Притча о том, как относится мир к человеку

Ученик спросил дервиша:

- Учитель, враждебен ли мир для человека? Или он несет человеку благо?

- Я расскажу тебе притчу о том, как относится мир к человеку, - сказал учитель.

"Давным-давно жил великий шах. Он приказал построить прекрасный дворец. Там было много чудесного. Среди прочих диковин во дворце была зала, где все стены, потолок, двери и даже пол были зеркальными. Зеркала были необыкновенно ясные, и посетитель не сразу понимал, что перед ним зеркало, - настолько точно они отражали предметы. Кроме того, стены этой залы были устроены так, чтобы создавать эхо. Спросишь: "Кто ты?" - и услышишь в ответ с разных сторон: "Кто ты? Кто ты? Кто ты?"

Однажды в эту залу забежала собака и в изумлении застыла посередине - целая свора собак окружила ее со всех сторон, сверху и снизу. Собака на всякий случай оскалила зубы, и все отражения ответили ей тем же самым. Перепугавшись не на шутку, она отчаянно залаяла. Эхо повторило ее лай.

Собака лаяла все громче. Эхо не отставало. Собака металась туда и сюда, кусая воздух, и ее отражения тоже носились вокруг, щелкая зубами. Наутро слуги нашли несчастную собаку бездыханной в окружении миллионов отражений издохших собак. В зале не было никого, кто мог бы причинить ей хоть какой-то вред. Собака погибла, сражаясь со своими собственными отражениями".

- Теперь ты видишь, - заканчивал дервиш, - мир не приносит ни добра, ни зла сам по себе. Он безразличен к человеку. Все происходящее вокруг нас - всего лишь отражение наших собственных мыслей, чувств, желаний, поступков. Мир - это большое зеркало.

В МАГАЗИНЕ

-Здравствуйте! - поздоровался Молодой человек, войдя внутрь магазина, о котором недавно прочитал в рекламе.

-Здравствуйте! - приветливо ответила ему уже немолодая Продавщица.

-Скажите пожалуйста, а есть ли у вас Романтика? Мне нужно примерно 2-3кг.

-Романтика?- Продавщица удивилась.- Нет, такого товара у нас уже давно нет. Вы наверное о нас в Интернете прочитали, да?

-Да,- кивнул Молодой Человек.- Но там было написано, что у вас должна быть Романтика.

-Это только в online-магазине, - согласилась Продавщица.- У нас этот товар редко пользовался спросом. Обычно те, кому она нужна, заказывают её по Интернету, это и анонимно и по городу с ней идти не надо.

-Разве люди стыдятся того, что хотят Романтики?

-Не знаю. Девушки ещё не так этого стесняются, а вот Мужчины...

-Странно… - задумался Молодой Человек.

-А Bы наверное Студент Гуманитарных Наук, Писатель или Поэт? - Продавщица внимательно рассматривала Молодого Человека.

-Нет. Я Простой Молодой Человек.- Скажите, а что вы мне можете предложить вместо Романтики?

-Так-так, посмотрим,- Продавщица стала осматривать полки.- Есть, например, Вдохновение. Так как оно быстро выветривается, то лучше его открытым на держать, а использовать всё сразу.

-Да, пожалуй, не откажусь.- согласился Молодой Человек.- Скажите, а какой товар пользуется у вас сейчас наибoльшим спросом?

- А спросом у нас пользуются такие товары, как Юмор, Гордость, Тщеславие, Цинизм, Скепсис, Ирония, Вера...

-А как же Любовь?

-О, Любовь во все времена невероятно популярна и всегда пользуется большим спросом.

-И сколько же она стоит?

-Очень-очень дорого. Любовь- это сильное светлое чувство, сильно концентрированное, и продаётся граммами. Вообще-то у большинства она есть ещё с рождения, но люди её не ценят, и растрачивают её, так и не познав всей её прелести. А у некоторых людей она остаётся, она у них растёт и увеличивается, и тогда люди могут дарить друг другу Любовь. Вот вам, Молодой Человек, вам когда-нибудь дарили Любовь? – Продавщица мечтательно закатила глаза, видимо, вспоминая свою молодость.- Это так чудесно, когда дарят Любовь. Сразу чувствуешь себя всесильным и счастливым, Любовь наполняет тебя всего, это так волшебно!

