Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 4 страница

– Но я и сама могу…

Джейн взялась руками за край ванны, но Дэвид оказался проворнее. Схватив под мышки, он поднял ее прежде, чем она успела опомниться. Попытавшись встать на ноги, Джейн вскрикнула от боли и пошатнулась. Стараясь не дать ей упасть, Дэвид обхватил ее руками.

На мгновение она словно окаменела. Огрубевшие от работы руки Дэвида сомкнулись на ее мокрой обнаженной талии. Сомкнулись и остались там.

Господи!.. По всему телу прокатилась жгучая волна. Груди Джейн, казавшиеся обнаженными, прижимались к прикрытой тонкой тканью рубашки груди Дэвида, и она ощутила, как сильно бьется его сердце.

– Боже мой…

– Джейн… – Хриплый шепот прозвучал почти как мольба. – Дэвид внезапно зарылся лицом в ее волосы, а затем она почувствовала его ищущие губы на своей шее. – Джейн…

– От… отпустите меня… Прекратите …

– А действительно ли вы хотите этого, моя дорогая? – Дэвид еще крепче прижал ее к себе.

«Моя дорогая»… Просто безумие какое‑то – ведь с тех пор как они познакомились, не прошло и суток!

Хотя нет. Понаслышке Джейн знала Дэвида Кроуза несколько лет, знала, насколько он опасен. И вот она здесь, в его объятиях!..

– Прекратите! – Этот возглас дался ей с трудом. Упершись руками в его грудь, Джейн, что есть силы попыталась освободиться. – Пожалуйста… Дэвид, отпустите меня…

Медленно и неохотно он разжал руки. Теперь они оба в упор смотрели друг на друга – уверенный в себе покоритель женских сердец и она, чувствующая себя до смерти испуганным ребенком. У нее было такое ощущение, словно он поцеловал ее.

– Джейн, я не сделаю вам ничего плохого.

Значит, он тоже заметил, что она боится. Заметил… Тем временем Дэвид закутал ее в полотенце.

– Я только вытру вас, – мягко сказал он. – Вот и все, моя Джейн. Если только вы сами не захотите чего‑либо другого.

«Чего‑либо другого»… Что он имеет в виду? Неужели думает, что она желает его?

Дэвид Кроуз мог вскружить голову любой женщине. Но только не Джейн Сандер. Ей вообще не нужен ни один мужчина.

Он осторожно вытер ее неподвижное, словно окаменевшее тело. Затем, взяв свежее полотенце, Дэвид принялся за ее спутанные волосы.

Нет, она не должна ничего чувствовать… Ха‑ха! Как же она могла не чувствовать, когда, казалось, каждое нервное окончание бурно реагировало на эти нежные прикосновения.

– А теперь…

Накинув купальный халат, размеров на пять больше, чем надо, на плечи Джейн, Дэвид помог ей вдеть руки в слишком длинные рукава. Халат принадлежал самому Дэвиду, от него шел его запах.

Подняв беспомощный взгляд, она увидела на его лице улыбку взрослого человека, пытающегося успокоить встревоженного ребенка.

– Кто это с вами сделал, Джейн, – осторожно спросил он.

Она вздрогнула.

– Не понимаю… не понимаю, что вы имеете в виду.

– А мне кажется, прекрасно понимаете. Кто‑то когда‑то причинил вам сильную боль… Однако с этим можно и подождать. Всему свое время. За сорок дней и сорок ночей я могу узнать многое. – Улыбнувшись своей завораживающей улыбкой, он вновь подхватил ее на руки.

Халат распахнулся, и Джейн отчаянным жестом вцепилась в полы. При виде выражения, появившегося на ее лице, Дэвид громко рассмеялся.

К удивлению Джейн, Дэвид Кроуз знал толк в кулинарии. С перевязанным пальцем, приняв аспирин, чтобы хоть немного успокоить боль, она сидела в большом кресле у кухонного очага и наблюдала за тем, как он готовит им обоим омлет.

