Академический психолог и психолог-практик: штрихи к профессиональному портрету

Редакционный совет: В.И. Бахмин, Я.М. Бергер, Е.Ю. Гениева, Г.Г. Дилигенский, В.Д. Шадриков

Психология для студента

ВВЕДЕНИЕ

В ПРАКТИЧЕСКУЮ

СОЦИАЛЬНУЮ

ПСИХОЛОГИЮ

Под редакцией

Ю.М.Жукова,

Л.А.Петровской,

О.В.Соловьевой

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности "Психология".

Москва

Смысл

ББК 88,5 В 24

Авторский коллектив

А.И.Донцов, Ю.М.Жуков, Л.А.Петровская, О.В.Соловьева, Е.Н. Емельянов, С.Е.Поварницына, Т.Ю.Базаров, А.У.Хараш, Л.Я.Гозман, Т.Г.Стефаненко, Ю.Э.Ширков, Е.М.Дубовская,

О.А.Тихомандрицкая, Е.П.Белинская, Т.А.Араканцева, Ю.Е.Алешина, С.А.Липатов, О. Т.Мельникова, Н.Н.Богомолова, Т.В. Фоломеева, П.В.Растянников, М.А.Иванов, Б.М.Мастеров

Ответственные редакторы Ю.М.Жуков, Л.А.Петровская, О.В.Соловьева

Рецензенты

доктор психологических наук Р.Л.Кричевский доктор психологических наук А.В.Юревич

Книга выпущена при участии ЗАО "Академия-центр"

Введение в практическую социальную психологию / Под ред. Ю. М Жукова, Л А Петровской, О В Соловьевой. — 3-е, исправленное изд. М.: Смысл, 1999. —377 с

Данное учебное пособие представляет собой первый опыт осмысления проблем, областей и методов практической работы, ведущейся социальными психологами России в настоящее время

Для студентов психологических и социологических факультетов университетов, факультетов социальной работы вузов, а также для психологов-практиков

© Издательство «Смысл», 1996, 1999 ISBN 5-89357-051-0 © Оформление Б Будинас, 1996, 1999

ПРЕДИСЛОВИЕ

Современная ситуация переосмысления ориентиров развития общества и отдельного человека делает проблемы оказания психологической помощи особо значимыми и острыми. Представляемое вниманию читателей учебное пособие посвящено осмыслению и раскрытию проблем, понятий и задач практической социальной психологии. В нем анализируются цели, ценности, установки психолога, профессионально занимающегося практической работой, т.е. оказывающего помощь человеку, группе, организации.

Авторы пособия реализуют не столько нормативный подход, описывающий, какой должна быть практическая социальная психология, сколько исходят из наличного опыта ее развития, знакомя со сложившимися в ней к настоящему времени областями, проблемами, методами. Речь идет о таких областях практической психологии, как гуманитарная экспертиза, адаптация к новым социокультурным условиям, политика, маркетинг и реклама, работа с персоналом в организациях и др. Список областей и методов практической социальной психологии принципиально открыт и в дальнейшем несомненно обогатится.

Учебное пособие подготовлено коллективом кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им.М.В.Ломоносова, созданной профессором Г.М.Андреевой. Однако авторский коллектив шире штатного состава кафедры — он скорее представляет собой то, что в науковедении получило название "незримый колледж" и рассматривается как аналог научной школы. Каждый из авторов нашел свой выход в практику из академической науки, однако благодаря общим научным корням они и в практической работе образовали нечто похожее на сеть, ячейки которой являются очень разными и в то же время находятся в некоторых резонансных отношениях между собой. Колебания в этой сети порождают аккорды, обогащенные множеством голосов, разных, непохожих и в то же время созвучных — времени, культурной ситуации, професиональному сообществу и друг другу.

Бросающаяся в глаза пестрота текстов отражает реальное положение дел, сложившееся в различных областях практической психологии. Одни из этих областей уже достаточно разработаны, и в них накоплен ценный опыт, в других же делаются лишь первые шаги. Редакторы не сочли возможным и необходимым пытаться "причесать всех одной гребенкой" — пусть читатель получит неискаженное представление о характере работ в разных направлениях развития современной практической социальной психологии.

Интенсивно развивающаяся в последние два десятилетия психологическая практика нуждается в различных формах рефлексии — методологической, теоретической, методической. Данное учебное пособие и есть результат одной из первых (если не первой) попыток исследования, систематизации, анализа, а также обобщения накопленного в практике психологической работы опыта с тем, чтобы передать его студентам и начинающим коллегам.