-Наверное я ещё слишком молод. Мне ещё никто никогда не дарил Любовь и я тоже никому её не дарил. После ваших слов мне кажется, что я так ешё и не познал этого чувства, хотя пару минут назад думал совсем иначе.

-Всё у вас впереди... Главное не растратить её раньше времени.

-И что же, многие у вас покупают Любовь?- продолжал расспрашивать Молодой Человек.

-Да как сказать. Я ведь уже сказала, что она продаётся граммами и стоит очень дорого. Вот наша промышленность и придумала, чтобы каждый мог себе позволить любовь, продавать её со всякими добавками. А добавки мало того, что очень негативные, они часто и плохого качества. За то стoит такой "экономный" пакет намного дешевле и раскупается чаще.

-Какие же это там вредные добавки?- усмехнулся Молодой Человек.

-Да самые что ни на есть вредные. Любовь и Ненависть, Любовь и Ревность, Любовь и Презрение, и т.п. Такие добавки сами по себе не продаются, Слава Богу, на них отдельно ещё нет покупателей. А так как это тоже естественный товар, он тоже должен быть распространён среди людей. Многие на эту уценку клюют. Молодые джигиты, например, выбирают самую нестрашную на их взляд добавку- Ревность. Ну а потом убивают на этой почве своих жён и невест.

-Но ведь это не их вина. Ведь если чистую конзистенцию не можешь позволить себе купить, приходится выбирать, так сказать, из низшего сорта.

-Нет, Молодой Человек, я ведь вам чуть не забыла сказать самое важное. Любовь не обязательно покупать, её можно вырасти в себе. Я уже говорила, что она есть у большинства уже с рождения, и что многие её растрачивают на просто так. Но, как говорится, земля помнит, что вырастила. Так же и у нас внутри всегда остаётся то крошечное семечко Любви, которое, если за ним ухаживать, поливать, и убивать сорняки, может вырасти до большого сильного красивого цветка. Просто не все люди в это верят, у многих нет на это достаточно Терпения или Надежды. Итак, Молодой Человек, вы решились на что-нибудь?

-Да, конечно,- улыбнулся он в ответ.- Мне, пожалуйста, 2кг Вдохновения и по килограмму Терпения, Веры и Надежды для удобрения моего семечка Любви. Спасибо вам большое. До свидания!

ЗВОН БЬЮЩЕГОСЯ СТЕКЛА

…Ты жесток жестокостью ребенка -

От непонимания жесток.

Может на день, может на год целый

Эта боль мне жизнь укоротит.

Если б знал ты подлинную цену

Всех твоих молчаний и обид!..

(В. Тушнова)

Ушла. Без скандала и истерик. Без требований объяснений и выяснения вины. Без слез и причитаний, крика и жалоб. Даже не поинтересовалась, кто “она”. Тихо ушла, не глянув мне в глаза - метнула взгляд в открытое окно, разбив стекло. Оставила мне лишь звон бьющегося стекла.

Так уже было. Не единожды. В первый раз, когда я вернулся из армии. Она ждала меня. Сдержала обещание - приберегла все ценное в себе. Я же прибыл олимпийцем по разбиванию женских сердец и лауреатом премии Дон Жуана. Она любила, я не хотел ее терять. Она верила только мне, я же умел ее убеждать в своей правоте и непогрешимости. Помню, поверила мне и тогда, когда последствия моего очередного “тренировочного забега” сказались и на ней самой. Я с порога: “В больнице занесли инфекцию. Ты только не бойся - мы вылечимся, форма легкая”. Она лишь посмотрела на меня так, словно я бросил в нее камень. И как в замедленном кино: ее опускающиеся дрожащие хрупкие руки, падающая на пол чашка… Звон бьющегося стекла.