Яйца были свежими, прямо из‑под курицы. Дэвид взбивал их с такой ловкостью, как будто занимался этим всю свою жизнь, и Джейн смотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.

– А вы, вероятно, ожидали каких‑нибудь консервов? – улыбнулся Дэвид, ставя перед ней тарелку с золотистым омлетом и наливая в сверкающий бокал рислинг. Салат был тоже хорош – из свежей, только что с грядки, зелени. – Давайте признавайтесь, – потребовал он. – Я оказался не так уж беспомощен, как вам казалось?

– Беспомощнее не бывает. – Джейн притворно вздохнула.

– Понятно. – Опершись руками о стол, Дэвид наклонился, так что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от нее. Он улыбался и выглядел сейчас гораздо моложе, чем был на самом деле. – Тогда выкладывайте, леди адвокат. Выскажите мне, каково мнение окружающего мира о Дэвиде Кроузе, и каков он в глазах Джейн Сандер.

– Даже не знаю, с чего начать…

Джейн принялась за омлет, и ей показалось, что она никогда не пробовала ничего вкуснее. Окинув ее долгим взглядом, Дэвид тоже приступил к еде.

– Начните хотя бы с того, что я бабник, – предложил он, проглотив кусок.

– А это правда? – лукаво спросила она.

Дэвид оторвался от своей тарелки. Лицо его слегка посуровело.

– Если верить средствам массовой информации. Ведь именно такой ярлык мне навесили.

– Но не без причины, – возразила Джейн. – Взять хотя бы Сару Хаттон.

– Что верно, то верно… – Глаза Дэвида перестали смеяться, он погрузился в глубокую задумчивость. Затем продолжил, словно говоря самому себе: – Сара… Это действительно оказалось моей ошибкой.

– Из‑за Уилли?

– Из‑за Уилли. – Он поднял свой бокал и заглянул в него. – И из‑за всего остального.

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что мне не нравиться, когда меня принуждают к чему‑либо.

– Сара поступала именно так? – Ее брови удивленно поднялись. – Вынудила вас сделать ей ребенка? Однако, по‑моему, для этого необходимы двое.

– Может быть… может быть…

– Поверьте, в этом нет никаких сомнений, – иронично заметила Джейн. – Будучи девочкой, я боялась, что могу забеременеть, купаясь в бассейне, но моя мать вполне определенно сказала мне, что такое просто невозможно. И каждая прочитанная впоследствии книга по вопросам пола подтвердила это.

Ничего не ответив, Дэвид неторопливо доел свой омлет, но на лице его, внезапно постаревшем, появилось пасмурное выражение. Наконец он отодвинул кресло от стола.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо, – отозвалась Джейн. – Мне кажется, стоит лечь пораньше. Все равно Уилли нас разбурит.

– Нас?..

Джейн заглянула в его потухшие глаза и приняла решение.

– Если хотите, я сама покормлю его ночью. Но только на этот раз. Вы слишком устали.

– А ваша нога…

– Он будет лежать рядом со мной, и мне не придется вставать – разве только для того, чтобы согреть бутылочку.

– Джейн…

Перегнувшись через стол, Дэвид попытался коснуться ее руки, но она резко отпрянула.

– Не надо…

– Мне нельзя прикоснуться к вам?

– Нет, – непреклонно ответила она. – Я не хочу этого.

– По причине моей репутации?

Джейн покачала головой.

– По причине… По многим причинам.

– Джейн… – Дэвид помедлил, как бы не совсем уверенный в том, стоит ли откровенничать с ней, потом, видимо, решился. Лицо его при этом стало еще более сумрачным. – Сара и я…

– Я не желаю ничего знать.

– А я хочу вам рассказать. – Он потряс головой, как будто избавляясь от кошмара. – Да, я выводил ее в свет. Целых два раза – на премьеру фильма и на благотворительный обед. Оба мероприятия привлекли большое внимание прессы, и Сара сделала все возможное, чтобы выставить себя в наиболее выгодном свете. Я не возражал. Она делала карьеру фотомодели, а подобные демонстрации – непременное сему условие. Мне же нужна была женщина рядом, и Сара вполне меня устраивала. На первых порах…

– А потом? – Не стоило задавать этот вопрос. Джейн прикусила язык, но, как говорится, слово не воробей.

