Конец итальянского возрождения 8 страница

Битва при Грюнвальде была "лебединой песней" европейского рыцарства – это было последнее сражение, когда стальные лавины шли друг на друга под пение гимна "Christ ist ersten den". Немного позже настало время, когда все решали пушки и мушкеты; Орден, который отождествлял себя с рыцарством, не смог пережить это время; при Грюнвальде он получил смертельный удар, а затем потерял большую часть своих земель и признал себя вассалом польской короны. От окончательной гибели Орден спасла лишь война, вспыхнувшая между Литвой и Польшей после смерти Витовта в 1430 году. Русские и литовские бояре были недовольны засильем поляков и хотели отделиться от Польши; они собрались на сейм и избрали великим князем литовским и русским сына Ольгерда Свидригайло. Свидригайло был православным и опирался на русских, которые составляли 3/4 населения княжества; он был в давней вражде со своим братом, королем Ягайло, и поэтому поляки сразу же начали войну. Это была война между католиками и православными; русские убивали католических ксендзов и разрушали костелы, а поляки жгли православные храмы. Ягайло удалось переманить на свою сторону литовских католиков; в августе 1434 года под Вилькомиром разыгралась кровавая битва, в которой литовские, польские и немецкие хоругви сражались с полками, собравшимися со всех русских земель. Свидригайло был разбит, и в битве погибло больше десяти русских князей; это было тяжелое поражение православия, отдавшее Западную Русь во власть католиков.

Двор великих князей литовских и русских стал похож на двор польского короля, литовские бояре стали называться панами, они говорили по‑польски, носили польские гербы и польские имена. По польскому обычаю паны имели многие привилегии, они не платили налогов, выбирали великого князя и решали все дела на своих радах – так что часть побежденных русских князей была не прочь стать панами, принять католичество и одеть польские одежды. Даже отцы православной церкви сочли за лучшее пойти на поклон к папе; ожидая помощи в борьбе с турками, они в 1439 году подписали во Флоренции унию об объединении церквей и приняли католические догматы. Среди подписавших Флорентинскую унию был и митрополит киевский и русский Исидор; когда он приехал в Москву и стал служить католическую обедню, князь Василий приказал бросить его в тюрьму – московская Русь осталась верна православию. Остались верны православию и многие князья Белой Руси; они терпели угнетение и с надеждой смотрели на Москву: там долгое время продолжалась смута, но, наконец, появился Великий князь, который называл себя Государем всея Руси.

ОСУДАРЬ ВСЕЯ РУСИ

Мы божьей милостью государи

на своей земле изначала.

Иван III.

П осле смерти великого князя Василия, в 1425 году, на Руси вспыхнули княжеские усобицы. Брат Василия Юрий звенигородский не хотел, чтобы престол достался 10‑летнему сыну покойного; после шести лет стычек и перемирий князья поехали в Орду на суд хана и хан «по своей милости» дал «улус» юному Василию II. Это был последний случай, когда хан решал, кому на Руси княжить: вскоре после этих событий Золотая Орда распалась на четыре враждебных ханства и судить русских князей стало некому – теперь они могли сколь угодно воевать между собой. В 1433 году Юрий звенигородский внезапно напал на великого князя и занял Москву, но вскоре умер; его сын Василий Косой пытался продолжить борьбу, однако потерпел поражение, был схвачен и ослеплен. Татары, воевавшие между собой и со всеми окрестными народами, тотчас же воспользовались усобицей для набегов; в 1439 году казанская орда опустошила окрестности Москвы, а в 1445 году великий князь был врасплох, с малой дружиной, застигнут ордынцами на реке Нерли; почти все дружинники погибли, а Василий получил множество ран, был сброшен с коня и оказался в плену. Казанский хан Улу‑Мухаммед отпустил князя, но потребовал большой откуп и послал вместе с Василием отряд татар. Москвичи уже давно не видели вооруженных ордынцев на улицах города; вмиг разнесся слух, что князь обещал отдать хану все московское княжество, – и, действительно, Василий раздавал татарским князьям кормления и волости. Поверив слуху, тверской и можайский князья вступили в сговор с сыном Юрия звенигородского, Дмитрием Шемякой; в феврале 1446 года можайские дружинники схватили великого князя в Троице‑Сергиевом монастыре и Шемяка, мстя за своего брата, приказал выколоть князю глаза – с тех пор Василия стали называть Темным. Слепого Василия отправили в Вологду – но за свергнутым князем последовали верные ему бояре, и Шемяке не удалось прокняжить более года: за это время его враги собрали в Вологде силы, и после нескольких сражений Шемяке пришлось бежать. Эпилогом этой усобицы стало нашествие татар из астраханской «Большой Орды»; в июле 1451 года они осадили Москву и подожгли посады; стояла сушь, и Кремль оказался в центре огромного пожара; дымное облако накрыло церкви и дворцы, люди задыхались в дыму, от жара загорались деревянные терема. Среди паники, клубов дыма и набатного звона татары приставили к стенам лестницы и пытались штурмовать город – но были отбиты и ночью ушли от Москвы на юг.