Потом была свадьба! Она была безумно красива и соблазнительна в свадебном платье. Все мужчины неотрывно смотрели на нее. Кажется, кому-то она мило улыбнулась. Я взбесился. Напился до беспамятства и стал приставать ей назло к чьей-то жене. Меня пытались остановить. Завязалась драка. В самый разгар “выяснения” явилась она - с фужерами и бутылкой шампанского. Стала между нами. Поцеловала в знак примирения обоих и попросила выпить за наше счастье. Гость оказался мудрее - простил меня, разлил шампанское и провозгласил тост: “За счастье молодой пары!”. Она улыбнулась и посмотрела на меня так, словно приняла яд из моих рук и благодарна. Хотелось провалиться от стыда. Сколько же боли было в этом взгляде! Ее улыбка, нежный поцелуй мне в щеку, легкий взмах руки. И вот уже на волне слов “на счастье” летит в сторону ближайшей стены фужер. Смех гостей, звон бьющегося стекла.

Ее нет уже целую неделю. А кажется, что целую вечность. Я заменил стекло в окне - вместе с осколками выбросил в мусор разбитый эгоизм и треснутое самолюбие. И как так вышло, что оно треснуло только от ее взгляда? А, может, это суеверие и во всем виноват сквозняк и дверной стук? Впрочем, это не важно. Я устал жить без нее. Теперь только понял, как был не прав все эти годы и сколько боли причинил ей. Она дарила мне свою любовь, а я ей - звон бьющегося стекла.

Вчера средь бела дня наблюдал дикую картину - мимо промчался джип на такой скорости, что я даже цвета его не рассмотрел. А вокруг ведь дети, недалеко школа. Почему-то вспомнил ее взгляд. В ушах восстал звон бьющегося стекла.

Не звонит. Не идет мириться. Звонил сам - не отвечает. Ушла насовсем? Не отпущу. Ни к кому и никуда не отпущу. Пусть назовет ревнивцем и собственником - не отпущу. Завтра же куплю ее любимые духи, сервиз “Семейный”, шампанское и цветы. Найду ее у мамы, встану на колени и буду стоять, пока не простит. Найду нужные слова. Всегда ведь находил. Скажу, что люблю. Ведь люблю же! Жаль, что раньше не понимал этого. Она любит меня. Иначе б так не смотрела. Любит, а значит простит. Я дождусь ее прощения. Сколько б времени не понадобилось. Вымолю любой ценой. Я больше не могу слышать этот звон бьющегося стекла!

Мама открыла дверь. Моложавая блондинка она вроде, а чего ж кажется седой древней старухой? А где…? Как нет… дома? Не дома?… Вообще нет?… Какой джип на бешеной скорости??? Глаза мамины, а все тот же ее взгляд. Я больше ничего не помню и не хочу. Я - звон бьющегося стекла…

Зореслава

ДОМ ДЛЯ ДВОИХ

Души входят друг в друга без стука -

От одной звезды до другой.

Не бескрайняя даль, не разлука,

А всего лишь подать рукой.

Пусть сильна одиночества мука,

Но отчаянно помни и верь:

Души входят друг в друга без стука -

Для души несущественна дверь.

То, что помнит он

Маленький домик в смешанном лесу, окруженный невидимой дымкой аромата, впитавшего силу дуба, долголетие ели и энергетику березы. Деревянный, аккуратной формы, срубленный в старину, дом напоминал сказочную избушку в чаще леса – жилище Бабы Яги, привал путников, приют странников. С одной лишь разницей, что сказочная избушка вращалась, а этот рукотворный долгожитель леса был неподвижен, всегда приветливо маня солнечными бликами в окнах, в ожидании гостей, традиционно приоткрыв двери. Конечно, непосвященные говорили, что двери в доме не закрывались от ветхости, но влюбленные точно знали причину - дом был рад гостям, а потому и скрипели его двери тихонько: “Милости просим”. Деревянный старичок достаточно освещался солнцем, хоть и был отчасти спрятан в ветвях деревьев и густых зарослях кустарника. Именно тут, на полянке, возле его стен, поросших местами мхами, расчерченных узорами паутины, они и познакомились. Он помнит тот воскресный день, когда ушел в лес, отделившись от друзей, с единым желанием - побыть одному. По дороге к дому он заметил одиноко идущую навстречу девушку - ее. Взгляды пересеклись, а сверкнувшая искра подарила каждому ощущение абсолютного счастья, словно после долгих поисков они нашли то, чего никогда не имели, но о чем всегда мечтали. Вскоре этот дом стал не просто местом первой встречи, а настоящим храмом любви. С той поры прошло уже много лет, а радость первого дня, первой минуты встречи длится и поныне. И он не просто помнит это, а знает!