Ей не было нужды узнавать чего‑либо о Саре Хаттон. Занимаясь ее иском, Джейн провела кропотливую подготовительную работу и раскопала такие подробности жизни Сары, о которых – и она была в этом совершенно уверена – Кроуз даже не подозревал.

Дэвид пожал плечами.

– Не знаю, знакомы ли вы с обстоятельствами моей жизни, – медленно произнес он. – С самого детства моя частная жизнь была достоянием публики, так что возможно и знакомы. Достаточно будет сказать, что я постоянно конфликтовал с родителями. И у нас никогда… никогда не было возможности поговорить друг с другом откровенно.

Джейн представила себе охотящихся за молодым Дэвидом Кроузом репортеров и сочувственно кивнула. В том, что у родителей Дэвида никогда не хватало на него времени, сомневаться не приходилось. Скорее, их отношение к сыну можно было назвать откровенным пренебрежением.

– Год назад за час до того благотворительного обеда мне позвонили из Нью‑Йорка и сообщили о смерти матери. – Дэвид вновь пожал плечами. – Мы не встречались с ней уже несколько лет. Ей вовсе не улыбалось иметь сына, которому уже за тридцать, когда она сама прилагала отчаянные усилия выглядеть на двадцать восемь. Я всегда старался уверить себя в том, что мать мне безразлична, но услышав о ее смерти, вдруг осознал, что печальное известие задело меня в большей степени, чем можно было предположить.

– Но вы все‑таки пошли на обед?

– Сара так ожидала его, – с горечью ответил Дэвид. – К тому же мне не очень хотелось предаваться грустным мыслям. Остаться дома и скорбеть – это не в моем характере. Поэтому я пошел, выпил гораздо больше, чем обычно, и закончил вечер в номере отеля, который занимала Сара. Банально и глупо. Помню, как Сара уверяла, что никаких проблем не возникнет, и смеялась при этом, но я был слишком пьян, чтобы мыслить здраво. Я вообще не понимаю, как, учитывая мое состояние, мне удалось…

Он не окончил фразу, но не надо было иметь богатого воображения, чтобы завершить ее за него. Поморщившись, Дэвид уставился в пустой бокал.

– Тест на ДНК подтвердил мое отцовство. Но я предпочел бы, чтобы Уилли никогда не узнал о том, что отец был слишком пьян, чтобы помнить момент его зачатия… – Его голос затих.

Джейн тоже молчала. Неожиданная откровенность собеседника поставила ее в тупик, породив в душе непонятное волнение.

– Меня видели со многими женщинами, – глухо продолжил Дэвид. – Но я не неразборчив в связях. Совсем нет.

– Зачем?.. – Слепо, подобно Дэвиду глядя в свой бокал, Джейн старалась, чтобы ее голос звучал как можно более безразлично. – Зачем вы все это мне рассказываете?

– Затем, что у меня есть какое‑то внутреннее ощущение, что это важно. – Она недоуменно посмотрела на него, и темные выразительные глаза сказали ей гораздо больше, чем слова. – Ведь это так, Джейн?

– Нет! – Она покачала головой. – Нет. Это не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– Но прошел ведь только один день. – Дэвид улыбнулся. – Осталось еще тридцать девять.

– Не играйте со мной в ваши игры, Дэвид Кроуз, – прошептала Джейн. – Прошу вас…

– Хорошо. – Теперь его глаза были серьезны. – Не буду. Обещаю вам это, Джейн. – Он взял ее руку и провел тыльной стороной ладони по своей щеке. – Обещаю.

Джейн ничего не ответила. Лицо ее смертельно побледнело, сердце забилось как сумасшедшее. Боже, что с ней творится?

– Не смотрите на меня так, – мягко попросил Дэвид.

