Второй Период — Расцвет Поэзии (V-VII Вв.).

Этот период отличается появлением ряда песнописателей, оставивших более или менее заметный след в истории поэзии (Анатолий, Софроний, Сергий и др.) и особенно исключитель­ной по своему значению фигуры Романа Сладкопевца, дав­шего совершенно новый тип песнетворчества в виде конда­ков. Этот тип поэзии несомненно повлиял на позднейших пи­сателей, но не удержался в практике. Скоро начался этап в истории литургического творчества, для которого тип поэзии Романа был слишком изыскан. Началось искание в иной об­ласти.

Характерным для второго периода нашего литургического песнетворчества признаком является, как указывают его историки[38], немалое влияние еретической поэзии. Это было уже замечено при изложении истории первого этапа. Не должно вообще смущаться тем, что влияние еретического творчества оставило свои следы в православной церковной жизни. В про­тивовес еретикам появились православные поэты, частью за­имствовавшие методы первых, частью искавшие новых путей. Точно так же, как это будет явствовать из истории праздни­ков, неоднократно праздники еретические или подчас даже языческие способствовали возникновению и развитию право­славных праздников.

Кроме сказанного, нужно указать еще на одно обстоятель­ство, влиявшее на церковную поэзию, а именно — развитие монашества. Оно появилось уже в первом периоде, но гораздо больше удаленное от мира и от него бежавшее, оно тогда ма­ло влияло на церковную культуру. В рассматриваемом перио­де монашество, вместе с развитием монофизитства, выходит на арену деятельности. Известно, что собор Халкидонскнй вы­носит ряд правил, регулирующих жизнь и влияние монаше­ской стихии на церковный быт. Монашество стало к тому вре­мени уже настолько крупною силою, что с нею нельзя было не считаться. Но любопытно, что в этом, втором периоде, мо­нашество еще не есть созидательная культурная сила в облас­ти церковного песнетворчества. Наоборот, оно старается да­же, может быть и бессознательно, тормозить движение твор­ческих сил в этой области.

В IV—V веках монашество египетское, например, шло двумя наметившимися путями: анахоретским и общежительным. Это намечает и два типа жизни, два типа спасения, два типа и отношения к личности. Эти два типа остались и на всем про­тяжении истории монашества и ярко обозначились как в мо­нашеском царстве — Афоне, так и в России, в Греции и на всем Востоке. Путь анахоретский — путь индивидуальный, впоследствии изменившийся в тип идиоритмических монасты­рей; путь общежительный — путь коллективный, менее яркий для личности, ее в значительной мере подавляющий, но зато более сильно организованный для церковного строительства; это — путь массового устроения монашеского спасения. В анахоретских монастырях больше свободы; в киновиях господ­ствуют эпитимии и подчинение личного начала коллективной силе монашества. Самым суровым направлением в монаше­ском устроении надо признать сирийское иночество с его ис­ключительными путями спасения в виде столпничества. В Па­лестине были тоже такие линии более сурового монашеского пути в виде “спудеев,” ревнителей, усердствующих.

Монашеский мир, выходя из своего уединения, не мог не соприкасаться с живой струей мирской жизни, с ее рас­тущими вкусами и требованиями, с ее развивающейся куль­турою. При этом соприкосновении не могли не происходить недоразумения и, может быть, даже столкновения. Харак­терен поэтому приводимый Леклерком пример из житийной литературы египетского монашества. Ученик аввы Памвы, придя в Александрию, услышал пение тропарей в Великой церкви, для него необычное, более красивое, чем монотон­ное, монашеское, пустынническое. Памва приказал придер­живаться более традиционного в монашеском быту пения, а это “городское” запретил. Александрия, следовательно, вво­дила какое-то новое направление в гимнографии. Это под­тверждается и удивлением преп. Кассиана Римлянина[39] тем новшествам, которые он там находил. Весьма занимательна также и приводимая Леклерком же подробность из монаше­ского быта того времени. При пении монахов в келий сво­его правила диавол легко может его прельстить и погубить мирским пением, более модулированным, более замыслова­тым и витиеватым, но и более опасным, ядовитым для его спокойствия, следовательно и спасения. Справедливо по­этому говорит Крумбахер о наличии двух течений в гнмнографии той эпохи: течения консервативного и более творче­ского. Подтверждение тому он находит в постановлениях Антиохийского собора предыдущего периода (370 г.), запре­щавшего составление новых песнопений. “Пение новых пес­нопений — говорит упомянутый ученый — было опасной для спасения души роскошью.” Любопытно поэтому сопос­тавить этот взгляд на песнетворчество, взгляд узко-аскети­ческий, ригористический, исключающий монашескую среду из строительства нового круга церковной культуры, со взгля­дом позднейшим, прорвавшим этот запрет и давший именно в монашеской среде знаменитых поэтов и творцов нашей гимнографии и литургики. Школы студитов, савваитов в Гре­ции, Ресавская школа в период последнего сербского “ре­нессанса,” наши лаврские и валаамские и прочие напевы — все это продукт расцвета именно монашеского творчества.