Ю. М. Жуков,

Л. А. Петровская,

О.В. Соловьева

Часть 1

ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИЧЕСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Г л а в а 1

ПРАКТИЧЕСКАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ОБЛАСТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

А.И. Донцов, Ю.М. Жуков, Л.А. Петровская

Фундаментальная, прикладная и практическая социальная психология 1. Социально-исторической контекст становления практической социальной психологии

По меньшей мере три обстоятельства свидетельствуют о том, что престиж практической социальной психологии в последние годы заметно вырос и укрепился.

Во-первых, заинтересованное и уважительное отношение к этой области деятельности профессиональных психологов власть и деньги имущих. Социальные институты и организации различного уровня — от мелких частных фирм до правительства — все чаще и настойчивее обращаются к поиску социальнопсихологических резервов совершенствования своей деятельности. Сейчас мало кого удивит встреча с психологом в рекламном агентстве, банке, штаб-квартире политической партии, государственном комитете. Разумеется, психологические проблемы не являются главными или единственными проблемами современного общества, однако нельзя не видеть, что его "психологическая чувствительность" значительно возросла. Современного управленца сегодня вовсе не шокируют еще недавно столь экзотические для него словосочетания, как "социальная технология", "психологическое консультирование", "экспертиза", "отбор", — он сам теперь выступает заказчиком подобного рода услуг. Спрос рождает предложение. Не случайно за последние годы появилось столь беспрецедентное количество практических социально-психологических центров, компаний и фирм, специализирующихся в таких видах деятельности.

Во-вторых, сами профессиональные психологи в новых условиях пересмотрели свое отношение к практике. Превратившись из докучливой повинности имитировать "социальную нужность" в источник существования, именно практика позволила многим специалистам ощутить осмысленность собственной профессиональной деятельности, что, в свою очередь, способствовало подъему ее авторитета. По результатам двухлетней давности опроса ряда ведущих социальных психологов Москвы и Санкт-Петербурга, дальнейшее существование и развитие этой дисциплины во многом предопределено значительным увеличением доли прикладных разработок. И дело здесь, думается, не только в том, что наше государство недостаточно богато, чтобы финансировать не дающую практической отдачи любознательность, но и в самой природе социально-психологического знания. Источник социально-психологической информации, цель и способ ее получения в большинстве случаев исключают полностью отстраненное и беспристрастное к ней отношение. Более того, сама необходимость такой информации чаще всего продиктована потребностью принятия взвешенных практических решений: немедленных или отсроченных, реальных или виртуальных. Показательно, что отвечая в ходе упомянутого опроса на вопрос: "Быть социальным психологом — это, с Вашей точки зрения, призвание (миссия) или работа (профессия)", 50% респондентов указали, что это "в равной степени и то, и другое", 20% убеждены, что это "скорее призвание, чем работа" и лишь 15% ответили, что психология для них "конечно, работа".

В этой связи интересны итоги обстоятельного исследования структуры профессионального самосознания итальянских психологов, выполненного в начале 80-х годов под руководством А.Пальмонари [см. (8)]. К тому времени не так давно начавшаяся в Италии массовая университетская подготовка психологов — первый выпуск состоялся лишь в 1975 г. в Риме и Падуе — сопровождалась ожиданиями их вклада в решение острых социальных проблем итальянского общества, кстати, весьма напоминавших наши нынешние. Оказалось, что структура представлений психологов о психологии задана двумя ортогональными осями. Первая определена бинарной оппозицией общества и индивида как наиболее адекватных объектов психологического исследования и воздействия, вторая образована противопоставлением профессиональной компетентности, методической искушенности, с одной стороны, и личностных способностей, внутреннего призвания — с другой,

рассматриваемых как стратегия и инструмент психологического "вмешательства" в жизнь. Отношение к контексту и способу такого "вмешательства" определяет тип социопрофессиональной идентичности психолога.