Русь вступила во вторую половину XV века, объятая пламенем пожаров; долгая усобица разорила страну и еще раз показала, что причиной всех бед являются раздоры князей и бояр, что спасение Руси заключается в самодержавии. Одержав победу над врагами, Василий Темный стал утверждать абсолютную власть великого князя; он первым стал обращаться к другим князьям, как к "подручникам", и по своей воле лишил власти князей серпуховского и можайского. Серпуховские бояре попытались освободить своего князя – тогда Василий приказал казнить бояр, их "били и мучили, и волочили конями по всему граду и по всем торгам, а после повелели им головы отсечь". Это были первые казни, которыми утверждалось самодержавие, которые должны были поразить страхом всех тайных врагов и заставить непокорных смириться перед абсолютной властью. Василий боялся заговоров, не доверял боярам и приблизил к себе татар: в это время в степи было много эмиров и ханов, которые сражались между собой, и потерпевшие поражение часто просили убежища у великого князя. Одному из таких беглецов, "царевичу" Касиму, князь дал в удел Городец на Оке с условием, чтобы татары защищали границу от набегов соплеменников. Отряды касимовских татар стояли на переправах и ходили в степь; их называли казаками, "защитниками границы", – позднее так стали называть и русские разъезды, и вообще всех приграничных жителей, которые вместо уплаты налогов несли сторожевую службу. Касимовские казаки ходили вместе с великими князьями в походы на Литву и на Новгород и прославились не только храбростью в боях, но и безжалостным разорением "вражеских" деревень и сел.

В 1462 году Василий II скончался и правителем Руси стал Иван III, провозглашенный великим князем еще при жизни отца. Ивану было 22 года; он был женат на дочери тверского князя Марии – но в 1467 году Мария умерла, и начались хлопоты о новой женитьбе. К удивлению многих, в эти хлопоты неожиданно вмешался римский папа Павел II, предложивший в невесты греческую княжну Софью Палеолог, племянницу последнего константинопольского императора, жившую в Риме при дворе папы. Павел II надеялся, что Софья склонит великого князя к принятию Флорентинской унии, – и в 1472 году великолепное посольство доставило княжну к воротам Москвы; впереди свадебного поезда шествовал папский посол с большим католическим крестом в руках. Иван III приказал отобрать у посла крест и спрятать подальше – но с радостью принял невесту, женитьба на которой делала великого князя наследником древних цезарей.

Современники заметили, что с этого времени в характере Ивана III произошли перемены: он стал грозным государем, требующим беспрекословного повиновения, таким же, каким был его отец. Так же как отец, Иван пытался подчинить своей власти других князей; он начал свое правление присоединением ярославских княжеств, а в 1471 году пошел походом на Новгород. В Новгороде с давних времен правило вече, где главный голос принадлежал "лучшим людям", боярам, – но "меньшие люди" давно тяготились властью бояр и часто устраивали бунты. Бояре боялись, что московский князь отнимет у них власть, и заключили с королем Казимиром договор о переходе в литовское подданство – в ответ великий князь собрал полки и двинулся на Новгород. Бояре раздали оружие "меньшим людям" и силой выгнали их в поле; на речке Шелони произошла битва, и 40‑тысячное новгородское ополчение почти что без боя разбежалось перед 4‑тысячным княжеским войском. Новгородские бояре заплатили "откуп" и обещали отступиться от Казимира – но великий князь хотел большего, и в 1477 снова осадил "вольный город": князь требовал, чтобы "вечевому колоколу в Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство все нам держать".