Переходя к отдельным именам этого второго периода, надо упомянуть следующих наших писателей.

Имп.Юстиниан (527-565) является по преданию авто­ром гимна “Единородный Сыне и Слове Божий...,” вошедшего в церковное употребление и занявшего очень прочное место в литургии[40]. Это объясняется в значительной степени автори­тетом самого автора, а также и тем, что гимн этот является как бы неким символом веры, исповеданием православного вероучения против еретиков.

Некоторые ученые[41] считают, что Константинопольский пат­риарх Анатолий (+ 458) является автором так наз. “анатолиевых” или восточных стихир. Но, как было выше указано, сти­хиры эти вовсе не “анатолиевы,” а “восточные,” так как при­няты были в некоторых восточных типиках. Во времена патр. Анатолия такого рода песнотворчества еще не было.

Кроме того ряд стихир на некоторые праздники приписы­ваются некоему иному Анатолию, но это не патриарх Кон­стантинопольский, а игумен Студийский IX века.

Оставляя в стороне упоминаемых Крумбахером малоизве­стных поэтов этого периода Анфима, Тимоклея, Маркиана, Иоанна монаха, Сета и Авксентия, произведения которых или совершенно не сохранились, и сами они остались только в воспоминаниях современников, или имеются в незначитель­ных фрагментах, перейдем к наиболее крупному поэту этой эпохи и, может быть, даже самому крупному по силе поэтиче­ского дарования, песнописателю греческой церкви, Сладко­певцу Роману.

Роман Сладкопевец или Мелод с полным правом счита­ется “величайшим поэтом византийского времени” (Крумбахер), или, как его называл Буви, “Пиндаром ритмической поэзии.” Его историческая судьба поистине трагична. Созда­вая в церковной поэзии совершенно особый тип песнопений, отличаясь невероятной плодовитостью и сияя в свое время исключительно ярким светом, он потом не только должен был уступить свое место в церковной поэзии, будучи вытеснен­ным пришедшим ему на смену иным типом песнетворчества, канонами, но и сам был совершенно забыт. Объяснить это явление довольно трудно, так как личность Романа и все зна­чение его поэтического творчества еще не нашло своего ис­следователя. Очень вероятно, что в смене типов церковного песнетворчества значительную роль сыграла большая доступ­ность нового типа — канонов — и меньшая требовательность художественного вкуса церковных масс, которые эти каноны возлюбили больше, чем более вдохновенные и более трудные, благодаря своей изысканности, кондаки. Во всяком случае, историческая судьба Романа, как поэта, очень печальна. Правда, благодаря открытию Питра, трудам Мааса, Криста, митр. Софрония Евстратиадиса и др. Роман Сладкопевец вошел так сказ. теперь в моду, и им все больше интересуются; но, конечно, это интерес только научный, а творчество его, его бессмерт­ные кондаки умерли для церковного употребления. Реставри­ровать это невозможно и бесполезно, как и всякая реставра­ция. Они могли бы возродиться, если бы это исходило органи­ческим путем, от соборного творческого начала церковной жизни.

Исторические сведения о личности Романа более чем скудны. Известно только, что он был родом из Сирии, из города Мисиан[42]. Национальность его, бесспорно, греческая, что явствует из его стиля и прирожденного знания этого языка. Встает вопрос о времени его поэтической деятельно­сти. Известно, что он был пресвитером в Царьграде в церк­ви Богородицы έν τοις Κύρου, куда он пришел диаконом в царствование импер. Анастасия. Встает вопрос, о каком именно из императоров, носивших это имя, идет речь, Первом или Втором. Среди ученых Крист, Функ, Якоби, Леклерк стоят за царствование императора Анастасия II Артемиос (713-716). Буви выдвигает мнение о периоде между обоими тезоименными императорами. Но после серьезной критической работы над языковыми особенностями, грам­матическими, синтаксическими и метрическими аномалия­ми творчества Романа Сладкопевца и самого содержания его кондаков и иных произведений, такие, как Питра, Стевенсон, Васильевский, Крумбахер и Евстратиадис решитель­но высказались за эпоху Анастасия I (491-518).

