Становление тоталитарных систем власти

Намерение переделать старое общество и создать новое в соответствии с постулатами марксистско-ленинской теории с самого начала было стимулом всех практических действий большевиков - от создания партии «нового типа» и подготовки этой партией Октябрьского переворота до составления пятилетних планов и программ построения социализма-коммунизма.

Практическое воплощение тоталитарных по целеполаганию и размаху намерений - вот что отличает большевистскую Россию. Это воплощение начиналось в условиях мировой и гражданской войн, после применения революционного насилия к старым властным структурам и их сторонникам. На всех попытках социалистических преобразований с самого начала лежала печать принуждения и насилия.

Нэп можно рассматривать как период сложного взаимодействия между целями политического руководства (строительство социализма, «модернизация» России на индустриальной основе и т. д.) и реакцией на попытки перемен со стороны самого общества, «отягощенного» социальным и культурным наследием дореволюционной России, как попытку государства приспособиться к конкретным историческим условиям, продолжать большевистский «эксперимент» с учетом многовековых традиций. В период нэпа Советская Россия по объему прав и свобод граждан и общественных организаций мало чем отличалась от других стран Восточной Европы, Центральной и Южной Америки, Китая и Японии. Иное дело - время господства Сталина. В чем бы не коренилось это явление - в марксизме, ленинизме, российской самодержавной традиции или особенностях революционных социальных перетрясок 30-х гг., оно не тождественно предшествующей практике большевиков, в которой были не только военный коммунизм, но и нэп, а до середины 1918 г. даже хилая многопартийность. Стал Сталин орудием определенной части партии, рвавшейся к абсолютной власти, или партия стала его орудием, а затем отчасти - жертвой? Однозначного ответа на эти вопросы нет. Но то, что именно по ходу индустриализации, коллективизации, культурной революции, внутрипартийных чисток и других преобразовательных процессов конца 20 - 30-х гг. уровень гражданских свобод и прав всех ранее относительно независимых общественных институтов был снижен так радикально, как никогда ранее в послеоктябрьское время, это факт.

Сталинское крыло (а затем ядро) партии взяло курс на создание политической, экономической, социальной и культурной ситуации, близкой к той, которая существовала в годы гражданской войны и военного коммунизма и характеризовалась господством революционного правопорядка и чрезвычайных мер. Тезис об обострении классовой борьбы по мере установления основ социалистического общества был выдвинут Сталиным не как следствие этой ситуации, а как сигнал к ее созданию. Сама же ситуация требовала подавления малейших ростков оппозиции сталинской группировке и партии.

Аграрное перенаселение, сельская безработица и крестьянская миграция в города («отход») стали постоянным источником социальных конфликтов в годы нэпа. Эти явления породили в середине 20-х гг. «кризис занятости», реальную угрозу городским промышленным рабочим со стороны выходцев из деревни и, следовательно, усиление антагонизма, антикрестьянских настроений в пролетарской среде. Используя этот антагонизм, сталинскому руководству удалось втянуть пролетариат в войну против крестьянства - коллективизацию (массовое участие рабочих в шефских обществах, «движение 25-тысячников» и т. д.). Паспортизация населения и особенно введение жесткого паспортного режима (для крестьян, напротив, беспаспортного) не только решали какие-то насущные демографические проблемы в ходе индустриализации, но и закрепляли всех граждан на определенных строго контролируемых территориях без права самовольного переселения с них. Эта мера позволяла быстрее устанавливать «врагов народа» (в законе об охране имущества госпредприятий и колхозов от 7 августа 1932 г. данный термин впервые был применен официально) и репрессировать так называемые классово-враждебные элементы, причем не только в судебном, но и во внесудебном порядке.

Принудительно вернув сельских жителей в феодальное барщинно-оброчное состояние, сталинское государство вскоре аналогичным образом закрепостило промышленный и вообще городской труд. Рабочих и служащих стали предавать суду за три прогула в месяц (в 1938 г.) и опоздания на работу (1940 г.); им было запрещено самовольно менять место работы (1940 г.). Повинные в нарушении трудового и паспортного режима граждане пополнили огромную армию работников принудительного труда, который распространялся также на уголовных и политических заключенных. Уже в 1935 г. сектор принудительного труда в СССР охватил более 2 млн. человек, то есть достиг численности трудоспособного населения средней европейской страны. Система ГУЛАГа в начале 1940 г. включала 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний и 50 колоний для несовершеннолетних.

Индустриализация.

Курс на индустриализацию провозгласил в 1925 г. Четырнадцатый съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). На съезде шла речь о необходимости превращения СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их. Начало политики индустриализации было законодательно закреплено в апреле 1927 г. Четвертым съездом Советов СССР. Главное внимание в первые годы уделялось реконструкции старых промышленных предприятий. Одновременно строились свыше 500 новых заводов, в их числе Саратовский и Ростовский сельскохозяйственного машиностроения, Карсакнайский медеплавильный и другие. Началось сооружение Туркестано-Сибирской железной дороги и Днепровской гидроэлектростанции.

