О человеческой мудрости
И кто среди людей не хочет умереть от жажды, должен научиться пить из всех стаканов. (стр. 135)
Так чужда ваша душа всего великого, что вам сверхчеловек был бы страшен в своей доброте! (стр. 136)
Самый тихий час
Они смеялись надо мной, когда нашёл я свой собственный путь и пошёл по нему; и поистине, дрожали тогда мои ноги. (стр. 139)
Разве ты не знаешь, кто наиболее нужен всем? Кто приказывает великое. (стр. 139)
Часть третья
И какова бы ни была моя судьба, то, что придётся мне пережить, — всегда будет в ней странствование и восхождение на горы: в конце концов мы переживаем только самих себя. (стр. 141)
Ты идёшь своим путём величия: здесь никто не может красться по твоим следам! Твои собственные шаги стирали путь за тобою, и над ним написано: «Невозможность». (стр. 142)
Чтобы видеть многое, надо научиться не смотреть на себя: эта суровость необходима каждому, кто восходит на горы. (стр. 142)
О призраке и загадке
Сострадание же есть наиболее глубокая пропасть: ибо, насколько глубоко человек заглядывает в жизнь, настолько глубоко заглядывает он и в страдание. (стр. 146)
О блаженстве против воли
Ибо от всего сердца любят только своё дитя и своё дело; и где есть великая любовь к самому себе, там служит она признаком беременности. (стр. 151)
Об умаляющей добродетели
Маленьким людям нужны маленькие добродетели. (стр. 156)
Я вежлив с ними, как со всякой маленькой неприятностью; быть колючим по отношению ко всему маленькому кажется мне мудростью, достойной ежа. (стр. 157)
Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они измельчали и всё ещё мельчают — и делает это их учение о счастье и добродетели. (стр. 158)
Качества мужа здесь редки; поэтому их женщины становятся мужчинами. Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине — женщину. (стр. 159)
Сколько вижу я доброты, столько и слабости. Сколько справедливости и сострадания, столько и слабости. (стр. 159)
Но это трусость — хотя бы и называлась она «добродетелью» (стр. 159)
На горе Елеонской
Никогда в жизни не ползал я перед сильными; и если лгал я когда-нибудь, то лгал из любви. (стр. 163)
Тысячекратно происхождение всех хороших вещей: все хорошие весёлые вещи прыгают от радости в бытие — как могли бы они это сделать — только один раз! (стр. 164)
Об отступниках
Кто подобен мне, тому встретятся на пути переживания, подобные моим. (стр. 169)
Уже давным-давно пришёл конец старым богам, — и поистине, у них был хороший, весёлый божественный конец! Они не «засумерились» до смерти, — об этом, конечно, лгут! Напротив: однажды они сами засмеяли себя — до смерти! Это случилось, когда самое безбожное слово было произнесено одним богом — слово: — «Бог един! » (стр. 172)
И все боги смеялись тогда, качаясь на своих тронах, и восклицали: «Разве не в том божественность, что существуют боги, а не Бог!» (стр. 172)
Возвращение
Кто хотел бы всё понять у людей, должен был бы ко всему прикоснуться. (стр. 175)
О трояком зле
Где есть сила, там становится хозяином и число: ибо у него больше силы. (стр. 177)
О духе тяжести
Кто научит однажды людей летать, сдвинет с места все пограничные камни. (стр. 183)
Трудно открыть человека, а себя самого всего труднее. (стр. 184)
Но тот открыл себя самого, кто говорит: это моё добро и моё зло. (стр. 184)
И всегда неохотно спрашивал я о дорогах — это всегда было противно моему вкусу! (стр. 185)
О старых и новых скрижалях
Когда я пришёл к людям, я нашёл их застывшими в старом самомнении: всем им мнилось, что они давно уже знают, что для человека добро и что для него зло... Эту сонливость встряхнул я, когда стал учить: никто не знает ещё, что добро и что зло, — если сам он не есть созидающий! (стр. 186)
[о скрижалях]
1) человек есть мост, а не цель
2) собрать воедино и вместе нести всё, что есть в человеке отрывочного, загадочного и ужасно случайного
3) спасти прошлое в человеке и преобразовать всё, что «было», пока воля не скажет: «Но так хотела я!»
4) не щади своего ближнего. Человек есть нечто, что должно преодолеть. Существует много путей и способов преодоления — ищи их сам! (стр. 188 - 189)
Всё, что у добрых зовётся злым, должно соединиться, чтобы родилась единая истина, — о братья мои, достаточно ли вы злы для этой истины? (стр. 190)
Мне жаль всего прошлого, ибо я вижу, что оно отдано на произвол — отдано на произвол милости, духа и безумия каждого из поколений, которое приходит и всё, что было, толкует как мост для себя! (стр. 193)
О братья мои, много мудрости в том, что много грязи есть в мире! (стр. 195)
«Хотеть» освобождает: ибо хотеть значит созидать, — так учу я. И только для созидания должны вы учиться! (стр. 197)
Время королей прошло: что сегодня называется народом, не заслуживает королей. (стр. 201)
И пусть ложной назовётся у нас всякая истина, у которой не было смеха! (стр. 202)
Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам: станьте тверды! (стр. 206)
Выздоравливающий
У каждой души особый мир; для каждой души всякая другая душа — потусторонний мир. (стр. 209)
Только одному научился я до сих пор, что человеку нужно его самое злое для его же лучшего. (стр. 210)
Ибо твои звери хорошо знают, о Заратустра, кто ты и кем должен ты стать; смотри, ты учитель вечного возвращения, — в этом теперь твоё назначение! (стр. 212)
«Теперь я умираю и исчезаю, — сказал бы ты, — и через мгновение я буду ничем. Души так же смертны, как и тела. Но связь причинности, в которую вплетён я, опять возвратится, — она опять создаст меня! Я сам принадлежу к причинам вечного возвращения. (стр. 212)
Семь печатей
Никогда ещё не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность! (стр. 220)
Часть четвертая
Жертва медовая
Стань таким, каков ты есть! (стр. 226)
Пиявка
И Заратустра в раздумье продолжал свой путь, спускаясь всё ниже, проходя по лесам и мимо болот; и как случается с каждым, кто обдумывает трудные вещи, наступил он нечаянно на человека. (стр. 236)
В отставке
Но кто снимет с плеч твою печаль? Для этого я слишком слаб. Поистине, долго придётся нам ждать, пока кто-нибудь опять воскресит тебе твоего Бога. Ибо этот старый Бог не жив более: он основательно умер. (стр. 250)