До открытия кардиналом Питра больших сборников кон­даков и иных поэм Романа, его считали автором рождест­венского кондака “Дева днесь Пресушественного...” и, мо­жет быть, еще нескольких песнопений, надписанных в бого­служебных песнопениях его именем. Но после трудов Питра и Крумбахера стало ясно, что Роману принадлежит гораздо больше творений. Как уже было указано, ученый кардинал нашел в московской и корсиниевскоя рукописи ряд совер­шенно неизвестных поэм, принадлежавших Сладкопевцу. Его работу продолжал Крумбахер и дополнил. Нельзя не упомя­нуть с благодарностью большую работу митр. Софрония Евстратиадиса, который, основательно изучив книгохранили­ща Афона, Мюнхена, Вены, Ватикана и др., нашел ряд еще совершенно неизвестных кондаков и гимнов этого поэта. Его работы о Романе проливают очень интересный свет на творчество Романа. Между прочим, он дает интересное объ­яснение некоторым метрическим аномалиям в песнопениях Романа, на которые уже давно обращали внимание, но не умели объяснить. Оказывается, что не только длина слогов имела значение для Сладкопевца, но, будучи и поэтом и мелодом, то есть музыкантом, он подчинял свое стихосло­жение не только законам метрики, но и мелодическим му­зыкальным требованиям.

Проф. Миркович говорит о творчестве этого поэта так: “В ритме его слов мы ощущаем как в этом ритме бьется серд­це, наполненное ведениями святых явлений и предметов. В од­нообразном материале поэт находит все новые и новые сторо­ны, которые он и воспевает и словами своими рисует красоту добра и святости. Слова его стихов нанизываются, как капли, падающие из бездонного источника. Его песнопения — совер­шенство богослужебных песен: он пластичен, содержателен и способен своим полетом поднять душу слушателей, а глуби­ной ощущения и возвышенностью языка он далеко превосхо­дит всех других поэтов. Греческая церковная поэзия нашла в нем свое совершенство.”

Предание говорит, что Романом было составлено до 1000 кондаков. Нечего и говорить, что это число преувеличено. Од­нако, кардиналом Питра найдено в разных рукописях до 30 кондаков с именем этого поэта. В настоящее время в богослу­жебных книгах с достоверностью сохранился кондак с икосом на Рождество Христово; можно также предполагать, что боль­шинство кондаков с икосами на великие праздники также при­надлежит перу Романа. Кроме того, его именем надписывают­ся “хвалитные стихиры” 20 декабря. Митрополит Софроний Евстратиадис считает, что ряд кондаков или, точнее, отдель­ных строф из великих кондаков Романа сохранились в наших печатных богослужебных книгах под видом седальнов. Он при­водит их немало, в том числе, например: (из Октоиха) “Гроб Твой, Спасе...,” “Жены ко гробу...,” “Благообразный Иосиф...,” “Мироносицам женам...” и другие, всего до 17 седальнов-кондаков; (из Пентикостария) седален недели Мироносиц и мно­го из Триоди и Миней; многие вошли под названием Светильнов. В частности, и пасхальные песнопения “Во гробе плот­ски, во аде же с душею...,” “Яко живоносец, яко рая краснейший...,” “Плотию уснув...” и некоторые светильны из Пентикостария также принадлежат Роману Сладкопевцу. Уче­ному греческому митрополиту это удалось установить благо­даря акростихам, сохранившимся в упомянутых песнопениях и по разным указаниям в рукописных богослужебных кодек­сах, которые он исследовал в разных греческих монастырских и европейских книгохранилищах.

Патр.Сергий Константинопольский известен, как автор акафиста Божией Матери, составленного около 626 года. Как было указано выше, его авторство оспаривается, но, по-види­мому, здесь больше действует нежелание считать автором столь православного произведения патриарха, скомпрометировавшего себя защитой монофелитской ереси, чем какие-либо более серь­езные научно-критические основания.

