Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница

Читатели чувствуют, что эта бесполезная книга написана профессо­ром для того, чтобы поставить свое имя на опубликованном тексте.

Бизнесмены могут также попытаться обесценить социальную лич­ность интеллектуала. Среди тех, кто получил недостаточное образова­ние, это может привести к антиинтеллектуализму, и ученая степень становится символом сомнительной репутации. А бизнесмен, полу­чивший высшее образование, когда-то мог прислушиваться к профес­сорам. В этом качестве он имел возможность понять ценности и стан­дарты, существующие у профессоров и (в идеальном случае) в опре­деленных отношениях отличающиеся от ценностей мира бизнеса. Но бизнесмен, даже выйдя из стен колледжа, сохраняет черты своего клас­са и может не принять те бескорыстные ценности, которые он изучал в качестве студента. Он может воспользоваться случаем доказать свою полную эмансипацию, невысоко оценивая своих прежних учителей, и таким образом поменяться с ними ролями. Это очень напоминает типичный семейный конфликт, который возникает, когда для де­тей заканчивается возраст зависимости и подчинения и начинается взрослая независимая жизнь. Таким образом, нам говорят, что про­фессора — это «люди, которые потратили годы на обращение к не­зрелому интеллекту, которые (вследствие этого) нетерпимы к оппо­зиции». И самым решительным образом провозглашается перестановка ролей, когда профессорам напоминают об их задолженности перед теми, кто дает им выжить: например, в замечании о «так называемых интеллектуалах... которые выходят в основном из колледжей, где у них была привилегия использовать дорогую аппаратуру и другие льготы и которые редко оценивали их стоимость для налогоплательщиков или воздавали должное системе, взрастившей благодетелей, дающих зда­ния, оборудование и постоянное жалованье».

Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Фрустрации интеллектуалов в бюрократии

На фоне этих образцов конфликтов неудивительно, что интел­лектуал обычно испытывает ряд фрустраций, когда он становится неотъемлемой частью бюрократии, которая контролируется теми, кто не может ни ужиться с ним, ни обойтись без него13. Медовый месяц интеллектуалов и политических деятелей зачастую короткий и неприятный. Для этого существует вполне понятный социологи­ческий базис. Интеллектуал, до того как занять свой бюрократичес­кий пост, привычно рассматривает свои интеллектуальные пробле­мы независимо от требований других реальных людей. Он может считать, что проблема сама по себе заслуживает решения. Когда он оказывается в бюрократии, он понимает, что интеллектуальная за­дача тесно связана с социальными отношениями в бюрократии. Он должен выбирать проблему для исследования, руководствуясь сво­ими знаниями и мыслями; тем, что он знает о своих заказчиках или будущих заказчиках; его формулировка проблемы, его анализ и от­четы должны зависеть от его взаимодействия с заказчиком. Корот­ко говоря, в тех вопросах, где раньше он испытывал чувство интел­лектуальной автономности (сейчас не важно, реальной или мнимой), он начинает осознавать очевидный контроль над сущностью и направ­ленностью своих исследований. Это ощущение скованности (осо­бенно когда у него нет возможности точно выяснить требования за­казчика или когда он, точно зная эти требования, не согласен с ними по существу) свидетельствует о фрустрации. Возникающий в резуль­тате конфликт между критериями выбора и анализа проблем часто приводит как независимого интеллектуала, так и бюрократическо­го интеллектуала к разрыву с бюрократией и к бегству в принадле­жащее ему царство интеллектуальной независимости.