Снова наступило молчание. Его пальцы переплелись с ее, она ощущала тепло сильной мужской ладони, из нее как будто истекал ток… Наконец Дэвид осторожно положил ее руку на стол и поднялся.

– Довольно бездельничать, – медленно и неохотно произнес он. – Доделать дела – и спать!

– Д‑дела? – Слова давались ей с большим трудом.

– Надо запереть кур. И накормить собаку. Не трогайтесь с места, Джейн Сандер, – приказал он. – Я скоро вернусь.

Но ей все‑таки пришлось покинуть кресло. Почти сразу же после ухода Дэвида Уилли опять проснулся. Проголодав почти весь день, младенец требовал компенсации.

Стоило Джейн встать, как ногу пронзила резкая боль, но это не остановило ее. Необходимо было найти способ передвигаться по дому.

В углу кухни находился встроенный шкаф с принадлежностями для уборки. Джейн допрыгала до него на одной ноге и порылась внутри. Щетка для мытья окон выглядела подходяще. Отломав резиновый наконечник и используя палку в качестве костыля, она доковыляла до комнаты, в которой лежал Уилли, включила свет, и крики прекратились.

Джейн сделала еще два шага, и Уилли увидел ее. Его личико сморщилось в довольной улыбке.

И тут что‑то словно сломалось внутри у Джейн – что‑то, напоминающее стальной стержень. На смену сковывавшему ее столь долгое время напряжению и горю пришло давно забытое чувство успокоения и тепла. Пришла любовь… Любовь к этому внезапно ставшему дорогим для нее, улыбающемуся малышу.

Ребенок поднял ручку, как бы пытаясь помахать ей, и она ухватилась за крохотный кулачок. Уилли тут же обхватил ее палец и загукал, заулыбался, как будто не видел ничего радостнее этого.

– О, Уилли, любовь моя… ты так же опасен, как и твой отец, – еле слышно прошептала Джейн.

Беззубая трогательная улыбка стала еще шире. Уилли протянул к ней уже обе ручки, как бы прося, чтобы его взяли из кроватки. Кто бы мог устоять перед этим? Только не Джейн.

Подняв ребенка, она крепко прижала его к себе. Ощущение тепла крохотного тельца было само по себе целительным для ее исстрадавшегося сердца. И непонятным образом терзающая ее беспросветная печать вдруг стала тише, разжала свои леденящие объятия.

Исцеление, разумеется, было не полным, да этого и не могло произойти. Джейн до конца жизни не перестанет тосковать по Томми. Но ее дорогой малыш мертв. Вот уже два года как мертв. От него осталось лишь небольшое белое надгробие на одном из деревенских кладбищ.

Однако отныне Джейн вновь обрела способность к жизни. По‑прежнему нося образ Томми в своем сердце, она может любить кого‑то другого. Она может любить этого малютку.

– Ты сошла с ума, Джейн, – прошептала она. – Тебе нет места возле Уилли.

Может быть, и нет. Но в течение следующих нескольких дней ничто не помешает ей наслаждаться близостью очаровательного создания, и, вполне вероятно, это еще больше возродит ее к полноценной жизни… А может быть, когда ей придется уехать отсюда, ее сердце будет болеть еще сильнее, чем раньше.

Будь что будет, обреченно подумала Джейн. У меня не слишком большой выбор. Я все равно уже люблю эту кроху. И его отца тоже… Но это же путь к сумасшествию!

Если она и знала что‑то наверняка, так это то, что любовь к Дэвиду Кроузу может причинить ей лишь новые страдания. Они существовали в разных мирах. Все женщины Дэвида Кроуза были высокого полета – красивые, богатые наследницы, светские львицы. А вовсе не маленькие веснушчатые дочери нищих фермеров, с биографией, о которой не стоит даже и говорить…

С биографией, включающей в себя неудачное замужество и умершего ребенка…

– Он ищет себе развлечения здесь, пока вынужден оставаться по эту сторону реки, – сказала она малышу, лежащему на ее руках. – Но в жизни твоего папы есть гораздо более подходящие для него женщины. Потому… поэтому, будь осторожнее, Джейн Сандер, – сердито сказала она самой себе. – Его улыбка может соблазнить и святую. Но ты здесь не для того, чтобы оказаться соблазненной, а для того, чтобы позаботиться об этом малыше и сделать так, чтобы его отец привязался к нему. А затем исчезнуть из их жизни. Вот и все.