Полученные данные свидетельствуют о наличии четырех основных типов идентичности, соответствующих квадрантам, образованным названными осями. Представители первого полагают, что психолог должен прежде всего выявить и устранить социальные корни человеческих страданий, иными словами, включившись в активную политическую борьбу, способствовать изменению провоцирующих их обстоятельств. Подобное служение обществу требует не столько технологических знаний и навыков, сколько шлифовки персональных достоинств посредством образования. Сторонники второго типа идентичности также считают, что главная задача психолога — познание и преобразование социальной реальности как условия создания достойного существования каждому, но, в отличие от первых, главным способом такого воздействия называют использование профессиональных техник и методов. Психологов третьего и четвертого типа идентичности сближает убежденность в том, что единственным доступным объектом психологической помощи является отдельный человек в системе конкретных межличностных связей. Однако одни из них считают себя скорее психоаналитиками, рабочим органом которых является их собственная личность, другие же, не отвергая психотерапию, называют себя клиническими психологами, обязанными владеть набором техник психодиагностики и коррекции. Итак, в первом случае прототипом социопрофессиональной идентификации служил образ политически активного борца, во втором — междисциплинарного эксперта, диагностирующего социальные проблемы и намечающего пути их разрешения, в третьем — психоаналитика, посредством психотерапии облегчающего страдания пациента, в четвертом — клинического психолога, проффессионально способствующего преодолению индивидуальных трудностей.

Легко заметить, что при всем различии названных прототипов, в каждом из них отчетливо запечатлена идея практической целесообразности психологии как вида профессиональной деятельности. В этом убеждают не только контакты с психологами-практиками, но и общение с маститыми коллегами-теоретиками, утратившими или скрывающими снобистское отношение к практике, а также собеседования с юными абитуриентами, восторженно мечтающими "помогать людям", и взаимодействие со студентами-старшекурсниками, деловито предпочитающими практико-ориентированные спецкурсы.

В-третьих, сегодня несомненно позитивное в целом отношение интеллигенции к практической социальной психологии. Значительно расширился круг лиц, профессиональная подготовка которых включает знакомство с основами социальной психологии. Зримо увеличился ассортимент общедоступной литературы по проблематике интимного и делового общения, групповых процессов, личности... Примелькались "психологизированные" рубрики в средствах массовой информации. Возросло количество людей, лично приобщившихся к разным формам социально-психологической практики. В итоге сформировалась прослойка психологов-дилетантов, ищущих в социальной психологии средства облегчения тягот нынешнего многотрудного бытия. Сколь действенно подобное социально-психологическое самолечение — предмет отдельного разговора.

Можно, разумеется, привести и другие свидетельства. Однако не стоит, по-видимому, полагать, что повсеместный интерес к практической социальной психологии порожден только и исключительно сиюминутными прагматическими обстоятельствами. При всей значимости подстегнувших его общественно-политических и экономических преобразований в нашей стране, следует признать, что "практичность" изначально и внутренне присуща социально-психологическому знанию. (Мы до сих пор говорили о положении социальной психологии в нашем отечестве. И это понятно, поскольку за годы советской власти социальная психология оставалась невостребованной и даже, видимо, опасной. В развитых странах положение этой науки было иное.)

Истоки социальной психологии, берущие свое начало в философских трактатах древности, обязаны своим появлением кристаллизации не столько познавательных, сколько реальных социальных проблем. "Государство" Платона, "Политика" и "Риторика" Аристотеля, "Беседы и суждения" Конфуция — убедительные и отнюдь не единственные доказательства того, что само зарождение социально-психологических идей обусловлено, во-первых, возникновением в социальной жизнедеятельности определенных коллизий, во-вторых, их специфической понятийной интерпретацией в терминах взаимодействия и взаимоотношений социальных субъектов, в-третьих, попыткой найти способы практического разрешения этих коллизий.

Приобретение социальной психологией на рубеже прошлого и нынешнего столетий статуса относительно самостоятельной и признанной науки также связано не только с успехами естествознания и прогрессом социальной философии и вычленившихся из нее дисциплин, но и с беспрецедентным размахом общественно-исторических преобразований. Драматические процессы утверждения государств современного типа, индустриализации, урбанизации обострили извечный конфликт индивида и общества и тем самым определили оправданность и необходимость изучения психологических механизмов консолидации и воспроизводства этносов и других больших социальных групп, массового сознания и поведения, социальной регуляции индивидуального поведения.

Первые социально-психологические теории М. Лацаруса, Г. Штейнталя и В.Вундта в Германии, Г.Лебона, Г.Тарда и Э.Дюркгейма во Франции, Г. Спенсера и У. Мак-Дуголла в Англии, В.М. Бехтерева в России, Ф.

