Эмоциональный интеллект. то случается, и понимать, что они всегда найдут поддержку у преподавателей и

то случается, и понимать, что они всегда найдут поддержку у преподавателей и родителей, к которым они могут обратиться. А если с ними все-таки произойдет какая-то неприятность, то им лучше всего рассказать об этом.

Действующие компоненты

Полученные результаты заставили специалистов пересмот­реть мнение относительно составных частей оптимальной про­филактической программы и при ее разработке взять за основу действительно эффективные — судя по объективным оцен­кам — составляющие. В ходе реализации проекта, рассчитан­ного на пять лет и спонсируемого Фондом У.Т. Гранта, ассо­циация исследователей, тщательно изучив данную проблему, выявиладействующие факторы, которые, по-видимому, и пред­решают успех программ, приносящих желаемый результат. Перечень главных навыков, которые, по мнению исследовате­лей, следует включать в программу, независимо от поставлен­ной задачи, выглядел как список компонентов эмоционально­го интеллекта (полный список см. в Приложении Г).

Эмоциональные навыки включают самоосознание, распо­знавание, выражение и управление эмоциями, контроль побуж­дения и отсрочку удовольствия, избавление от стресса и тре­вожности. Контроль побуждений основан на понимании раз­ницы между чувствами и действиями и умении принимать бо­лее правильное в эмоциональном плане решение, сначала контролируя побуждения к действию, а потом определяя аль­тернативные действия и их последствия до того, как действие совершено. Многие компетенции относятся к сфере межлич­ностных отношений: считывание социальных и эмоциональ­ных сигналов, умение слушать, способность сопротивляться не­гативным влияниям, понимание точки зрения другого челове­ка и осознание, какое поведение будет уместным в данной си­туации.

Все эти компетенции составляют жизненно необходимые навыки общения и проявления эмоций и по крайней мере час­тично служат средством от большинства, если не от всех, не­приятностей, рассмотренных в этой главе. Конкретные пробле-

Дэниел Гоулман

мы, возникновение которых предупреждают эти навыки, вы­браны случайно, так что аналогичные примеры эмоциональных и социальных компетенций можно подобрать и для случаев нежелательной беременности и самоубийств среди подростков. Конечно же, причины всех этих проблем очень сложны. Они представляют собой сплетение в самых разных пропорциях биологической предопределенности, динамики семьи, влияния нищеты и культуры улиц. Ни один из видов вмешательства, включая и вмешательство, нацеленное на эмоции, не может претендовать на решение всех проблем. Но коль скоро недо­статки эмоционального воспитания увеличивают риск, кото­рому подвергается ребенок, — а, как мы видели, их лепта очень велика, — необходимо обратить внимание на средства эмоцио­нальной защиты, не исключая другие решения, а наряду с ними. Итак, следующий вопрос: что должно собой представлять об­разование в отношении эмоций?

Глава 16

ОБУЧЕНИЕ ЭМОЦИЯМ

Главная надежда страны — в правильном воспита­нии молодежи.

Эразм Роттердамский

В пятом классе шла обычная перекличка. Расположившись кружком на полу пустой комнаты, сидели пятнадцать учени­ков, а учитель по очереди выкликал их имена. Но дети на обра­щение учителя откликались не бессмысленным «Здесь», при­нятым во всех школах, а называли число, обозначающее их на­строение: единица обозначала уныние, а десять — высокую ак­тивность.

Сегодня настроения были на подъеме.

—Джессика.

—Десять: я раскочегарена, ведь сегодня же пятница.

—Патрик.

—Девять: возбужден, небольшая нервозность.

—Николь.

—Десять: спокойна, счастлива...

Такой вот курс «Науки о себе» преподается в «Новой шко­ле», устроенной в переоборудованном здании, которое находит­ся на территории «большого надела», принадлежащего семей­ству Крокеров — династии, основавшей один из крупнейших банков Сан-Франциско. Сегодня в этом здании, по архитектуре напоминающем оперный театр Сан-Франциско, помещается частная школа, где организовано обучение, которое можно на­звать моделью курса по эмоциональному интеллекту.

Предметом «Науки о себе» являются чувства, ваши собствен­ные и те, что прорываются во взаимоотношениях. Предмет об-

Дэниел Гоулллан

суждения по самой своей природе требует от преподавателей и учащихся сосредоточить внимание на эмоциональной структу­ре жизни ребенка; этот аспект решительно игнорируется почти во всех классных комнатах Америки. В данном случае стратегия включает использование напряженных состояний и эмоциональ­ных травм, получаемых детьми в жизни, в качестве злободнев­ной темы. Учителя высказываются по реальным вопросам — бьют по больным местам: кто-то оказывается лишним, кто-то завидует, есть противоречия, которые могут перерасти в битву на школьном дворе. Как сформулировала это Карен Стоун Мак-каун, разработчик учебного курса «Науки о себе» и основатель­ница «Новой школы», «приобретение знаний происходит не в отрыве от чувств детей. Быть эмоционально грамотным для ус­воения знаний так же важно, как обучение математике и чтению».