В меру доходчиво растолковав себе свою роль в сложившейся ситуации и убедив себя, что иного не дано, Джейн сменила Уилли подгузник и проковыляла на кухню, держа ребенка в одной руке, а второй опираясь на палку.

Дэвид еще не вернулся, но она услышала возбужденный лай щенка на заднем дворе, явно приветствующего своего хозяина. Грустно улыбнувшись, она пристроилась возле очага. Уилли с удовольствием взял соску и начал энергично сосать, а спустя пять минут появился и Дэвид.

Джейн оставила гореть только одну лампу. Мягкий полумрак заполнял кухню. Засыпающий Уилли уютно покоился на руках молодой женщины.

– Джейн! – Это было восклицание совершенно сбитого с толку человека.

В ответ в душе Джейн что‑то шевельнулось. И она вся вдруг словно озарилась теплым золотистым светом. Этот чудесный свет проник в огрубевшее сердце ковбоя, зажег его живым ответным свечением, ошеломил, потряс, перевернул все привычные представления о жизни. Все еще не веря себе, своим новым переживаниям, Дэвид неподвижно стоял в дверях, не в силах оторвать взор от прекрасного видения, боясь дышать, чтобы оно не исчезло.

Она же могла думать только об одном: оставит ли он у себя сына. Джейн так хотела этого, что испытывала почти физическую боль. Отдать Уилли, крохотного беззащитного Уилли приемным родителям… Дэвид не должен так поступить. Просто не должен.

– Идите спать! – сказала она более резко, чем ей того хотелось, и ребенок вздрогнул на ее руках от неожиданного возгласа. – С Уилли будет все в порядке.

– Как вы его сюда донесли? – Дэвид словно очнулся. Глаза его обшарили комнату и остановились на импровизированном костыле. – Что за чертовщина!

– Я приспособила щетку для мытья окон, – пояснила Джейн. – Надеюсь, вы были к ней не очень привязаны?

– Приспособили… – Дэвид взял щетку и внимательно осмотрел ее. – Понятно! Придется вам возместить мне расходы из денег, отложенных на поездку на Таити. – Он улыбнулся ей, но в ответ Джейн только удивленно раскрыла глаза.

Таити… Она совершенно забыла об отпуске.

– Мне кажется, что я так и не попаду туда, – тихо ответила она. – Вода ведь не спадает в ближайшее время, не так ли?

– Во всяком случае, вряд ли это случится к завтрашнему утру. – Он положил руку ей на плечо и крепко сжал его. – Разве это так уж важно?

Джейн судорожно прижала к себе Уилли, стараясь не обращать внимания на руку на ее плече. Таити внезапно показался ей далеким и призрачным.

– Вероятно, нет… – Она заставила себя вернуться к реальности. – Идите спать.

– Мне хочется кофе. Выпьете со мной?

– Нет.

Дэвид отпустил ее плечо, взял чашку и налил себе кофе, затем устроился с другой стороны очага. В кухне воцарилась тишина. Слышны были только причмокивание сосущего соску ребенка и тиканье больших часов, стоящих на каминной полке.

Допив кофе, он поставил чашку. Джейн ожидала, что теперь он встанет и отправится в свою комнату, но этого не произошло. Откинувшись на спинку кресла, Дэвид поднял темные, задумчивые глаза на сидящую напротив него женщину с ребенком на руках.