Частая смена экспертного персонала в государственной бюрок­ратии происходит не просто из-за неудовлетворенности заказчиков или критики со стороны внешних групп (например, Конгрессом). Она возникает часто в результате накопившейся фрустрации, испытыва­емой интеллектуалами. Ранее они испытывали чувство личной неза­висимости и не в состоянии выносить очевидные ограничения, на-

13 Было бы интересно распространить среди американских политиков следую­щее высказывание Иосифа Сталина: «...ни один господствующий класс не обходился без своей собственной интеллигенции... Задача состоит в том, чтобы не оттирать этих товарищей». И еще: «Спецеедство» всегда считалось и остается у нас вредным и по­зорным явлением». (Делая вывод из случая Вавилова и Варги, как и из многих дру­гих, сталинская политика изменилась опять.) [Примеч. пер. — См.: Сталин И.В. Со­чинения. — М., 1951. — т. 13, с. 67—68, с. 72—73]. — Примеч. автора.

кладываемые формальной организацией. Так, недавно один психи­атр наблюдал эйфорию и оптимизм, возникший у его друзей. Ему было трудно объяснить этот феномен, и первоначально он предположил, что эти чувства возникли в результате победы Объединенных Наций. Только позднее он осознал, что встречался с рядом друзей, которые к тому времени навсегда оставили вашингтонскую бюрократию. Оче­видно, они испытывали эйфорическое освобождение от фрустрации. Нечто подобное о своих наблюдениях военного времени сообща­ет и Стоуффер:

В Вашингтонской военной администрации никто не мог сохранить альпийское беспристрастие, которое было достоинством университет­ских исследований в мирное время. Фрустраций было много... Все со­трудники, которые работали в области социологии и социальной пси­хологии, например в ведомстве военной информации, в ведомстве стра­тегических служб, военной разведке и других, испытывали похожие пе­реживания14.

Полезно рассмотреть некоторые из наиболее обычных типов фру­страции, высшей точкой которых является разочарование, ибо таким образом мы прольем свет на возможности бюрократического интел­лектуала влиять на политику и на пределы этого влияния. Эти фруст­рации можно подразделить на две основные группы: (1) те, которые проистекают из конфликта ценностей между интеллектуалами и по­литическими деятелями; (2) из бюрократического типа самой орга­низации.

1. Конфликт ценностей между интеллектуалом и политическим деятелем.

a. Иногда бюрократический интеллектуал оказывается мишенью в
конфликте, возникающем из-за разных типов дискурса политического
деятеля и интеллектуала. Исследования, которые кажутся тривиальны­
ми с непосредственной практической точки зрения, могут быть очень
важными для теоретического осмысления и могут позднее прояснить ряд
практических проблем. Интеллектуал должен вовремя улавливать, что
считать важной проблемой.

b. Результаты исследований могут быть использованы для целей, ко­
торые противоречат ценностям интеллектуала; его политическими реко­
мендациями, основанными на веских доказательствах, могут пренебречь
и проводить противоположную политику.

c. Интеллектуал не станет брать на себя ответственность, если дока­
зательства кажутся ему неубедительными, в то время как политический
деятель обязан принять срочное решение.

Samuel A. Stouffer, «Social science and the soldier», American Society in Wartime, ed. WF- Ogburn (1943), 116. - Примеч. автора.

Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru d. Специалисты могут испытывать фрустрацию из-за требования ра­ботать в области, находящейся вне сферы их компетенции, так как поли­тический деятель иногда не знает точно существенных различий между специалистами.

2. Фрустрации, возникающие из-за бюрократической организации.

a. Поскольку бюрократия организована для практических действий,
интеллектуалам часто задают вопросы, на которые у них нет немедлен­
ного ответа. Это провоцирует «невроз предельного срока»; перед интел­
лектуалом стоят проблемы, которые не могут быть решены в пределах
выделенного срока. Проблема предельного срока была прекрасно опи­
сано Робертом Льюисом Стивенсоном в абсолютно другом контексте:
«Мы не кабинетные ученые, исследующие предмет на совесть; мы тео­
ретизируем с пистолетом у своего виска; мы сталкиваемся с новыми об­
стоятельствами, в которых мы не более чем за час должны не только при­
нять решение, но и начать действовать».

b. Затруднения в общении между интеллектуалом и политическим
деятелем обычно приводят к фрустрациям.