Гиддингса в США и другие были в значительной степени отражением философских размышлений о человеке и обществе, однако их возникновение и признание были, несомненно, предопределены социальными перипетиями того времени. Показательно, что возглавлявшаяся Г. Тардом одна из семи секций IV Международного конгресса по психологии, состоявшегося в 1900 г. в Париже, именовалась "Социальная и криминальная психология". Почему организаторы конгресса провели официальное крещение социальной психологии в столь откровенно прикладном контексте? Ни президента конгресса Т.Рибо, ни его генерального секретаря П.Жане не заподозришь в незнании аргументов, свидетельствующих об академической осмысленности социальной психологии как таковой, без криминальных увязок. Этот тандем скорее свидетельствует, что социальная психология строилась и воспринималась как наука, способная не только теоретически реконструировать закономерности социальной жизнедеятельности, но и разработать способы ее оптимизации, предложить конкретные варианты практического решения актуальных общественных проблем, в том числе борьбы с преступностью.

Конечно, "практичность" первоначальных социально-психологических концепций была весьма относительной и рудиментарной. Состояла она главным образом в том, что их понятийно-логический строй отражал не только традиционный для философии поиск универсальных взаимосвязей абстрактных категорий, но и социально-исторические реалии. Однако ни отнесенность теоретических представлений к объективной действительности, ни даже их нацеленность на ее преобразование сами по себе прикладного знания не образуют. Вспомним слова Л.С.Выготского, считавшего, что социально-психологическая практика если и существовала в конце XIX — начале XX в., то была "колонией теории, во всем зависимой от метрополии; теория от практики не зависела нисколько; практика была выводом, приложением, вообще выходом за пределы науки, операцией занаучной, посленаучной, начинавшейся там, где научная операция считалась законченной" [см. (1). С. 387].

В сущности, эта оценка взаимоотношения теории и практики в психологии, данная Л.С.Выготским в 1927 г., справедлива и для большинства социально-психологических разработок, выполненных вплоть до 30-х годов. Да, на смену умозрительным рассуждениям пришел эмпиризм экспериментального толка. Да, соприкосновение с практикой перестало рассматриваться как осквернение научного исследования, на чем, впрочем, и мудрено было бы настаивать при сложившейся системе их финансирования. Однако до оптимистического вывода классика, что теперь "практика входит в глубочайшие основы научной операции и перестраивает ее с начала до конца; практика выдвигает постановку задач и служит верховным судом теории, критерием истины; она диктует, как конструировать понятия и как формулировать законы" (там же, с. 387-388), в социальной психологии начала века было еще далеко. В качестве первых симптомов подобных преобразований можно назвать работы Э. Мэйо, К. Левина, А.С. Макаренко и очень немногих других.

Что знаменовало собой для судьбы данной науки это движение навстречу практике, лишь в 70-е годы приведшее к основанию "Журнала прикладной социальной психологии" ("Journal of Applied Social Psychology"), а несколько позже к публикации ряда одноименных книг [см. (3, 4, 5, 6, 8)]? Что такое вообще "практическая социальная психология"? Традиционно она характеризуется "от противного", как нечто, существенно отличающееся и даже противоположное фундаментальной социальной психологии. Если целью последней выступает приращение знаний об общих закономерностях и механизмах возникновения и воспроизводства социально-психологических явлений, то первая направлена на решение конкретных проблем конкретных социальных субъектов¹.

Академический психолог и психолог-практик: штрихи к профессиональному портрету

Различия в целях влекут за собой различия в концептуальном аппарате, методологии и процедурах, используемых в фундаментальных социально-психологических исследованиях, с одной стороны, и в работе психологов-практиков — с другой. Но еще более важные различия прослеживаются в ценностных предпочтениях и самоидентификации людей, работающих в фундаментальной академической и практической областях.

Если по поводу права "академической" социальной психологии на звание научной дисциплины не возникает никаких сомнений, то относительно практической социальной психологии такой ясности нет. Действительно, академическая социальная психология, как она представлена в исследовательских институтах, учебных заведениях и научных сообществах, обладает всеми атрибутами научности, как, например, разработанным концептуальным и методическим аппаратом, сопоставимым по строгости с аналогичными системами в других

¹ В учебнике Г.М.Андреевой "Социальная психология" (М., 1994, 1996) дана развернутая характеристика практической социальной психологии (в соотношении с фундаментальной и прикладной социальной психологией), разделяемая авторами.