Св.Софроний Иерусалимский (+ 638), известный по борь­бе с монофелитами, вошел в историю церковной поэзии и как автор ряда песнопений. Следует упомянуть его:

1. Самогласны на Царских Часах Рождества Христова;

2. Самогласны на Царских Часах Великого Пятака;

3. Стихиры на Великом Освящении воды;

4. Молитва на Великом Водоосвящении “Троице Пресущная, Преблагая....”

Греческие богослужебные книги приписывают ему весь чин водоосвящения, что более, чем сомнительно; так же точно, по­сле работ Криста и Параникоса, доказано, что Софронию не при­надлежат ряд канонов и трипеснцев, ему ранее приписывав­шихся. Их следует считать произведениями Иосифа Песнописца.

Весьма возможно, что Софроний принял участие в редак­ции Типика св. Саввы Иерусалимского, но не составил его целиком, как это раньше предполагалось.

5. Период Третий — Преобладание Канонов (с VIII Века).

Этот этап в истории церковного песнетворчества, как явствует, характеризуется преимущественно введением но­вой формы богослужебных песнопений — канонов. Кроме того, писатели этой эпохи составили много стихир, тропа­рей, светильнов. О самом каноне, как типе песнопений, бы­ло сказано выше; надо помнить об его связях с библейски­ми песнями.

Первый, кто начал составлять каноны, был св. Андрей Крит­ский. До него или не было вообще полных канонов, а только отдельные песни, 8-я и 9-я обязательно и какая-либо еще; а самое писание песней канона, как развитие и добавление к библейским одам, было не известно Церкви. Во всяком слу­чае, св. Андрею Критскому принадлежит честь изобретения нового облика церковной поэзии и, надо сказать, он является и самым замечательным по содержанию и умению применять формы канона к этому содержанию.

В этом периоде обычно различают три направления или три школы песнописания:

Савваитое,

Студитов и

Итало-греков.

Кроме того есть ряд поэтов, которые ни к каким школам отнесены быть не могут.

Первая группа, Савваитов, тесно связана с монастырем св. Саввы Иерусалимского, с возникшим там типом пустынниче­ски-общежительного монашеского быта, с знаменитым Типи­ком св. Саввы. Вторая, Студиты, не менее тесно связана с другим знаменитым в истории Византии монастырским цен­тром, с обителью преп. Феодора Студита в Константинополе, с Типиком его имени, с борьбой за иконопочитание, с борьбой вокруг патриархов Фотия, Игнатия. К Итало-грекам принадле­жит ряд поэтов из областей Великой Греции, преимуществен­но группировавшихся около Сиракуз. Спасаясь от преследова­ний иконоборческих императоров, они развивали свою дея­тельность в этих местах.

По содержанию и формам песнетворчества Студиты боль­ше известны, как авторы аскетико-моральных песнопений, трипеснцев Постной Триоди, разных умилительных тропа­рей и седальнов, песнопений в честь Богоматери, нарочито же Крестобогородичных и под. Савваитам принадлежат по преимуществу каноны на великие праздники и их предпразднества, стихиры на эти праздники. При этом некоторые ав­торы больше оттеняли догматически-отвлеченную сторону события, а другие раскрывали внутренне-субъективную сто­рону их.

Из авторов этого периода упомянем следующих.

Школа Савваитов.

На первом месте, бесспорно, должен быть поставлен св. Андрей Критский[43] илиИерусалимский[44]. Года жизни его: 650-726. Его перу принадлежат:

1. Великий Канон, читаемый в первые четыре дня Великой Четыредесятницы и на утрени четверга V седмицы Поста. Ве­ликим назван потому, что содержит до 250 тропарей. Это са­мое знаменитое его произведение и его можно считать одним из самых лучших творений мировой литературы.

2. Трипеснцы на Повечерии Недели Ваий, равно как и Трипеснцы в первые четыре дня Страстной Седмицы.

3. Каноны на Лазареву Субботу, в неделю Жен Мироно­сиц, на Рождество Богородицы, на св. Иоанна Крестителя и др.

4. Самогласные стихиры на Рождество Христово, Воздви­жение, Сретение, Петров День и ев, Андрея Первозванного.