1) Поскольку политический деятель часто не информирует интел­лектуалов о ближайших политических проблемах, последним трудно оп­ределить, какие данные необходимы именно сейчас.

2) Проблема может заключаться и в том, чтобы существующие иссле­довательские результаты попали к политическому деятелю, который нуж­дается в них, в то время как он вынужден сталкиваться с большим числом материалов из различных источников.

3) Персонал, выступающий в роли посредника, может выхолостить или исказить результаты исследований до их поступления к политичес­кому деятелю.

4) В конце концов, существует проблема такой формулировки ре­зультатов, при которой наиболее значительные результаты стали бы по­нятны и привлекли внимание политического деятеля. «Обработка мате­риала» требует упрощения в некоторых пунктах, где отбрасываются не­которые из наиболее сложных и значительных данных.

c. Несмотря на все предосторожности, данные интеллектуалов могут
не использоваться теми, кому они предназначены. Это лишает работу ин­
теллектуала рациональных оснований и снижает его интерес к собствен­
ной работе, приводит к «неврозу бессмысленности». (Соответственно, даже
случайное использование результатов исследования, даже в ограниченном
контексте, служит для интеллектуала новым моральным стимулом.)

1) Иногда политический деятель отказывается от исследований, на­копленных в социальных науках, полагая, что его непосредственный опыт дал ему более надежное представление о ситуации, чем может получить интеллектуал. С наибольшей вероятностью это происходит, если резуль­таты исследований предполагают изменения в хорошо знакомой повсед­невной практике, поскольку интеллектуалу редко удается продемонст­рировать большую эффективность предлагаемой системы по сравнению с существующей системой.

Наш экскурс, затронувший один из аспектов роли интеллектуала в нашем обществе, направлен главным образом на формулировку определенных гипотез. Коллекция биографий, дневников и записок интеллектуалов, работающих в государственной бюрократии, непос­редственное наблюдение участников и исторические данные могут дать нам надежную и плодотворную основу для исследований в этой области15.

15 С того времени, как это было написано, первый шаг в этом направлении был сДелан. См.: Julian L. Woodward, «Making government opinion research bear upon operations», American Sociological Review, 1944, 9, 670—677. См. также К.К. Merton, «The role of applied social science in the formation of policy», Philosophy of Science, July '"49, 16, 161 —181. — Примеч. автора.

Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru X. ВКЛАД В ТЕОРИЮ РЕФЕРЕНТНО-ГРУППОВОГО

ПОВЕДЕНИЯ*

В этой главе мы развиваем гипотезу, согласно которой между со­циальной теорией и эмпирическими исследованиями существует дву­стороннее сообщение. Систематический эмпирический материал со­действует прогрессу социальной теории, когда ставит задачи и дает возможность для интерпретации в новых направлениях. В свою оче­редь, социальная теория определяет масштаб эмпирических данных и увеличивает их предсказательную ценность, указывая, при каких усло­виях они имеют силу. Хорошую возможность для исследования взаи­модействия социальной теории и прикладных социальных исследова­ний дают систематические материалы «Американского солдата», во всех своих многочисленных вариациях.

Говоря точнее, мы стремились идентифицировать и упорядочить довольно многочисленные исследования в «Американском солдате»1, которые имеют отношение к теории референтно-группового поведения (благодаря применению эксплицитных формулировок или определен­ному осмыслению). Теперь мы более подробно рассмотрим эмпири­ческие факты, на которые указывает этот термин. Однако здесь сле­дует заметить, что хотя термин «референтная группа» не использует­ся в этих работах, все же понятия, относящиеся к референтной груп­пе, играют важную роль в объяснительном аппарате, используемом Исследовательским сектором Отдела информации и образования Во­енного департамента (и даже в большей мере, чем они ктому времени получили признание в словаре социологии в отличие от социальной психологии).