Что‑то новое излучал его взгляд. Он проникал в душу. В нем светилось какая‑то особенная, тихая ласка. Как если бы Дэвид…

Боже мой, зачем обманывать себя. Ведь это просто благодарность за заботу о ребенке, пыталась убедить себя Джейн, но безрезультатно. Ощущение, что ее ласкают, не исчезало. Удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение…

Смущенно потупив взор, Джейн сделала вид, что занимается ребенком. Тот наконец‑то опустошил свою бутылочку. Утомленный событиями столь долгого для него дня, последние несколько глотков Уилли делал уже во сне.

Пора было ложиться спать. Джейн взглянула на Дэвида – глаза его были закрыты так же крепко, как и глаза сына. Оба Кроуза спали.

Что ж, прекрасно…

– Будем будить папу? – спросила она младенца, но тот только сонно засопел. – Думаешь, это глупая идея?

Ответа не последовало.

Джейн улыбнулась, поднялась с кресла и, опираясь на палку, направилась с Уилли на руках к двери. Проходя мимо Дэвида, она остановилась. Тот спал как убитый – его могло разбудить разве что землетрясение.

– Спокойной ночи, – тихо сказала она человеку, фотографии которого, очень может быть, в скором времени опять появятся на страницах светской хроники. – Спокойной ночи, мой Дэвид…

«Мой Дэвид»… Но ведь это просто‑напросто смешно!

Дэвид проснулся около полуночи от треска последнего полена, рассыпавшегося в очаге на уголья. Он потряс головой, пытаясь сообразить, где находится.

Кухня была пуста. Джейн? Где же Джейн? Удивительно, как быстро он привык к этому имени, как сразу перед его мысленным взором возникло ее лицо. Она была не похожа на всех других знакомых ему женщин. Какое странное сочетание черт деловой женщины и беспомощной девочки…

Так где же она, черт побери? Он ведь даже не показал ей, где устроиться на ночь.

Загасив очаг, Дэвид прошел по темной кухне, размышляя. Комнаты домоправительницы… Перед тем как уехать, Кэти постелила Саре там. Вот где должна быть Джейн.

Открыв дверь гостиной, Дэвид просунул голову внутрь. Здесь никого не оказалось. Однако дверь в спальню была приоткрыта. Распахнув ее, он бросил взгляд на постель.

На огромной старомодной кровати с металлическими шишечками и грудой подушек под пестрым стеганым одеялом фигурка Джейн была едва заметна. Дэвид пригляделся, и у него защемило сердце. На подушке виднелись две головы.

Сын Дэвида даже во сне покоился в объятиях Джейн, их лица почти соприкасались, глаза были закрыты.

И тут что‑то словно возродилось в душе Дэвида Кроуза, что‑то умершее давным‑давно. Так давно, что казалось, будто этого не было вовсе. Он ощутил неожиданный укол ревности.

У него никогда не было женщины, которая обнимала бы его так, как Джейн обнимала сейчас этого ребенка. Никогда. Лишь длинная вереница нянек, горничных и гостиничных сиделок. Потом была частная школа. Потом… А потом – ничего.

Неужели Уилли уготована подобная участь? Неужели этого несмышленыша, которого Дэвид поначалу не хотел даже признавать, но за которого начал сейчас чувствовать какую‑то ответственность, ждет в жизни такое же одиночество, как и его?

Но разве он в силах уберечь Уилли от судьбы? Видит бог, Дэвид чувствовал, что так же не способен воспитывать ребенка, как не способен летать. А Сара, его родная мать, и вовсе не желает заботиться о Уилли…

Малыш зашевелился во сне, причмокивая, и Джейн инстинктивно прижала его к себе покрепче.

Эта женщина… В ее прошлом существовал какой‑то ребенок. Иначе не могло быть. Возможно, ребенок, отданный ею как матерью‑одиночкой на усыновление, или ребенок, которого она потеряла. Джейн Сандер… Дэвид взглянул на разметавшиеся по подушке светлые волосы, и сердце его снова сжалось. Может быть…

Тяжелое одеяло соскользнуло со спящей пары. Дэвид поднял его и, стараясь не побеспокоить женщину с ребенком, укутал их. Легко, всего лишь на одно мгновение, он коснулся рукой щеки Джейн, и его словно озарило: ее место – здесь!