Он помнит, как удивились их знакомые и родные, когда узнали, что влюбленные купили себе этот старенький домишко, добротно выстроенный давным-давно заботливым лесником для своей любимой. И было чему удивиться! Местность неприглядная - лес да и только. От трассы далеко, никаких признаков и благ цивилизации поблизости днем с огнем не сыскать. Ну зачем молодым эта старина? А они с любимой лишь загадочно улыбались, переглядываясь друг с другом, и молчали. Как могли они объяснить всем, что в этом доме живет счастье? Да и нужно ли было это объяснять? Ему достаточно было того, что она его понимает. Счастье ведь именно в понимании.

Со временем разговоры и пустые обсуждения утихли. Все смирились.

Домик был отремонтирован, выкрашен, подлатан. Горенка вычищена, выметена, тщательно вымыта, обустроена. Меблирована просто, но со вкусом: пара мягких кресел – одно возле камина у стены с теплым пледом на спинке, а второе возле стола; напротив камина, у противоположной стены комнатки, примостился широкий диван; у стены, возле самого большого окна, гармонично вписался большой стол, накрытый белой, с узорчатыми краями, скатертью, на котором красовались старинный подсвечник и ваза со свежими цветами. На полу, через всю горницу, разлегся мягкий пестрый ковер. Все это нехитрое имущество создавало необходимый уют и излучало покой. Над столом на стене висела икона Божьей матери, а по стенам горницы заботливые руки любимой развесили травяные обереги - пучки засушенных трав, призванных беречь дом и его обитателей от порчи и сглаза, дурного слова и болезней. Он всегда любил этот неповторимый запах леса, не покидавший горницу даже в зимнюю пору. Его радовало тепло, идущее не только от огня в камине. Ему нравилось осознавать себя частью этого дома и созданного ими особого мира. Нечто невидимое, но ощутимое, невысказанное, но прочувствованное, не созданное руками, но достаточно прочное, зовущее и не отпускающее от себя, поселилось тут, в их домике, став его сутью. Он любил стоять на пороге и оглядывать горницу – так стоят на пороге мира Мечты. Так оно и было.

То, что знает она

Она спешит в их дом и наверняка знает, что он уже там - ждет ее. Растоплен камин, теплом согреты каждый уголок горницы, каждая травинка. Она дорожит этим домом, ибо в нем живет Любовь. С легкостью, словно на крыльях, она перелетает порог и становится частью их растворенной в каждой мелочи нежности и заботы, уюта и тепла. Они пьют чай из трав, смотрят в глаза друг другу и вдыхают аромат леса. Все внешнее перестает существовать тут, в их мире и стенах сего древнего храма. В этой крохотной части Вселенной затеряны две души. Всего лишь глядя в глаза друг другу, они могут просидеть весь вечер и ночь до утра, не проронив ни слова. Зачем слова, если чувства и мысли едины? За столько лет она научилась ждать этих встреч и мчаться, сломя голову, в их дом, лишь любимый ее позовет. Он научился быть всегда рядом, находясь несказанно далеко. Она не спрашивает лишнего, а он умеет вознаграждать ее любопытство. Где бы они оба ни были, между ними всегда есть нить, сплетенная из собственных чувств, памяти и желаний, не рвущаяся при любом удалении. Нить эта протянута от сердца к сердцу – прочнее не бывает.