Дважды мы кратко рассмотрим родственные проблемы, которые тем не менее не являются неотъемлемой частью теории референтных

© Перевод. Черемисинова Е.Р., 2006

* В соавторстве с Алисой Росси.

1 Авторы первого тома «Адаптация к службе в армии» — S.A. Stouffer, E.A. Suchman, L.C. DeVinney, S.A. Star, R.M. Williams; авторы второго, озаглавленного «Фронт и его проблемы», — S.A. Stouffer, A.A. Lumsdaine, M.H. Lumsdaine, R.M. Williams, Jr., MB. Smith, l.L. Janis, SA. Star, L.S. Cottrell, Jr. Оба тома изданы в 1949 году (Princeton University Press). — Примеч. автора.

групп. Мы рассмотрим статистические показатели групповых атри­бутов и социальной структуры, различным образом включенные в эти исследования, и попытаемся показать, хотя бы очень кратко и прагма­тично, особую ценность систематического включения подобных по­казателей в дальнейшее исследование. И, равным образом в кратком виде, мы покажем, какданные, проанализированные Исследовательс­ким сектором с психологических позиций, могут быть дополнены и успешно переработаны с позиции функциональной социологии.

Анализируя материалы «Американского солдата», мы использу­ем общую методику для их теоретического осмысления. Она предпо­лагает тщательное изучение примеров, приведенных в этих томах, что­бы сделать обобщения на более высоком абстрактном уровне. В самих материалах авторы строго (и разумно, по нашему мнению) ограничи­вают свой анализ интерпретацией поведения солдат и организацион­ного контекста, в котором это поведение встречается. Но, разумеется, анализируемые понятия относятся не только к поведению солдат. Пред­варительно обобщив эти понятия, мы можем рассмотреть широкое значение этих материалов для социальной теории.

Таким образом, наше обсуждение выходит за рамки внутреннего анализа любого из рассмотренных в данных томах предметов иссле­дования, для которых авторы используют в качестве поясняющей пе­ременной некоторые понятия, относящиеся к референтной группе. Целью сравнения этих примеров является определение проблем, ко­торые требуют развития теории референтно-группового поведения (данное развитие можно осуществить с помощью новых стратегичес­ки направленных исследований). В отдельных случаях мы делаем по­пытку представить, как эти теоретические приложения могут быть включены в проекты новых эмпирических исследований, которые, следовательно, будут основываться на данных, полученных Исследо­вательским сектором. Таким образом, здесь могут существовать ус­ловия для последовательного взаимодействия между кумулятивной теорией и новыми исследованиями.

Индуктивное рассмотрение данных примеров также позволяет нам объединить относящиеся к ним понятия теории референтных групп с другими понятиями, которые распространены в социальной психологии и социологии, но обычно не связаны с теорией референтно-группового поведения. В той степени, в которой нам удается установить подобные взаимосвязи, материалы «Американского солдата» выступа-ютвновойдля эмпирическихисследованийроли: предварительно объе­диняют разрозненные в настоящее время фрагменты теории.

В соответствии с этим мы попытались показать связь между тео­рией референтных групп и понятиями функциональной социологии.

Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Ясно, что они обращаются к различным аспектам одного предмета: теория референтных групп концентрируется на процессах, через ко­торые люди соотносят себя с группой, а свое поведение — с ценнос­тями этих групп; функциональная социология концентрируется на значении процессов, главным образом для социальных структур, но также для личностей и групп, включенных в эти структуры. Будет ус­тановлено, что теория референтных групп и функциональная социо­логия адресуют различные вопросы к одному и тому же феномену, но эти вопросы имеют взаимную релевантность.