научных дисциплинах, стандартами и эталонами оценки качества исследований, институциализированными процедурами обучения и квалификации научных кадров. Практическую же социальную психологию, помимо именования ее наукой, называют также, и не без основания, искусством и ремеслом.

Высшим признанием успехов какого-либо индивида в теоретической и экспериментальной работе фундаментального, академического плана является именование его высококвалифицированным специалистом, если же вы хотите высказать свое особое уважение к человеку, занимающемуся практической социальной психологией, то скажете, что он настоящий профессионал. Уже в этом можно усмотреть намек на то, что академическая и практическая социальные психологии имеют разные системы ценностей. При выяснении "кто есть кто" в практической социальной психологии опыт практической работы и источники приобретения мастерства "весят" больше, чем формальная квалификация, должность или длина списка печатных работ.

Бросаются в глаза и различия концептуального аппарата академической и практической психологий. Психолог-практик не использует термины "испытуемый" или "респондент", а говорит "заказчик", "клиент". В среде практиков нередко бытует некоторое пренебрежение к "теории" и внимание к "мифам". Психологи-практики используют порой словечки, которые в ходу у их клиентов. И это неудивительно. Концептуальный аппарат академической науки сложился для целей описания, объяснения и прогноза некоторых социально-психологических феноменов и для коммуникации внутри научного сообщества — чтения и обсуждения докладов на конференциях и письменных публикаций в специальных изданиях. Концептуальный аппарат практической социальной психологии предназначен в первую очередь для понимания проблем клиента и заказчика и для коммуникации в первую очередь с ними же, а лишь потом — между профессионалами.

Не менее показательны и отличия в используемых методах. Дело не только в том, что психолог-практик предпочитает употреблять термин "беседа" вместо "опрос" и чаще использует игру, чем эксперимент, и даже не в том, что за одними и теми же названиями методов могут скрываться разные сущности. Более значимым является различие в целевом использовании результатов применения тех или иных методик, а следовательно — и в критериях оценки качества инструментария. Критерии надежности, валидности, репрезентативности, столь чтимые в экспериментальных исследованиях и массовых обследованиях, не играют в практической социальной психологии главных ролей. Самым важным здесь является то, работает инструмент или нет, причем значение слова "работает" практически не поддается экспликации. Услышав от коллеги, что методика хорошо "работает на финансистах", другие психологи-практики скорее всего важно покивают головами, так как они "понимают", в чем здесь дело. И это не ритуал, точнее, не просто ритуал. Интуитивное понимание других, основанное на специфическом опыте работы в практической социальной психологии, ценится больше строгих доказательств соответствия методик установленным стандартам качества.

В ином ключе решается и проблема влияния личности психолога на получаемые результаты. Если в "академической", фундаментальной науке предпринимаются значительные усилия для борьбы с "эффектами интервьюера" и "эффектами экспериментатора", то "практики" относятся к этой проблеме несколько по-иному. Из того факта, что данные, полученные при использовании теста Роршаха, полноценно интерпретировались, когда этим занимался сам Роршах и несколько его ближайших учеников, "академически ориентированный" психолог сделает вывод, что этот тест в первую очередь нуждается в доработке в плане как стандартизации его применения, так и проработки процедур анализа результатов. Для практика же рекомендация типа "Нужно самому становиться Роршахом" воспринимается вовсе не как шутка, а как вполне прозрачный намек на то, в каком направлении ему необходимо совершенствоваться. Невоспроизводимость результатов экспериментов в других лабораториях с другими испытуемыми и экспериментаторами не только ставит под сомнение ценность экспериментальных данных, но попросту перечеркивает их и, кроме того, порождает подозрения в недобросовестности либо профессиональной некомпетентности ученого, первым заявившего о полученных результатах. Практик же в первую очередь задумается о профессионализме тех, кто не смог получить тех эффектов, которые так хорошо удаются мастеру!

Иными словами, если в фундаментальной науке стремятся к элиминации личности исследователя из метода (метод должен работать "сам по себе"), то в практической психологии личность психолога есть неотъемлемая часть метода. Психолог-практик является не только обладателем знаний, но и носителем опыта, т.е. таких знаний, которые до поры до времени, а может быть и никогда, не могут быть эксплицированы в конвенциональных формах; знаний, которые если и передаются от одного лица к другому, то только при установлении между передающим и принимающим отношений типа Учитель — Послушник.