Сегодня, как обычно, она привезла ему его любимые цветы. Как всегда, он сядет в свое мягкое кресло, а она укроет его теплым пледом. Сама, придвинув свое кресло поближе к нему, сядет напротив. Он возьмет ее руки в свои и так, глядя в глаза друг другу, они просидят до утра. Она будет ему шептать нежности, а он счастливо улыбаться в ответ. Он будет гладить ее пальцы, а она вдыхать запах его тела. Она привыкла встречать рассвет, зацелованная им. Он просто не представляет, как может наступить утро без ее рук в его руках и тепла ее губ на его губах. Ей нравится видеть отражение солнца в его глазах. Кажется, словно сама любовь из глубин его души прорывается в новый день, в мир суеты и забот, чтоб все осветить и сделать непередаваемо искренним. Входит в ее душу, чтоб беречь, давать энергию и силу, вдыхать жизнь и дарить радость. В такой миг она счастлива от того, что он рядом, что ее руки в его сильных и горячих руках, что ее пальцы чувствуют, как пульсирует его кровь, что в воздухе слышно биение его сердца, а в его любимых глазах восходит солнце.

То, о чем молчит дом

Первые рассветные лучи коснуться стен дома, осторожно скользнув по крыше, и мягко влетят в окно, падая на большой стол, накрытый скатертью с узорчатыми краями. На них с огромного портрета, выставленного на столе, выразительными светлыми глазами посмотрит улыбающийся юноша. Всего на миг свет поселится в серых озерах его глаз и они оживут. Счастливая улыбка коснется лица уже немолодой женщины. Она вздохнет и смахнет слезу - встретит рассвет так, как привыкла встречать много лет подряд, целуя солнце в его глазах!

Когда же светило, натешившись вдоволь, потеряет интерес к обитателям горницы, спеша дарить пробуждение и тепло всему сущему, женщина выйдет из дома. Лесной тропинкой, передергивая плечами от утренней прохлады, привычно пойдет прочь по направлению к цивилизации. На какое-то время дом снова станет молчаливым и печальным. Но это лишь до тех пор, пока вновь не придет она, чтоб принести ему свежие цветы, напоить горячим чаем и встретить рассвет, глядя ему в глаза и держа свои руки в его руках.

Зореслава

ОЗЕРО.

Волна выплеснула меня из мира, где птицы в небе, дети на пляже, моя мать на берегу. На какое-то мгновение меня охватило зеленое безмолвие.

Потом все снова вернулось - небо, песок, дети. Я вышел из озера, меня ждал мир, в котором едва ли что-нибудь изменилось, пока меня не было. Я побежал по пляжу. Мама растерла меня полотенцем.

- Стой и сохни, - сказала она.

Я стоял и смотрел, как солнце сушит капельки воды на моих руках.

Вместо них появлялись пупырышки гусиной кожи.

- Ой, - сказала мама. - Ветер поднялся. Ну-ка надень свитер.

- Подожди, я посмотрю на гусиную кожу.

- Гарольд! - прикрикнула мама.

Я надел свитер и стал смотреть на волны, которые накатывались и падали на берег. Они падали очень ловко, с какой-то элегантностью; даже пьяный не смог бы упасть на берег так изящно, как это делали волны.

Стояли последние дни сентября, когда без всяких видимых причин жизнь становится такой печальной. Пляж был почти пуст, и от этого казался еще больше. Ребятишки вяло копошились с мячом, наверное, они тоже чувствовали, что пришла осень, и все кончилось.

Ларьки, в которых летом продавали пирожки и сосиски, были закрыты, и ветер разглаживал следы людей, приходивших сюда в июле и августе. А сегодня здесь были только следы моих теннисных тапочек, да еще Дональда и Арнольда Дэлуа.

Песок заполнил дорожку, которая вела к каруселям. Лошади стояли, укрытые брезентом, и вспоминали музыку, под которую они скакали в чудесные летние дни.

Все мои сверстники были уже в школе. Завтра в это время я буду сидеть в поезде далеко отсюда. Мы с мамой пришли на пляж. На прощание.

- Мама, можно я немного побегаю по пляжу?

- Ладно, согрейся. Но только не долго, и не бегай к воде.

Я побежал, широко расставив руки, как крылья. Мама исчезла вдали и скоро превратилась в маленькое пятнышко. Я был один.

Человек в 12 лет не так уж часто остается один. Вокруг столько людей, которые всегда говорят как и что ты должен делать! А чтобы оказаться в одиночестве, нужно сломя голову бежать далеко-далеко по пустынному пляжу. И чаще всего это бывает только в мечтах. Но сейчас я был один. Совсем один!

Я подбежал к воде и зашел в нее по пояс. Раньше, когда вокруг были люди, я не отваживался оглянуться кругом, дойти до этого места, всмотрется в дно и назвать одно имя. Но сейчас...

Вода - как волшебник. Она разрезает все пополам и растворяет вашу нижнюю часть, как сахар. Холодная вода. А время от времени она набрасывается на вас порывистым буруном волны.

Я назвал ее имя. Я выкрикнул его много раз: - Талли! Талли! Эй, Талли!

Если вам 12, то на каждый свой зов вы ожидаете услышать отклик. Вы чувствуете, что любое желание может исполнится. И порой вы, может быть, и не очень далеки от истины.

Я думал о том майском дне, когда Талли, улыбаясь, шла в воду, а солнце играло на ее худых плечиках. Я вспомнил, какой спокойной вдруг стала гладь воды, как вскрикнула и побледнела мать Талли, как прыгнул в воду спасатель, и как Талли не вернулась...

Спасатель хотел убедить ее выйти обратно, но она не послушалась.

Ему пришлось вернуться одному, и между пальцами у него торчали водоросли.

А Талли ушла. Больше она не будет сидеть в нашем классе и не будет по вечерам приходить ко мне. Она ушла слишком далеко, и озеро не позволит ей вернуться.

И теперь, когда пришла осень, небо и вода стали серыми, а пляж пустым, я пришел сюда в последний раз. Один. Я звал ее снова и снова:

- Талли! Эй, Талли! Вернись!

Мне было только 12. Но я знал, как я любил ее. Это была та любовь, которая приходит раньше всяких понятий о теле и морали. Эта любовь так же бескорыстна и так же реальна, как ветер, и озеро, и песок. Она включала в себя и теплые дни На пляже, и стремительные школьные дни, и вечера, когда мы возвращались из школы, и я нес ее портфель.

- Талли!

Я позвал ее в последний раз. Я дрожал, я чувствовал, что мое лицо стало мокрым и не понимал от чего. Волны не доставали так высоко. Я выбежал на песок и долго смотрел в воду, надеясь увидеть какой-нибудь таинственный знак, который подаст мне Талли. Затем я встал на колени и стал строить дворец из песка. Такой, как мы, бывало, строили с Талли.

Только на этот раз я построил половину дворца. Потом я поднялся и крикнул:

- Талли! Если ты слышишь меня, приди и дострой его!

Я медленно пошел к тому пятнышку, в которое превратилась моя мать.

Обернувшись через плечо, я увидел, как волны захлестнули мой замок и потащили за собой. В полной тишине я брел по берегу. Далеко, на карусели, что-то заскрипело, но это был только ветер.

На следующий день мы уехали на Запад. У поезда плохая память, он все оставляет позади. Он забывает поля Иллинойса, реки детства, мосты, озера, долины, коттеджы, горе и радость. Он оставляет их позади, и они исчезают за горизонтом...

Мои кости вытянулись, обросли мясом. Я сменил свой детский ум на взрослый, перешел из школы в колледж. Потом появилась эта женщина из Сакраменто. Мы познакомились, поженились. Мне было уже 22, и я совсем уже забыл, на что похож Восток. Но Маргарет предложила провести там наш медовый месяц.

Как и память, поезд приходит и уходит. И он может вернуть вам все то, что вы оставили позади много лет назад.