Следовательно, наш очерк направлен на извлечение из «Амери­канского солдата» тех данных, которые соответствуют современному состоянию теории референтных групп и связанных с ней теоретичес­ких проблем. Мы разделяем трчку зрения, что развитие социальной теории требует гораздо больше последовательности, чем коллекцио­нирования самодостаточных и якобы определенных результатов. И это означает, что наша переработка некоторых материалов из «Аме­риканского солдата» сама по себе всего лишь предварительная фаза в непрерывном развитии, а не заключительная точка. Мы не считаем, конечно, что все без исключения приложения теории референтных групп, предложенные здесь, окажутся действительно верными; как любые формы человеческой деятельности, теоретизирование имеет свою долю риска. На самом деле именно тогда, когда каждая рабочая гипотеза, выдвинутая на определенной стадии развития дисципли­ны, выглядит подкрепленной, теоретик имеет основания для трево­ги, поскольку достижение неизменного успеха может свидетельство­вать скорее о несовершенном и чрезмерно подогнанном аппарате под­тверждения, чем о безупречно проверенной теории.

Понятие относительной утраты

Среди различных понятий, используемых авторами «Американс­кого солдата» для интерпретации своих многообразных материалов, есть одно, которое занимает значительное место. Это понятие отно­сительной утраты. Его центральное значение в какой-то мере подтвер­ждается тем, что оно является одним из двух понятий, на которые специально обращено внимание читателей в главе, служащей вступ­лением к двум томам «Американского солдата». Как полагают сами авторы (после краткого упоминания концепций различного профи­ля): «Ради упорядочения иным способом несопоставимых эмпири­ческих данных вводятся другие концептуальные средства, и прежде всего теория относительной утраты» (I, 52).

Хотя понятие относительной утраты часто используется на стра­ницах этих томов для интерпретации разнообразных установок раз­личных категорий людей, отличающихся, например, по возрасту, об­разованию и семейному положению, оно нигде не находит формаль­ного определения. Однако, как мы сейчас покажем, основные черты этого понятия постепенно выявляются из разных примеров, в кото­рых оно используется. Например, уже в самом первом случае такого использования авторы обращаются к природе теоретической полез­ности данного понятия и его возможного сходства с другими устано­вившимися понятиями социологической теории:

Идея [относительной утраты] простая, почти очевидная; и хотя она нужна для согласования данных (особенно в последних главах), ее при­годность не слишком очевидна в начале. Эта идея, очевидно, имеет сход­ство с такими хорошо известными социологическими понятиями, как «со­циальная система референтных координат», «образцы ожиданий» или «оп­ределения ситуации», и она отчасти включает в себя эти понятия (I, 125).

Отсутствие формального определения относительной утраты не является большой помехой. Во всяком случае, авторы избежали уко­ренившейся традиции в работах по социологической теории — они насыщены бесчисленными определениями, которые остаются не­использованными. Вместо эксплицитного определения понятия мы можем систематизировать множество разрозненных случаев, приведен­ных в этих материалах. Мы можем понять действительный операци­онный характер понятия, имея дело с различными, на первый взгляд никак не соизмеримыми типами ситуаций, в которых авторы исполь­зуют это понятие.

Следующий перечень представляет, хотя в слишком сокращен­ной форме, каждое исследование, в котором какая-либо версия по­нятия относительной утраты (или похожего понятия, такого как от­носительный статус) явным образом используется авторами «Амери­канского солдата»:

1. О призванном в армию женатом мужчине: «Сравнивая себя со свои­ми неженатыми товарищами в армии, он мог считать, что призыв в армию требует большей жертвы от него, чем от них; а сравнивая себя со своими женатыми гражданскими друзьями, он мог считать, что ему предложили принести такие жертвы, которых они избежали совершенно» (I, 125).

2. Обычный выпускник средней школы или колледжа являлся наи­более очевидным кандидатом для призыва; связанные с профессиональ­ной занятостью пограничные ситуации гораздо чаще возникали в груп-

пах с более низким образовательным уровнем. Как правило, не имею­щий среднего образования человек, который был призван в армию, мог указать на многих своих знакомых, которые имели не больше прав на отсрочку, чем он сам, но тем не менее получили отсрочку на профессио­нальной почве; когда они сравнивают себя со своими гражданскими дру­зьями, то скорее всего считают, что от них требуют принести жертвы, от которых другие подобные им люди были освобождены» (I, 127).