Он должен что‑то предпринять… Дэвид прошел в свою одинокую, пустую спальню. Мысль его лихорадочно работала. Откинув покрывало, он разделся, лег и уставился в освещенный лунным светом потолок. Это время суток всегда было для него плодотворным. Именно перед сном он принимал самые важные в своей жизни решения.

Дэвид перебирал в уме дела, которые необходимо было сделать завтра. Первым делом перенести из‑за непогоды назначенные на ближайшие дни встречи и отложить поездку в Амстердам. Он не сможет улететь в понедельник еще и потому, что необходимо решить, как потупить с Уилли. С Уилли… и с Джейн… Для него они были уже неразделимы.

Он включил свет и потянулся за еженедельником, лежащим на прикроватной тумбочке. Ручка в руке Дэвида нерешительно замерла… Пойдет ли она на это? Сможет ли он убедить ее?

Нет, прежде все следует узнать о ней как можно больше. Это было бы вполне разумно. Вновь оказаться связанным с женщиной, способной воспользоваться им так же, как Сара, не хотелось.

Но Джейн абсолютно не похожа на Сару, возразил он сам себе. Тогда почему бы ей не согласиться? Ей здесь нравится – это очевидно. И у него есть, что предложить.

Дэвид полежал еще немного. Вспомнил волнующее ощущение почти невесомого женского тела на своих руках и улыбнулся в темноте. Он принял решение.

«Получить информацию о жизни Дж. Сандер», – написал он, затем перелистнул еженедельник на следующую страничку. «Если все окажется в порядке, убедить Джейн выйти за меня замуж», – вывел Дэвид четким прямым почерком.

Джейн проснулась от кудахтанья кур, возившихся под окном спальни, и запаха подгоревшей овсянки. Перекрывая этот шум, откуда‑то снаружи доносился голос Дэвида.

Она зашевелилась, и теплый комочек в ее руках зашевелился тоже. Открыв глазки, Уилли взглянул на обнимающую его женщину. И улыбнулся.

– Ну что ж… – Джейн улыбнулась в ответ. – Доброе утро, молодой человек. Какой хороший мальчик, проспал всю ночь… – Она замолчала, прямо под окном услышав голос Дэвида.

– Цып‑цып‑цып… Идите сюда, мои девочки. Я сварил для вас овсянки. Идите кушайте. Подгоревший овес полезен. От него ваши перья станут пушистыми.

Джейн затаила дыхание.

– Цып‑цып…

Что‑то тяжелое плюхнулось в грязь. Вслед за тем раздалось встревоженное кудахтанье, и наступило молчание. Похоже, уговоры Дэвида не привели к успеху. Но, по всей видимости, он решил не сдаваться.

– Ну что ж, тогда ты, Бой. Вот так, понюхай хорошенько. Не так уж это и плохо.

И снова – молчание.

– О, боже мой, вот глупый пес! Не думаешь ли ты, что я буду кормить тебя консервами, когда перед тобой масса прекрасной подгоревшей овсянки.

Джейн хмыкнула и стала прислушиваться. Такого Дэвида Кроуза не знал еще никто. Меж тем голос его повысился:

– Ну и избаловал же я вас! В конце концов, кто здесь хозяин? И если я велю вам есть овсянку, какой бы она ни была, ваше дело повиноваться.

– Слушаемся, сэр, – хихикнула Джейн и Подмигнула Уилли. – Ну‑ка отгадай, что у нас на завтрак? Неужели твой отец будет и нас заставлять есть это?

Не успела она сменить Уилли подгузник, сунуть ему бутылочку с питанием и юркнуть обратно в постель, как в дверях показался Дэвид, с улыбкой встретивший удивленный взгляд Джейн.

– Значит, вы уже встали?

Он был одет в простые джинсы и рубашку и выглядел бодрым, как будто встал уже давным‑давно.