Лейк Блафф с населением 10000 жителей, показался нам за окном вагона. Я посмотрел на Маргарет - она была очаровательна в своем новом платье. Я взял ее за руку, и мы вышли на платформу. Носильщик выгрузил наши вещи.

Мы остановились на 2 недели в небольшом отеле. Вставали поздно и шли бродить по городу. Я вновь открывал для себя кривые улочки, на которых прошло мое детство. В городе я не встретил никого из знакомых.

Порой мне попадались лица, напоминавшие мне кое-кого из друзей детства, но я, не останавливаясь, проходил мимо. Я собирал в душе обрывки памяти, как собирают в кучу осенние листья, чтобы сжечь их.

Все время мы были вдвоем с Маргарет. Это были счастливые дни. Я любил ее, по крайней мере, я так думал. Однажды мы пошли на пляж, потому что выдался хороший день. Это не был один из последних дней сезона, как тогда, 10 лет назад, но первые признаки осени и осеннего опустошения, уже коснулись пляжа. Народ поредел, несколько ларьков было заколочено, и холодный ветер уже начал напевать свои песни.

Все здесь было по-прежнему. Я почти явственно увидел маму, сидевшую на песке в своей любимой позе, положив ногу на ногу и оперевшись руками сзади. У меня снова возникло то неопределенное желание побыть одному, но я не мог себя заставить сказать об этом Маргарет. Я только держал ее под руку и молчал.

Было около четырех часов. Детей, в основном, уже увели домой, и лишь несколько группок мужчин и женщин, несмотря на ветер, нежились под лучами вечернего солнца. К берегу причалила лодка со спасательной станции. Плечистый спасатель вышел из нее, что-то держа в руках.

Я замер, мне стало страшно. Мне было снова 12 лет, и я был отчаянно одинок. Я не видел Маргарет; я видел только пляж и спасателя с серым, наверное, не очень тяжелым мешком в руках и почти таким же серым лицом.

- Постой здесь, Маргарет, - сказал я. Я сам не знаю, почему это сказал.

- Но что случилось?

- Ничего. Просто постой здесь.

Я медленно пошел по песку к тому месту, где стоял спасатель. Он посмотрел на меня.

- Что это? - спросил я.

Он ничего не ответил и положил мешок на песок. Из него с журчанием побежали струйки воды, тут же затихая на пляже.

- Что это? - настойчиво спросил я.

- Странно, - задумчиво сказал спасатель. - Никогда о таком не слышал. Она же давно умерла.

- Давно умерла?

Он кивнул:

- Лет десять назад. С 1933 года здесь никто из детей не тонул. А тех, кто утонул раньше, мы находили через несколько часов. Всех, кроме одной девочки. Вот это тело; как оно могло пробыть в воде 10 лет?

Я смотрел на серый мешок.

- Откройте. - Я не знаю, почему сказал это. Ветер усилился.

Спасатель топтался в нерешительности.

- Да откройте же скорее, черт побери! - Закричал я.

- Лучше бы не надо... - начал он. - Она была такой милашкой...

Но увидев выражение моего лица, он наклонился и, развязав мешок, откинул верхнюю часть. Этого было достаточно. Спасатель, Маргарет и все люди на пляже исчезли. Осталось только небо, ветер, озеро, я и Талли. Я что-то повторял снова и снова: ее имя. Спасатель удивленно смотрел на меня.

- Где вы ее нашли? - спросил я.

- Да вон там, на мели. Она так долго была в воде, а совсем как живая.

- Да, - кивнул я. - Совсем, как живая.

"Люди растут", - подумал я. А она не изменилась, она все такая же маленькая, все такая же юная. Смерть не дает человеку расти или меняться. У нее все такие же золотые волосы. Она навсегда останется юной, и я всегда буду любить ее, только ее...

Спасатель завязал мешок. Я отвернулся и медленно побрел вдоль воды.

Вот и мель, у которой он нашел ее.

И вдруг я замер. Там, где вода лизала песчаный берег, стоял дворец.