Св.Иоанн Дамаскин (+ 745) — не менее знаменитый поэт, чем Андрей Критский. Если Андрей явился первым гимнографом в области канонов, то св. Иоанн. Дамаскин в этом на­правлении сделал большие шаги. Он гораздо плодовитее св. Андрея. Каноны его, как это уже указывалось, короче Андрее­вых: он не выдерживает числа тропарей в песнях, как это де­лал Андрей; он удаляется и от библейских тем; он свободнее в выражениях; он заимствует часто из творений св. Григория Богослова; по форме он известен как любитель классической поэзии. Ему принадлежат знаменитые три канона в форме ям­бических триметров, очень трудных для понимания, витиева­тых. Нельзя ему приписать составления всего Октоиха цели­ком, как это раньше делалось, просто потому, что ряд песнопе­ний в нем надписаны именами других авторов[45], а также потому, что стиль Октоиха вовсе не одинаков, не выдержан и изобли­чает разных составителей. Дамаскину принадлежат:

Каноны на Рождество Христово, Богоявление, Пятиде­сятницу (ямбические триметры),

2. Каноны на Пасху, Вознесение, Преображение, Благове­щение, Успение, на памяти свв. апостолов и святителей: Ва­силия Великого, Григория Нисского, Ипполита, Епифания, Зла­тоуста и многих преподобных и мучеников, в частности — канон в честь преп. Романа Сладкопевца.

Св.Косьма, еп. Маиумский (в Финикии), известный еще под именем Иерусалимского или Агиополита, так как долгое время вместе с Иоанном Дамаскиным провел в Иерусалим­ской Лавре св. Саввы. Умер около 743 года. Ему принадлежат:

• Каноны на Успение Богоматери, на Рождество Христо­во, на Воздвижение, Сретение, Богоявление, Преображение, Пятидесятницу и в особенности замечательный канон на Вход Господень в Иерусалим.
• Вообще же он вместе с Дамаскиным писал упомянутые каноны на великие праздники так, что каноны одного дополняли каноны другого; один давал внутренний смысл события, дру­гой же повествовал о его внешних особенностях.
• Трипеснцы на первые дни Страстной седмицы.
• Канон на Великий Четверток, замечательный по мыс­лям и форме.
• Четверопеенец на Великую Субботу, впоследствии до­полненный до объема девятипесненного канона.
• Каноны на дни: св. Григория Богослова, Иосифа Обручника, Давида царя, вмуч. Георгия и др.

Св.Стефан Савваит (VIII в.) написал каноны на: Обреза­ние Господне, преп. Кириака Отшельника, преп. отцов, избиенных в обители св. Саввы.

Сергий Агиополит, современник царя Феофила (829-842), хотя и не является “савваитом” в настоящем смысле этого слова, но по времени и по своему палестинскому происхожде­нию может быть причислен к той же группе. Он написал:

Стихиры на Рождество и на Введение Пресвятой Богородицы.

Школа Студитов.

Основанный в V в. римским патрицием Студием монастырь в Константинополе, ставший центром духовной жизни и особ­ливо прославившийся во время иконоборческих смут, дал целую школу церковных поэтов и мелодов. Наибольшую известность приобрел игумен этого монастыря преп.Феодор (+ 826)

Предание приписывает ему составление Постной Триоди, что может быть принято только с известными оговорками. Во всяком случае, его участие в составлении этой богослужеб­ной книги бесспорно. Ему принадлежит ряд канонов и трипеснцев в Триоди. Так, например, каноны в субботу мясопуст­ную и сырную, заключающие в себе даже и вторые песни, канон на неделю мясопустную.

Кроме того, ему принадлежат четверопеснцы на 2, 3, 4 и 5 субботы Вел. Поста и 35 трипеснцов из Постной Триоди.

Наряду с этим в богослужебных книгах значатся под его именем многие стихиры.

Характерным отличием студийского направления являются Богородичны” во многих канонах, которые этих заключитель­ных песнопений не имели, и особливо “крестобогородичны,” поемые на службах среды и пятницы в течение всего года.

Иосиф Студит, брат Феодора, Исповедник и Архиепископ Солунский (+ 830). Он принял вместе с братом участие в составлении и дополнении песнопений из Постной Триоди. В частности ему приписан канон Недели блудного сына, чет­веропеснцы на недели Великого Поста и трипеснцы Сыропу­стной седмицы.

Среди Студитов менее известных надо упомянуть следую­щих:

Св.Николай, Исповедник и игумен Студийский после преп. Феодора, написавший стихиры первой седмицы Великого Поста и канон св. Феодору Стратилату.

