А денег нет - так почитай стихи нам -
С дрянной овцы - хотя бы шерсти клок...
Студенты все грешат стишками. Ну-ка -
Развей, браток, тоску ты нашу скуку -
И так и быть - плесну тебе глоток...
Молодой человек-поэт читает вслух "Балладу о толстухе Марго". Зрители хохочут.
Кто-то:
-А чьи слова?
Поэт:
- Какого-то Вийона...
Хозяин:
- "Какого-то»!? Ты неуч и щенок!
Вийон профукал жизнь, как сыр ворона...
А ведь, как в масле сыр кататься мог,
С его образованьем и талантом,
Со связями при герцогском дворе...
На все он наплевал, смеясь, а сам-то -
На ерунде какой-то погорел...
Да вместе с этим? – как бишь? – Монтеньи!
О, как же веселились тут они!
И что? - Мертвы, поди, давным-давно
ушли на дно, вот то-то и оно…
Посетитель - алкаш (усмехнувшись грустно):
- "Какого-то Вийона"! Cкажешь, тоже...
На тридцать лет мы были все моложе
И вам, молокососам - не чета...
Как мы гуляли! - Вам не снилось даже!
Пропала жизнь! ... Кого винить в пропаже?
И жизнь - не та... и молодежь - не та...
Другой посетитель
- Вийон, ты говоришь, был рифмоплёт?
Вот уж не знал! Он проходил по делу,
По мокрому у нас.. А парень смелый -
Он был, да, да…отчаянный, как чёрт
Марго:
- его-то знала я, во всей красе...
Каким он был? - таким же, как и все
ну, то есть – вся мужская ваша свора
что тут паслась все эти сорок лет
Поэт? – ну да, а кто был не поэт?
Ворюга? – да, а кто тут не был вором?
Алкаш? Конечно! – все тут алкаши
все кобеля. И этим – хороши
.
молодой поэт
- и это всё, что скажите о нём?
хозяин
- давно он сгинул. Мы - ещё живём.
а то, что было – поросло быльём
Сцена 2 МОНОЛОГ
Из темноты появляется длинноволосый, худой человек, с острыми чертами лица; Это актер, который, впоследствии, окажется Вийоном...
Монолог неизвестного
В год тридцать первый, от начала века
Пятнадцатого - в городе на Сене,
В Париже, то есть - ясным днем весенним
Родился человек. На человека,
на первые его телодвиженья
Родня смотрела с радостью великой.
А он орал, от ужаса рожденья,
И глотку драл, захлёбывался криком.
Ведь, если посмотреть на дело здраво -
Не бог весть повод, чтобы веселиться -
Всего лишь – человечья-то орава -
пополнилась еще на единицу!
Недобрым словом этот год помянем:
Ведь проданную всеми, на корню,
Пленив в Компьене, предали огню,-
Перед собором городским в Руане
Ту Деву, что преподнесла корону
Дофину Карлу... Воздух, той весной,
Пах плотью жареной и гарью... Майский зной
Давил на уши звоном похоронным.
Ну, что ж, наверно, королю видней,
И мертвая тогда нужнее Жанна
Была ему. Но слава Орлеана,
В сердцах французов - да пребудет с ней.
У сильных мира - свой, особый взгляд,
На то, что мы должны; Как все быть должно.
Историки, ходы их все, возможно,
Оценят... через лет сто пятьдесят.
........................................................
Неизвестный облачается в средневековый костюм, накладывает на лицо грим, словом, окончательно превращается в своего героя. Он откашливается ; видно, что у него больные легкие. Тем не менее, голос его, постепенно крепнет, и речь становится все более уверенной.
Я рос мальцом болезненным и хилым:
Ветрянка, корь - да всем переболел я
От роду, суждена была могила
Мне - ранняя. Однако, это тело
Все вынесло - и коклюш, и простуду
и даже - понемножечку окрепло...
Но я узнал - как в мир глядеть оттуда -
Где все лишь прах, гнилье и кучка пепла.
Кругом - война: все колют, рубят, режут,
Впиваются друг другу в горло цепко.
И навзничь опрокинута небрежно
Была страна – истерзанною девкой.
И черный плащ, зловещей Черной Оспы -
как черный дым, порою застил солнце...
Учтите Судьи, время, в коем рос я...
Надеюсь, что хоть это мне зачтется.
Воспоминаний колокол не молкнет:
не мни себе, что ты судьбы хозяин;
В тридцать восьмом... свирепствовали волки,
У одичавших городских окраин.
Природы царь ты, или волчий ужин -
Поди - попробуй, разгадать сумей-ка...
Под волчий вой, дрожа от лютой стужи,
Ты понимаешь - жизнь твоя - копейка.
Отца не стало... Было мне лет восемь...
Где было ждать нам с матушкой привета?
Всевышний Прокурор - пусть тоже скосит
Мне пару лет Чистилища за это.
Что жив я - не моя вина / заслуга; -
Его лишь, да Гийома де Вийона,
Что послан был, когда нам стало туго,
И к сироте отнёсся благосклонно.
Меня усыновил он и приветил,
взял хлопоты о воспитанье в руки:
а в сорок третьем, я на факультете
Искусств изящных штурмовал науки.
С боями отступали англичане,
но кровью истекало королевство;
а богачи - толстели и скучали...
А менестрели - что-то там бренчали
Вещая о возвышенной печали
Неведомой для нас. В веселом детстве
Мы к виду смерти привыкали быстро -
ее, раз встретив - после уж не воем;
Мы опадаем - словно с вязов листья
и землю удобряем перегноем...