«Наука о себе» — это новаторское явление, предвестник идеи, распространяющейся в школах по всей территории США. Названия этих курсов говорят о том, что они охватывают ши­рокий круг проблем — от социального развития до умения жить и социального и эмоционального научения. Некоторые, ссы­лаясь на представление Говарда Гарднера о множественных умственных способностях, пользуются термином «личные ум­ственные способности». Их связывает общая цель — повыше­ние уровня социальных и эмоциональных компетенций у де­тей как часть их обычного образования — не то, что коррек­тивно преподается неуверенным детям, которых определяют как «беспокойных», а комплекс навыков, умений и понимания, необходимый каждому ребенку.

Курсы эмоциональной грамотности уходят корнями в дви­жение за аффективное образование, возникшее 1960-х годах. В то время считалось, что уроки, учитывающие психологию и мотивацию, глубже усваиваются, если включают непосред­ственное переживание того, что преподается умозрительно. Однако движение за эмоциональную грамотность вывернуло термин «аффективное образование» наизнанку: вместо того чтобы использовать аффект в образовательных целях, оно обу­чает самому аффекту.

Более близким «предком» многих из этих курсов и стимула к их распространению являются постоянные серии программ

Эмоциональный интеллект

предупредительных мер, реализуемые на базе школы, каждая из которых нацелена на конкретную проблему: курение среди подростков, злоупотребление наркотиками, беременность, уход или исключение из школы и совсем недавно прибавившееся к ним насилие. Как мы поняли из последней главы, проведен­ное ассоциацией У.Т. Гранта исследование профилактических программ показало, что они бывают гораздо более эффектив­ными, когда преподают суть эмоциональных и социальных ком­петенций, а именно контроль побуждений, сдерживание гнева и нахождение творческих решений в затруднительных в соци­альном отношении ситуациях. На основе этого принципа воз­никло новое поколение вмешательств.

Из Главы 15 ясно, что вмешательства, по замыслу нацелен­ные на конкретные дефициты эмоциональных и социальных навыков, которые укрепляют такие проблемы, как агрессив­ность или депрессия, могут оказаться чрезвычайно эффектив­ными в качестве амортизатора для детей. Но все эти тщательно спланированные вмешательства в основном проводились пси­хологами-исследователями в порядке эксперимента. Следую­щим шагом должно стать усвоение уроков, преподаваемых эти­ми в высшей степени сфокусированными программами, и их распространение на весь школьный контингент в качестве пре­дупредительной меры, принимаемой обычными учителями.

Такой более сложный, но и более эффективный метод про­филактики включает предоставление информации по таким вопросам, как СПИД, наркотики и т.п., в те периоды, когда молодые люди впервые сталкиваются с ними в реальной жиз­ни. Во главу угла данного метода поставлена основная способ­ность, без которой невозможно справиться с любой из этих дилемм, а именно эмоциональный интеллект.

Новый подход к внедрению эмоциональной грамотности в школах превращает сами эмоции и общественную жизнь в темы для обсуждения, а не трактует эти наиболее сложные пробле­мы детского возраста как неуместные посягательства, а когда они приводят к взрывам эмоций, не причисляет их к разряду причин для периодических дисциплинарных визитов к воспи­тателю или в кабинет директора.

Дэниел Гоулман

На первый взгляд занятия могут показаться вполне зауряд­ными, никак не способствующими решению тех острых про­блем, ради которых они собственно и были задуманы. Объяс­няется это тем, что знания — как при хорошем воспитании дома — выдаются хоть и малыми порциями, но приносят ог­ромную пользу и, кроме того, поставляются регулярно и долго. Таков механизм прочного укоренения сведений об эмоциях: после многократного повторения каких-либо переживаний мозг начинает воспроизводить их как усиленные проводящие пути, как невральные навыки, которые срабатывают в случае принуждения, фрустрации, обиды. И хотя из-за своего триви­ального содержания занятия по курсу эмоциональной грамот­ности, возможно, выглядят пустой затеей, но результат — вос­питание благопристойных людей — приобретает решающее значение для всей нашей будущей жизни.

Урок сотрудничества

Давайте сравним урок «Науки о себе» с воспоминаниями из своих школьных лет.

В шестом классе сегодня проводится игра-головоломка «Мозаика взаимодействия», и ученикам дано задание сообща сложить мелкие кусочки картона, чтобы получилась картинка. Игра вроде бы обычная, но есть в ней одна хитрость: их совме­стная работа должна проходить в полной тишине и без жести­куляций.