Джейн поуютнее устроила ребенка. Она спала в одной из рубашек Дэвида, но не испытывала сейчас при виде вошедшего Кроуза ни малейшего смущения. Хотя бог знает сколько времени прошло с тех пор, как в ее спальне в последний раз был мужчина.

– Да, мы проснулись.

Джейн понадеялась взглядом предостеречь его от вторжения, но он либо не понял, либо проигнорировал ее молчаливый намек.

– Как ваша нога? – Обогнув кровать, он пристроился подле молодой женщины.

– Вы еще сядьте на нее, тогда я сразу скажу вам, – ответила она. – И во весь голос.

Он хмыкнул.

– Простите. А серьезно, как она?

– Прекрасно.

– Можно посмотреть? – И не дожидаясь разрешения, приподнял край одеяла, но Джейн проворно поджала ноги под себя.

– Что вы себе позволяете!

– Разве есть что‑нибудь неприличное в том, чтобы показать мне свои пальцы?

– Неприлично ваше поведение, – едко заметила она. – Врываетесь в спальню к леди и без предупреждения заглядываете под одеяло. Где вы воспитывались?

– А если бы я предупредил вас, вы позволили бы мне сделать это?

– Нет!

Дэвид снова улыбнулся и нехотя опустил одеяло.

– Так какой же толк спрашивать? А тут у вас, как я вижу, не слишком весело. Неужели младенцы только и делают, что едят да спят?

– Они еще кричат.

– Конечно, как же я забыл, – согласился Дэвид. – Предпочитаю два первых занятия. Но пока мой сын завтракает, могу я принести что‑нибудь вам? Поджаренный хлеб? Сок? Яичницу с ветчиной?

Джейн сделала вид, что размышляет над его предложением, но ее душил смех.

– А овсянку? – с невинным видом поинтересовалась она, наблюдая за реакцией Дэвида.

– Исключается, – решительно заявил он.

– Как курам – так пожалуйста, а как нам – так нельзя, – с притворным огорчением протянула Джейн. – Слышишь, малыш? Это несправедливо.

Дэвид разразился смехом, таким искренним, что у Джейн дрогнуло сердце.

– Так вы слышали? – Подойдя к окну, он открыл его и выглянул наружу. – Что ж, мисс Сандер, куры, как видно, не оценили моих кулинарных способностей. В их клетке до сих пор валяется почерневшая куча. Если хотите, принесу вам немного.

– Да нет, пожалуй, это не обязательно, – ответила Джейн. – Я не большая любительница недоеденной овсянки. С меня хватит и поджаренного хлеба. Сейчас я встану…

– Оставайтесь в постели, я вам принесу завтрак, – скомандовал Дэвид.

– Но…

– Джейн Сандер, пора бы вам понять, что со мной спорить бесполезно, – твердо сказал он. – Привыкайте к этому.

Откинувшись на подушки, Джейн уверенно встретила его взгляд.

– Надеюсь, что вода спадает достаточно быстро, – спокойно ответила она. – Иначе мне придется прибегнуть к сильнодействующим средствам.

– Например? – спросил Дэвид, уперев руки в бедра.

– Например, дам вам понять, что не все обязаны подчиняться вашим приказания, – ответила Джейн. – И уж тем более – не я.

Это было началом необычного дня.

Час спустя Джейн, прихрамывая, обошла вокруг дома. Кроме как присматривать за Уилли, заниматься ей было нечем.

Дэвид закрылся в своем кабинете. По всей видимости, у него было множество нерешенных проблем, хотя каждые полчаса он выглядывал, интересуясь, как идут у них дела.

Дела у них шли прекрасно. Отыскав себе книгу, Джейн устроилась на веранде, Бой улегся у ее ног, кроватка с Уилли стояла поблизости.

Место было действительно замечательным. Оттуда, где она сидела, можно было видеть сад и вдыхать его ароматы. В загоне лениво бродил скот, а за загоном тихо набегали на берег волны прибоя. Время от времени дождь переставал идти, проглядывало солнце, и в эти моменты Джейн хотелось петь от радостного изумления.