3. «Понятие относительной утраты особенно подходит для оценки роли образования в удовлетворенности статусом или работой, а также для некоторых аспектов одобрения или критики в армии. Более образован­ный человек, обладая более высоким уровнем притязаний, чем менее образованный, должен больше потерять в своих собственных глазах и в глазах своих друзей из-за неуспеха в достижении определенного статуса в армии. Следовательно, если цель, которой он добивается, не была дос­тигнута, то фрустрация будет больше для него, чем для других...» (I, 153)

4. «...понятие дифференцированной утраты и вознаграждения... мо­жет помочь нам понять некоторые из психологических процессов, отно­сящихся к этой проблеме. В общем, это, конечно, верно, и то, что солда­ты, находящиеся за рубежом, страдают из-за большого отрыва от домаш­них привязанностей и от многих удобств жизни в Соединенных Штатах, к которым они привыкли. Но также верно, что по сравнению с фронто­виками солдаты, находящиеся за рубежом в тылу театра военных дей­ствий, испытывают намного меньшую утрату, чем действительно сража­ющийся человек» (1, 172).

5. «Понятие дифференцированной утраты могло бы привести нас к исследованию причины, по которой действительно испытавшие больше лишений группы солдат выглядят не слишком требовательными по срав­нению с теми, кто испытал меньше лишений... чем меньше различие меж­ду офицерами и солдатами в обладании скудными привилегиями (край­ний случай — это реальный бой), тем меньше вероятность критики офи­церов солдатами и тем легче для солдата принять неизбежность утраты» (1,181).

6. «Как и следовало ожидать, те солдаты, которые продвигаются по службе медленнее по сравнению с другими солдатами, проходившими службу в армии в течение такого же срока, были наиболее критичны к армейским возможностям продвижения по службе. Но относительная оценка продвижения по службе может быть основана на различных стан­дартах в различных группах армейского личного состава. Например, окон­чивший начальную школу человек, который стал капралом после года службы, имел бы более высокую оценку продвижения в сравнении с боль­шинством своих друзей на том же образовательном уровне, чем человек, окончивший колледж, который также через год получил то же самое зва­ние. Следовательно, мы могли бы ожидать, что более образованные сол-

даты (в данном звании и с данной выслугой) скорее, чем другие, будут выражать неудовлетворенность медленным продвижением по службе. Сходные феномены проявляются при исследовании различных родов войск» (I, 250).

7. «Исходя из обследования военнослужащих, представленного ра­нее в этой главе, можно было бы ожидать, что отношение офицеров к продвижению по службе, как и у тех военнослужащих, будет отражать некоторое взаимоотношение между их уровнем ожиданий и их уровнем достижений по сравнению с уровнем их знакомых. Таким образом, мы можем ожидать, что капитан, который был произведен в звание через больший промежуток времени по сравнению с другими капитанами, бу­дет менее удовлетворен продвижением по службе, чем лейтенант, полу­чивший звание в относительно короткий срок» (I, 179).

8. «...вероятно, негры, как северных, так и южных штатов, при раз­мещении на Юге могут в значительной мере находиться под влиянием совсем иной психологической компенсации; их установки можно понять, если мы рассмотрим их ситуацию как ситуацию относительного статуса.

Солдат-негр обладает положением сравнительного благополучия и достоинства по сравнению с большинством негритянских граждан, ко­торых он видит в городах южных штатов (I, 563).

9. Проще говоря, психологическая ценность армейской жизни для
солдат-негров в южных штатах (по сравнению с гражданскими неграми-
южанами) намного превосходит психологическую ценность армейской
жизни для солдат-негров в Северных штатах (по сравнению с гражданс­
кими нефами-северянами» (1, 564).