Климент Студит, наследник предыдущего в настоятельст­ве монастыря: ему принадлежат каноны Ефесским Отрокам, пророку Моисею, арх. Михаилу и на Неделю перед Рождест­вом Христовым.

Киприан Студит, писавший главным образом стихиры, а именно на Воздвижение, Предпразднество Рождества Христо­ва, в честь ев Симеона Столпника, арх. Михаила, Ефрема Сирина, 40 мучеников, св. Прокопия и многих других.

Феострикт монах составил известный “канон молебный Пр. Богородице” “Многими содержим напастьми.” Канон этот читается перед причащением Св. Тайн и на многие праздники полиелейные, когда положен канон Богородице и не имеется ничего нарочитого. Он известен под именем “параклисиса.”

К той же школе и к тому же времени следует отнести и св. Феофана “Начертанного” или “Грапта,” исповедника и митр. Никейского (+ после 843 г.), названного так потому, что ико­ноборцы выжгли на его лице богохульные слова и ругательст­ва в отместку за его стойкость в защите икон. Его перу при­надлежит свыше 100 канонов, из коих наиболее известны: Канон на отпевание, на Преполовение Пятидесятницы, в честь Святого Духа на второй день Троицы, в неделю Православия и часть канона на Лазареву Субботу и многие другие каноны и стихиры в честь разных святых.

Школа Итало-Греческая.

Это направление церковной поэзии развивалось в облас­тях Великой Греции: на территории Южной Италии, Калабрии и Сицилии. Свою известность ее представители приобре­ли тоже уже в период иконоборчества. Но уже и раньше были известны некоторые имена.

Так,Георгий, еп. Сиракузский, родившийся в Сицилии, почему он и именуется иногда Сикелиот (+ около 669 г.) на­писал стихиры св. Димитрию Солунскому, Иакову Персиянину и Порфирию Газскому.

Можно причислить к той же группе иАрсения, еп. Керкирского, то есть Корфского, поэта IX века, известного как автора канона на елеосвящение, некоторых стихир в честь арх. Михаила, апостолов Петра и Павла и пророка Илии.

Особенную известность приобрел св.Иосиф Песнописец или Гимнограф (+ 983). Гимнографом он называется, как и некоторые другие поэты, потому, что, в отличие от мелодов, он писал только слова церковных песнопений, тогда как “мелоды” составляли и церковную музыку к своим песнопениям. Гимнографы применялись к уже существующим мелодиям и под них писали свои гимны, приспособляя их к музыкальному напеву, что, конечно, свидетельствует об известном угасании творчества, подражании и т. п. Иосиф Песнописец может счи­таться одним из самых плодовитых, если не самым плодови­тым церковным песнописателем. Им составлено огромное количество канонов, главным образом все каноны (т.е. 48) на седьмичные (будние) дни недели, которые находятся в Октои­хе; затем, до 30 трипеснцов Постной Триоди; Тропари Пресвя­той Богородице в пасхальном каноне; канон Вознесению, ка­нон в неделю Самаряныни, ряд четверопеснцев Цветной Триоди (в субботние дни); ему же приписываются каноны Предпразднества Сретения, Рождества Христова, Рождества, Успения и Введения Пресв. Богородицы и Предпразднества Воздвиже­ния. Всего этому церковному поэту приписывается 175 кано­нов, 30 трипеснцев, 6 четверопеснцев, всего-навсего 211 цер­ковных песнопений. Трудами его и Феофана Начертанного до­полнен Октоих и доведен до современного состояния. Иосиф Песнописец считается последним из лучших церковных по­этов, писавших каноны.

Марк, монах Лавры св. Саввы, эконом Царьградской Ве­ликой церкви и, наконец, епископ Идрунтский или правиль­нее Отрантский (в Южной Италии), известен как составитель тропарей канона Великой Субботы. Ирмосы этого канона от 1 до 6 песни принадлежат Кассии Инокине; тропари же к ним написал монах Марк, а к этим песням прибавился четверопеснец Косьмы Маиумского, что в общем дало известный канон “Волною морскою....” Марком же написана молитва Святой Троице из недельной полунощницы. Но больше всего извес­тен этот автор, как составитель богослужебных, уставных при­мечаний о правилах сочетания служб в тех случаях, когда совпадают несколько праздников. Это так наз. “Марковы гла­вы,” обозначаемые особым значком, сокращением его имени “МРК” на полях нашего Типика.