Он был построен наполовину. Точно также, как когда-то мы строили с Талли: наполовину она, наполовину я. Я наклонился и увидел цепочку маленьких следов, выходящих из озера и возвращающихся обратно в воду. Тогда я все понял.

- Я помогу тебе закончить, - сказал я.

Я медленно достроил дворец, потом поднялся и, не оборачиваясь, побрел прочь. Я не хотел верить, что он разрушится в волнах, как рушится все в этой жизни. Я медленно шел по пляжу туда, где, улыбаясь, ждала меня чужая женщина, по имени Маргарет.

СВЕЧА И МОТЫЛЁК

Давным-давно жила свеча. Стояла она на узорном, ручной работы столике в красивом серебрянном подсвечнике. Спокойным ровным светом она освещала небольшое пространство вокруг себя. По вечерам собиралась возле неё вся семья: дети затевали нешумные игры, отец читал газету, а мать садилась со штопкой или рукоделием. Так было и, казалось, так будет.

Но однажды залетел в открытое окно мотылёк. Летал вокруг свечи и смеялся.

"Что ты смеёшься?"- спросила свеча.

"Потому и смеюсь, что ты слепа и не видишь ничего."

"Да, но я даю свет."

"Свет? Да разве это свет? Ты сама ничего не видишь в этом свете. Ты даже не знаешь что в комнате есть ещё большой деревянный стол со стульями, стеклянный шкаф с красивой посудой и массивный резной комод для белья. А ты говоришь – свет",- мотылёк снова засмеялся.

"А что, бывает свет, который может осветить всё сразу?",- удивлённо спросила свеча. И добавила: "Как–будто ты сам можешь дать такой свет."

Мотылёк застыл в воздухе. И вдруг... Яркая вспышка света, осветившая и стол, и шкаф, и комод в дальнем углу комнаты, ослепила всех. Неожиданно наступила темнота. После небольшой заминки удалось зажечь светильник. И все увидели... ...Мотылька нигде не было, свеча погасла.

И только на самом краю подсвечника застыла капелька воска.

Много лет прошло с тех пор. Никто не знает что лучше – короткая яркая вспышка или пусть тусклый, но ровный свет. Но до сих пор свеча плачет и свет её дрожит от слёз, а мотылёк летит на огонь и сгорает в нём, вспыхивая ярким светом.

Семен Гаврилов - Сказки гончарного круга

ОСЁЛ И КОЛОДЕЦ

Однажды осел фермера провалился в колодец.

Пока фермер думал, как ему поступить, животное часами издавало жалобные звуки. Наконец фермер принял решение, он посчитал, что осел уже старый, а колодец нужно было закрывать в любом случае. Просто не стоило тратить тех усилий ради того чтобы вытаскивать старого осла. Он пригласил всех своих соседей помочь ему закопать колодец. Все дружно взялись за лопаты и принялись копать и забрасывать землю в колодец.

Осел сразу же понял к чему идет дело и начал издавать страшный визг.

Затем ко всеобщему удивлению он притих. После нескольких бросков земли фермер решил проверить и посмотреть как там внизу. Он был изумлен тем, что он увидел там. С каждым куском земли, падавшим на его спину, ослик проделывал что-то совершенно невероятное. Он встряхивался и становился поверх сброшенной земли.

Пока соседи фермера продолжали забрасывать землю в колодец, каждый раз животное встряхивалось и становилось поверх насыпанной земли.

Очень скоро все удивились, потому что увидели, как ослик поднялся наверх, перепрыгнул через край колодца и умчался вперед как угорелый!

В жизни вам будет встречаться много всякой грязи, и каждый раз жизнь будет посылать вам все новую и новую порцию. Всякий раз, когда упадет ком земли, встряхнись и поднимайся наверх и только так ты сможешь выбраться из колодца. Каждая из возникающих проблем - это как камень для перехода на ручье. Если не останавливаться и не сдаваться, то можно выбраться из любого самого глубокого колодца.

Встряхнись и поднимайся наверх.