Учительница Джо-Эн Варго разбила класс на три группы и посадила каждую за отдельный стол. Трем наблюдателям, зна­комым с этой игрой, выдали по бланку, где им надо было запи­сать, кто из группы выступил в роли главного организатора, кто валял дурака, а кто нарушал правила.

Учащиеся сваливают кусочки головоломки на стол и при­ступают к работе. Уже буквально через минуту становится ясно, что одна группа как команда действует на удивление эффек­тивно; они укладываются с выполнением задания всего в не­сколько минут. Члены второй группы из четырех человек при­кладывают усилия параллельно, работая поодиночке, каждый

Эмоциональный интеллект

над своей собственной головоломкой, но заходят в тупик.-Тог-да они мало-помалу начинают работать сообща, чтобы собрать первый квадрат, и продолжают действовать как одно целое, пока не справляются со всеми задачами головоломки.

А третья груп па продолжает стараться изо всех сил, почти что завершив сборку всего одной картинки, но даже она больше на­поминает трапецоид, чем квадрат. Шину, Фейрли и Рахману еще только предстоит добиться спокойной слаженности действий, которую уже обрели две другие группы. Они были явно расстро­ены, в бешеном темпе просматривая кусочки, рассыпанные на столе, используя вроде бы подходящие варианты и кладя их ря­дом с почти законченными квадратами только затем, чтобы ис­пытать разочарование, видя отсутствие совпадения.

Напряженность чуть спадает, когда Рахман берет два кусоч­ка картона и приставляет их к глазам как маску; его товарищи хихикают. Это оказывается центральным моментом урока это­го дня.

Джо-Эн Варго старается поддержать их: «Те из вас, кто уже закончил, могут подать один конкретный совет тем, кто про­должает работать».

Даган ленивой походкой приближается к группе, все еще бьющейся над заданием, указывает на два кусочка, вылезаю­щих за пределы квадрата, и говорит: «Вам стоит передвинуть эти два кусочка». Рахман, сморщив от сосредоточенности ши­рокое лицо, вдруг представляет, какой должна быть картинка, и части рисунка быстро укладываются на место в первой голо­воломке, а затем и в остальных. И когда последний кусочек за­нимает свое место в последней картинке-загадке третьей груп­пы, раздаются искренние аплодисменты.

Спорный вопрос

Но пока класс продолжает размышлять над наглядными уроками совместной деятельности, которые они получили, воз­никает другой, более напряженный обмен мнениями. Рахман, высокий, с копной густых черных волос, подстриженных длин­новатым ежиком, и Такер, наблюдатель за группой, сцепились

Дэниел Гоулман

в споре по поводу правила, запрещающего жестикулировать. Такер с аккуратно причесанными светлыми волосами, если не считать торчащего вперед вихра, одет в свободную голубую фут­болку, на которой красуется девиз «Будь ответственным», под­черкивающий его официальную роль.

—Ты тоже можешь предложить кусочек, это вовсе не жес­тикуляция, — обращается Такер к Рахману категоричным то­ном.

—Но ведь это жестикуляция, — яростно настаивает Рахман.

Варго замечает повышенную громкость и все более агрес­сивное стаккато обмена репликами и направляется к их столу. Вот он, тот самый критический инцидент, спонтанный обмен разгоряченными чувствами; именно в такие моменты прино­сят плоды уже усвоенные уроки, а новые уроки преподаются с наибольшей пользой. И, как известно каждому хорошему учи­телю, уроки, даваемые в такие наэлектризованные моменты, надолго сохраняются в памяти учащихся.

— Это, конечно, не критика — вы сотрудничали очень хо­
рошо, но, Такер, постарайся высказать свои мысли в таком тоне,
чтобы это не звучало так осуждающе, — поучает его Варго.

Такер, теперь его голос стал спокойнее, говорит Рахману:

— Ты можешь просто положить кусочек туда, где, по-твое­
му, ему самое место, или отдать другим то, что, как тебе кажет­
ся, им нужно, но при этом не жестикулируя. Просто предложи.

Рахман отвечает раздраженным голосом:

— Можно было просто сделать вот так, — он почесал в за­
тылке, желая продемонстрировать какой-нибудь безобидный
жест, — а он все равно сказал бы на это: «Никаких жестикуля­
ций».

За раздражением Рахмана явно скрывалось нечто большее, чем обычное разногласие по поводу того, что является, а что не является жестом. Его взгляд все время возвращался к бланку с оценками в руках Такера, который, хотя никто о нем не упомя­нул, фактически спровоцировал конфликт между Такером и Рахманом. Такер, видите ли, записал Рахмана в колонке под рубрикой «Кто нарушал правила».

Варго, заметив, что Рахман смотрит на обидевшую его по­метку, догадывается, в чем дело, и говорит Такеру: