частности, он приводит выдержки из чувашского фольклора, в которых содержится интересный материал о письменности: «На дереве что-то написано», «Липовый лист исписан, что написано – не знаю», «Отмечают полосу земли тамгой». Подобных примеров из устного народного творчества чувашей можно привести множество. Однако ученый полагал, что нет основания считать, что чувашские поговорки, загадки, песни, в которых имеется упоминание письменности, сложились только после изобретения И. Я. Яковлевым письменности. В.Ф. Каховский считал, что в старинных произведениях устного народного творчества нашла отражение древняя письменность чувашей. Об этом, по мнению ученого, говорит упоминаемый в них письменный материал (дерево, холст, листья и т.п.)[208].
В сочинениях древнекитайских историков В. Ф. Каховский находит многочисленные указания о том, что древние хунны и другие тюркоязычные племена, из среды которых вышли предки чувашей, широко пользовались китайской иероглифической письменностью. Так, ученый приводит слова «отца Китайской истории» Сыма Цяня, который пишет, что предводитель хуннов Модэ часто посылал письма китайскому императору и получал ответные, а сына Модэ – шаньюня Лаошан китайцы научили писать грамоты к китайскому двору[209]. В. Ф. Каховский отмечал, что хуннское письмо легло в основу рунического письма тюрков. Ученый установил, что многие знаки орхоно-енисейского алфавита имеют полную аналогию в древнетюркских тамгах. В частности, в склепах Уйбатского чаатаса (Южная Сибирь) тагарского времени С. В. Киселевым были найдены астрагалы барана, на которых были вырезаны счетные знаки и тамги. В. Ф. Каховский в результате сравнительного анализа пришел к выводу, что тамги из Уйбатского кургана имеют полную аналогию с чувашскими тамгами. По мнению ученого, некоторые руны орхоно-енисейского письма возникли из хуннских тамг, которые перекидывают мост к тамгам древних чувашей. Только этим В. Ф. Каховский объясняет наличие в чувашских тамгах прототипов почти всех букв орхоно-енисейского алфавита[210].
Древнехуннская письменность, как считал ученый, была не алфавитной, а иероглифической, подобно китайской. Наличие древнекитайских иероглифов в числе чувашских тамг он объясняет только генетическими связями предков чувашей с хуннами. Как известно, хуннская держава в середине I в. н.э. пришла в упадок, хунны разделились на северных и южных. Северные хунны, по свидетельству китайских историков, ушли на запад, покорив аланов, обитавших на территории от Арала до Волги и Дона В. Ф. Каховский указывал, что в составе северных хуннов, пришедших в Восточную Европу во II в. н.э., находились предки чувашей – болгары, сабиры (сувары) и другие тюркоязычные племена, которые принесли с собой хуннские тамги, счет и письменность, а также знание китайской иероглифистики. Таким путем, по мнению ученого, могли проникнуть в древнечувашский язык китайские слова[211].
В. Ф. Каховский отмечал, что болгарские племена, переселившиеся в VII в. в Волго-Камское междуречье, в течение ряда столетий пользовались принесенной ими с юга рунической письменностью. Однако с утверждением исламской религии в Волжской Болгарии с X в. распространяется арабская письменность, а руническая письменность была постепенно забыта. Но следы ее, как считал ученый, сохранились в виде тамг. Волжские болгары руническим письмом писали на деревянных дощечках, на глиняных сосудах, на металлических изделиях, надгробиях. Следует отметить, что памятников рунический письменности болгар сохранилось очень мало, а некоторые из них сознательно уничтожались в связи с утверждением ислама[212].
В. Ф. Каховский утверждал, что в Волжской Болгарии наряду с рунической и арабской письменностями существовал более древний тип письма – иероглифический. Ученый приводит сообщение арабского писателя X в. Аль Багдади о том, что болгары употребляли китайское письмо. В этой связи, по мнению В. Ф. Каховского, исключительный интерес представляет надпись на кувшинчике, найденном А. П. Смирновым во время раскопок городища Болгары в 1950 г. (сосуд хранится в ГИМ г. Москва). Ученые выяснили, что эта надпись не относится ни к арабским, ни к уйгурским типам письма, которые были распространены в разное время в Волжской Болгарии. Однако, как установил В. Ф. Каховский, некоторые знаки надписи на кувшинчике имеют параллели в древнекитайских иероглифах и рунах, которые встречаются среди чувашских тамг[213]. Таким образом, как считал В. Ф. Каховский, волжские болгары – предки чувашей и казанских татар, на протяжении длительного времени использовали иероглифическую письменность, выражавшую понятия слов или слогов, а также фонетические знаки.
Ученый отмечал, что реликты древней чувашской письменности дошли до нас в виде многочисленных родовых знаков (тамг), клеймов мастеров и элементов узоров чувашских вышивок. Чуваши раньше тамгами обозначали земельные наделы каждой семьи, поэтому они обычно назывались анна палли (знак загона). Однако, по мнению В. Ф. Каховского, значение их в жизни чувашей было более широким: ими отмечались личные вещи, их наносили на пастушеские бирки, на надмогильные столбы и т.д. Тамги служили также в качестве клейма мастера, который ставил их на своих изделиях. Ученый подчеркивал, что клейма мастеров напоминают пиктограммы и иероглифы. В 1870 – 1871 гг. были собраны образцы чувашских тамг в Симбирском, Буинском, Тетюшском, Чистопольском и Козьмодемьянском уездах Е. Т. Соловьевым. Более 150 тамг было собрано И. Д. Никитиным в Шемуршинском, Урмарском, Янтиковском и Козловском районах Чувашской Республики. Некоторое количество родовых тамг было собрано Г. Н. Волковым. Несколько десятков родовых знаков собрал и В. Ф. Каховский в Цивильском, Красноармейском и Канашском районах Чувашской Республики[214]. По мнению В.Ф. Каховского, большой интерес представляют некоторые элементы узоров чувашских вышивок, имеющие аналогию с древнекитайскими иероглифами. Ученый отмечал, что на вышивке чувашской женской рубахи XVIII в., хранящейся Государственном Эрмитаже г. Санкт-Петербург, М. Ф. Хван расшифровал иероглифическое выражение. На девичьем поясе из коллекции Е.Я. Орловой содержится вышивка из трех параллельных линий разных цветов: нижняя линия – черного цвета и означает землю, средняя линия – зеленая и означает растительность, верхняя – желтая, символ солнца и небосвода. Обычно эти линии в вышивках чередуются строго в такой последовательности. В.Ф. Каховский заметил, что они имеют поразительное сходство с первой из восьми древнекитайских триаграмм – цянь (небо), возникшей из древней формы, в которой нижняя линия также толкуется как земля, средняя – воздух, верхняя – небо. Следует отметить, что все восемь триаграмм древних китайцев ученый нашел среди чувашских тамг и элементов вышивок благодаря китайским ученым Чжао Сюнь и Ли Гэ-Фэй, с которыми В. Ф. Каховский активно сотрудничал при знакомстве с китайскими иероглифами[215].
Таким образом, среди чувашских тамг, клеймов мастеров и элементов вышивки В. Ф. Каховский нашел реликты, остатки иероглифической, рунической и других письменностей, которыми, по мнению ученого, владели древние чуваши и их предки. Данный этнографический материал служит дополнительным подтверждением тому, что чувашский народ имеет глубокие исторические параллели с древними тюркоязычными племенами и народами Азии, из среды которых вышли предки чувашей – болгары и сувары.
Таким образом, этнографические исследования В. Ф. Каховского представляют большую ценность для отечественной историографии и позволяют показать вклад ученого в решение проблем древней и средневековой истории Чувашского Поволжья.