Другой характеристикой знаний, составляющих достояние практической социальной психологии, является их принципиальная недисциплинарность. Фундаментальная же наука насквозь дисциплинарна и тогда, когда она междисциплинарна. Физическая химия и химическая физика, психофизиология и даже социальная биология имеют границы не менее жесткие, чем просто физика, химия, физиология и социология. И все они являются предметно-ориентированными с конвенциональными или усиленно конвенциализируемыми процедурами получения, верификации и интерпретации данных об объектах, попавших в сферу внимания той или иной научной дисциплины.

Практическая социальная психология является не предметно-ориентированной, а проблемно-центрированной, т.е. направленной на поиск решений жизненных проблем. Разумеется, постановка проблем является основой всякой науки. Но если одной из высших доблестей ученого считается умение увидеть проблему там, где ее никто не видел до него (да еще сформулировать так, что она не поддается решению существующими методами!), то мастерство психолога- практика заключается в умении посмотреть на "нерешабельную" проблему в таком свете, что она становится разрешимой наличными средствами. Поэтому зрение психолога-практика должно быть "фасеточным", т.е. он должен быть способен видеть проблему одновременно под разными углами. Насколько эти "углы" являются психологически стерильно чистыми, не столь важно.

В ситуации оказания помощи психолог имеет дело с человеком как целостностью (человек предстает перед психологом целостно). Известно, что в научно-исследовательской психологии нет единой картины человека. Обращаясь к изучению, объяснению мира человека, психолог-исследователь обычно локализует объект своего внимания, интереса, и это отражено, например, в обозначении классических психологических направлений — глубинная психология, когнитивная психология, поведенческий подход. В результате человек как единая психологическая реальность оказывается как бы поделенным между различными психологическими ориентациями, в ведении и компетенции которых находятся разные виды этой реальности: поведение у бихевиористов, ментальные образования — у когнитивистов, экзистенциальные ценности — у гуманистических психологов. Соответственно, в каждой из традиций вырабатывается собственный монистический подход к построению программ психологического воздействия, его принципов и технологий. Под монизмом мы имеем в виду и сосредоточение внимания преимущественно на одной сфере психологической реальности, и следование одному исходному принципу.

Однако в ситуации оказания помощи психолог сплошь и рядом не может позволить себе ограничиться строгими рамками одного подхода. И дело отнюдь не в методологической беспринципности. Специалист здесь объективно нуждается в задействовании целого комплекса подходов и средств в силу комплексного многогранного характера самих реальных проблем клиента, будь то отдельный человек либо организация, группа. Адекватная позиция состоит в обращении ко всему накопленному, но достаточно разрозненному потенциалу практических средств. Одно из оснований подобного плюрализма — это отношения не столько взаимоисключения, сколько взаимодополнения, которыми связаны различные практические подходы и методы. Следует остерегаться увлечения в пылу работы позицией, согласно которой какой-либо из методов может абстрактно рассматриваться как лучший, единственный либо всеохватывающий.

Установление соразмерности, определение границ продуктивного использования того или иного практического метода, как и в случае исследования, — вопрос весьма непростой и, естественно, не чисто методический. Он, в конце концов, сопрягается с мировоззренческой позицией специалиста и в широком смысле слова, когда речь идет о философской ориентации, и в более узком — о специальной, в нашем случае психологической, направленности. Существенно заметить, что выбор адекватного практического метода или их сочетания — это в большой мере и дело личного вкуса, опоры на непосредственный собственный опыт. В ситуации оказания помощи многое определяется потенциалом личностных возможностей конкретного специалиста, ибо инструментом оказываются методы, как бы сплавленные, сопряженные с его собственной психологической организацией. Особенно это характерно для случаев индивидуальной и групповой психокоррекционной работы. Показательно в данном отношении суждение К. Рудестама: "Между различными практическими способами ведения групп в рамках одного группового подхода существуют столь же сильные различия, что и между групповыми подходами, которые считаются уникальными и сильно отличающимися друг от друга" [см. (2), с. 204]. В контексте методов исследования отмеченная особенность, пожалуй, менее выражена.