Осуществление политики индустриализации потребовало изменений в системе управления промышленностью. Наметился переход к отраслевой системе управления, укреплялось единоначалие и централизация в распределении сырья, рабочей силы и производимой продукции.

На рубеже 20-30-х годов руководством страны был принят курс на всемерное ускорение индустриального развития, на форсированное создание социалистической промышленности. Наиболее полное воплощение эта политика получила в пятилетних планах развития народного хозяйства. Первый пятилетний план (1928/29-1932/33 гг.) вступил в действие 1 октября 1928 г. К этому времени еще не были утверждены задания пятилетки, а разработка некоторых разделов продолжалась. Пятилетний план разрабатывался при участии крупнейших специалистов, среди которых были: А. Н. Бах - известный ученый-биохимик и общественный деятель, И. Г. Александров и А. В. Винтер - ведущие ученые-энергетики, Д. H. Прянишников - основатель научной школы агрохимии и другие. Раздел пятилетнего плана в части индустриального развития был создан работниками ВСНХ под руководством его председателя В. В. Куйбышева. Он предусматривал среднегодовой прирост промышленной продукции в объеме 19-20%.

План был утвержден на Пятом Всесоюзном съезде Советов в мае 1929 г. Главная задача пятилетки заключалась в том, чтобы превратить страну из аграрно-индустриальной в индустриальную. В соответствии с этим началось сооружение предприятий металлургии, тракторо-, автомобиле- и авиастроения (в Сталинграде, Магнитогорске, Кузнецке, Ростове-на-Дону, Керчи, Москве и других городах).

Однако очень скоро начался пересмотр плановых заданий индустрии в сторону их повышения. Новые контрольные цифры не были продуманы и не имели под собой реальной основы.

Руководство страны выдвинуло лозунг - в кратчайший срок догнать и перегнать в технико-экономическом отношении передовые капиталистические страны. Промышленная отсталость и международная изоляция СССР стимулировали выбор плана форсированного развития тяжелой промышленности.

В первые два года пятилетки, пока не иссякли резервы нэпа, промышленность развивалась в соответствии с плановыми заданиями и даже превышала их. В начале 30-х годов темпы ее роста значительно упали: в 1933 г. они составили 5% против 23,7% в 1928-1929 гг. Ускоренные темпы индустриализации потребовали увеличения капиталовложений. Субсидирование промышленности велось в основном за счет внутрипромышленного накопления и перераспределения национального дохода через госбюджет в ее пользу. Важнейшим источником ее финансирования стала «перекачка» средств из аграрного сектора в индустриальный. Кроме того, для получения дополнительных средств правительство начало выпускать займы, осуществило эмиссию денег, что вызвало резкое углубление инфляции. И хотя было объявлено о завершении пятилетки в 4 года и 3 месяца, «откорректированные» задания плана по выпуску большинства видов продукции выполнить не удалось.

Второй пятилетний план (1933-1937 гг.), утвержденный Семнадцатым съездом ВКП(б) в начале 1934 г., сохранил тенденцию на приоритетное развитие тяжелой индустрии в ущерб отраслям легкой промышленности. Его главная экономическая задача заключалась в завершении реконструкции народного хозяйства на основе новейшей техники для всех его отраслей. Задания плана - по сравнению с предыдущей пятилеткой - выглядели более реалистичными и умеренными. За годы второй пятилетки были сооружены 4,5 тысячи крупных промышленных предприятий. Вошли в строй Уральский машиностроительный и Челябинский тракторный, Ново-Тульский металлургический и другие заводы, десятки доменных и мартеновских печей, шахт и электростанций. В Москве была проложена первая линия метрополитена.

Завершение выполнения второго пятилетнего плана было объявлено досрочным - снова за 4 года и 3 месяца. В некоторых отраслях промышленности действительно были достигнуты очень высокие результаты. Возникли мощные индустриальные центры и новые отрасли промышленности: химическая, станко-, тракторо- и авиастроительная. Вместе с тем развитию легкой промышленности не уделялось должного внимания. Сюда направлялись ограниченные материальные и финансовые ресурсы, поэтому результаты выполнения второй пятилетки в этой области оказались значительно ниже запланированных (от 40 до 80% по разным отраслям).

Масштабы промышленного строительства заражали энтузиазмом многих советских людей. На призыв Шестнадцатой конференции ВКП(б) организовать социалистическое соревнование откликнулись тысячи рабочих заводов и фабрик. Среди квалифицированных рабочих возникло стахановское движение. Его участники показывали пример небывалого подъема производительности труда. На многих предприятиях выдвигались встречные планы производственного развития, более высокие по сравнению с установленными. Вместе с тем рабочие нередко поддавались нереальным призывам, таким, как призывы выполнить пятилетку за четыре года или догнать и перегнать капиталистические страны. Стремление к установлению рекордов имело и оборотную сторону. Недостаточная подготовленность вновь назначенных хозяйственных руководителей и неумение большинства рабочих освоить новую технику порой приводили к ее порче и к дезорганизации производства.

Наши рекомендации