Эти девять отрывков содержат существенные утверждения, в ко­торых понятие относительной утраты или родственные понятия были прямо использованы для объяснения казавшихся аномальными или противоречивыми данных2. К этому явному употреблению понятий мы позднее добавим несколько примеров, которые не интерпретиро­вались авторами с точки зрения теории референтных групп, но кото­рые кажутся тем не менее объяснимыми в пределах этой теории.

Следует отметить, что во всех этих случаях понятие относитель­ной утраты служит одной и той же теоретической цели: оно исполь­зуется как объясняющая опосредующая переменная. Исследования

2 Когда у нас появится возможность подробнее рассмотреть влияние эмпиричес­ких исследований на теорию, то станет ясно, что понятие относительной утраты вы­растает из того, что мы назвали «моделью серендипити», а именно «из широко рас­пространенного опыта наблюдения неожиданных, аномальных и стратегических дан­ных, которые дают возможность для создания новой теории или расширения суще­ствующей теории». См. главу V. — Примеч. автора.

Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 14 страница - student2.ru были запланированы для изучения мнений и установок американс­ких солдат: например, их отношения к призыву на военную службу или их оценки возможностей для продвижения по службе. Эти уста­новки обычно воспринимаются как зависимая переменная. Анализ данных показывает, что эти установки различны среди солдат с раз­личным статусом: например, более старшие по возрасту и женатые мужчины высказывают большее возмущение по поводу призыва в армию, чем молодые и неженатые; те, кто обладает статусом выпуск­ника средней школы или колледжа, были не слишком оптимистичны по отношению к своим перспективам продвижения по службе в ар­мии. Эти атрибуты статуса, в общем, рассматриваются как независи­мые переменные. Когда взаимосвязь между независимыми и зависи­мыми переменными установлена, проблема заключается в том, что­бы объяснить, почему более образованные люди обычно менее опти­мистичны по поводу своих возможностей продвижения по службе в армии или почему женатые мужчины выражают большее возмуще­ние по поводу своего призыва на военную службу. В этом пункте объяснения вводится понятие относительной утраты. Структура ана­лиза выглядит так: женатый человек (независимая переменная) чаще спрашивает о законности своего призыва в армию (зависимая пере­менная), поскольку он оценивает ситуацию в референтной системе координат (независимая переменная), возникающей благодаря сопо­ставлению себя с другими женатыми мужчинами, по-прежнему веду­щими гражданский образ жизни, которые избежали призыва полно­стью, или благодаря сравнению с неженатыми военнослужащими, чей призыв в армию не вызвал жертв, достойных сравнения. Таким обра­зом, мы можем определить основную функцию понятия относитель­ной утраты как функцию предварительного понятия, объясняющего «свершившиеся факты». Оно стремится объяснить различия в уста­новках солдат, обладающих различным социальным статусом. И по­скольку объяснение «свершившихся фактов» играет особую роль для дальнейшего развития теории, позднее мы подробнее рассмотрим эту характеристику понятия относительной утраты3.

3 По этому вопросу необходимо, между прочим, заметить, что слишком преж­девременно предполагать, что ex postfacto объяснения в принципе невосприимчивы к эмпирической проверке, устанавливающей их недействительность. Отстаивать это (как поступает Натан Глезер, чересчур торопливо отклоняя понятие относительной утраты) — значит не понимать взаимодействие между теорией и эмпирическими ис­следованиями в историческом развитии дисциплины. Как мы увидим, нет оснований для утверждения Глезера, что понятие относительной утраты нельзя мыслимым об­разом фальсифицировать: «Следовательно (по отношению к понятию относитель­ной утраты), немного воображения — и мы сможем предусмотреть любой возмож­ный результат...» И позднее он утверждает, что это понятие «не может быть опровер-

Наши рекомендации