Перед психологом-практиком, естественно, встает задача осмысленной интеграции заимствуемых и, возможно, самостоятельно изобретаемых средств в некую целостность, кстати, не обязательно непротиворечивую. Эта большая работа может выполняться стихийно, на эмпирическом уровне. Однако, наверное, лучше для дела, если она происходит не только исподволь, но вполне осознанно. Практик становится настоящим профессионалом, если он рефлексирует собственную практику, по крайней мере, прилагает к ее осмыслению специальные усилия. Иначе мы имеем дело с психологической практикой, подобной "всаднику без головы". В настоящее время, к сожалению, это реальная опасность. Она связана со своеобразным всплеском моды на практическую психологию в нашем обществе. Несмотря на отмеченные различия академической и практической социальной психологии, существует довольно тесная связь между этими направлениями деятельности психологов. Связь эта проистекает не только из общности базового образования и сети установившихся личных знакомств самих психологов, но и из постоянного взаимовлияния этих направлений друг на друга путем обмена взглядами, идеями, методиками, подходами, а самое главное — людьми. И это влияние никак нельзя назвать неплодотворным.

Практическая социальная психология является продуктом двух взаимосвязанных видов активности: работы психологов, призванных для решения актуальных задач в различных сферах человеческой деятельности (например, экономике, политике, образовании) и усилий, специально предпринимаемых профессионалами для демонстрации приложимости результатов разработки теорий, рожденных в недрах социальнопсихологических лабораторий, к ситуациям за пределами этих лабораторий. И хотя второе направление, которое можно обозначить как прикладную социальную психологию, интересуется в первую очередь добычей доказательств адекватности научных разработок, их соответствия явлениям общественной жизни (т.е. решением вопроса о внешней валидности исследований), а практическая социальная психология ориентируется на поиск решений злободневных проблем, несовпадение целей не обязательно подразумевает несовпадение задач и, во всяком случае, не препятствует возможности соединения усилий. Возможной областью такой кооперации является работа по рефлексии собственной деятельности в практической жизни. О результатах одного из первых шагов в этом направлении читатель узнает из последующего изложения.

Контрольные вопросы

1. Приведите доказательства тезиса об "изначальной практичности" социальной психологии.

2. Приведите примеры переосмысления фундаментальных социально-психологических проблем в результате прикладного исследования или практической работы.

3. Назовите основные различия между академическим и практическим социальным психологом.

4. Какие отношения между академической и практической социальной психологией существуют в настоящее время, и какие, с вашей точки зрения, могли бы стать плодотворными для обеих?

ЛИТЕРАТУРА

1. Андреева Г.М. Социальная психология .М., 1994, 1996.

2. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч. М. , 1982. Т 1.

3. Рудестам К. Групповая психотерапия. М. , 1990.

4. Argyle М. The development of applied social psychology // The development of social psychology / Ed. R. Gilmour, S. Duck. L.. 1980.

5. Bickman L. Applied social psychology annual. Beverly Hills, 1980. Vol. I.

6. Deutsch M.,HornsteinH.A. Applying social psychology. Hillsdale, 1975.

7. KiddR.F., SaksM.J. Advances in applied social psychology. Hillsdale, 1980. Vol. I.

8. Palmonari A., Lam B. Les representations sociales dans le champ des professions psychologiques // Les representations sociales/Ed. D. Jodelet. P., 1989.

9. Stephenson G.H., Davis J.H. Progress in applied social psychology. N.Y., 1981. Vol. I.

Г л а в а 2 ПОЗИЦИИ ПСИХОЛОГА-ПРАКТИКА

Ю.М. Жуков

Позиция, ролевое кольцо, учитель, эксперт, консультант, нейтральность психолога

Цель данной главы — проанализировать процесс определения психологом-практиком своего места в системе взаимодействия с другими заинтересованными лицами и предложить концептуальный аппарат, пригодный для решения этой задачи. При этом основное внимание уделяется проблеме разделения ответственности между всеми сторонами взаимодействия.

Уяснение психологом-практиком собственной позиции при взаимодействии с другими участниками тех или иных акций — одна из важнейших задач, и она должна непременно решаться в процессе организации собственной активности. Неопределенность и нечеткость решения будут создавать массу проблем, отвлекая внимание и ресурсы от выполнения непосредственной работы с клиентами и заказчиками.

Помимо прояснения отношений с другими участниками процесса, необходимо определиться в том, в какой сорт активности вовлечен профессиональный психолог. Имеется в виду то, какое место его деятельность занимает в системе процессов, развертывающихся в реальной жизни, и какова цель этой деятельности. Иными словами, необходимо решить, в каком отношении цели и задачи психолога находятся с целями и задачами других участников событий, как квалифицировать тот вид деятельности, которым он занимается.