Новгородцы были вынуждены согласиться, вечевой колокол был увезен в Москву. Вече больше не собиралось и отныне князь правил в Новгороде "по своей воле" – так же, как в Москве. Однако бояре не смирились с потерей власти и снова вступили в переговоры с королем, с ханом Большой Орды Ахматом и с братьями великого князя, Андреем углицким и Борисом ржевским; братья были недовольны самодержавным правлением Ивана III, а хан Ахмат требовал дани, которую Москва не платила уже несколько лет. Противники великого князя договорились действовать вместе – но кто‑то сообщил об этом Ивану, и осенью 1479 года московские полки неожиданно появились под стенами Новгорода. Новгородцы закрыли ворота, но князь приказал бить по ним из пушек; ворота отворились, бояре вышли навстречу Ивану III и пали перед ним ниц. Расправа была суровой: князь приказал казнить 100 бояр, а остальных с семьями и челядью выслали в другие города; их земли и богатства отошли в казну.

Между тем, братья великого князя подняли мятеж и собрали свои удельные полки. С 20‑тысячным войском они двинулись было к к Новгороду, но, узнав, что город в руках Ивана III, остановились на границе Литвы, ожидая подхода войск Казимира. Однако литовские войска не пришли: их отвлек союзник Ивана, крымский хан, отряды которого опустошали Подолию и Киевщину. Тем не менее, положение великого князя было тяжелым: к рубежам Руси приближалась огромная орда Ахмата, и со времен едигеева нашествия Русь не видела столь грозной рати. Иван III собрал все полки и вышел с войсками на Оку, чтобы не допустить переправы татар; Ахмат увидел, что переправиться невозможно и двинулся по берегу Оки на запад; по другому берегу шли полки великого князя. В августе 1480 года обе рати остановились на притоке Оки, реке Угре; татары несколько раз пытались перейти Угру, но были отбиты.

Положение становилось все более напряженным: с тыла Москве угрожали полки мятежных князей. В конце сентября великий князь оставил войско на Угре и поехал в Москву, толпы москвичей высыпали на улицы; многие думали, что все кончено, что татары идут следом; из толпы раздавались проклятья. Митрополит и ростовский архиепископ вышли навстречу князю: "Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, – гневно сказал архиепископ князю. – Зачем боишься смерти?" Князь устыдился и, приказав приготовить Москву к осаде, вернулся к войску; перед отъездом он дал знать братьям, что согласен на все их условия, что даст им в удел новые города и села – лишь бы они не выступали вместе с татарами. Братья примирились с князем и пришли со своими полками на Угру; уже лежал снег и река покрывалась льдом. Ахмат увидел, что его планам не суждено сбыться, что князья примирились и помощи от литовцев не будет; 11 ноября он приказал отступать – этот день, 11 ноября 1480 года, стал днем окончания татарского ига, довлевшего над Русью 240 лет.

Что представляла собой Русь в те времена? В начале татарского владычества русские княжества были уделами, "улусами", огромной восточной империи, "Золотой Орды". Управление уделами было построено в соответствии с тысячелетними традициями Востока: многочисленные чиновники проводили переписи и раскладывали налоги соразмерно с доходами плательщиков; в обширных податных росписях, "дефтерах", было пунктуально описано имущество и кто кому сколько обязан платить; наместники‑воеводы получали лишь фиксированный "корм". Все управление сосредоточивалось в государевом Дворце и в Казне ("хазине"), куда стекались налоговые поступления и где имелись сводные реестры податей. Многочисленную рать писцов и дьяков возглавляли поставленные ханом "баскаки" и "даруги"; вся система управления основывалась на абсолютной власти ордынского царя, и князья были лишь правителями улусов, которых царь мог сменить по своей прихоти.

В начале XIV века положение изменилось. Так же, как в других государствах Востока, улусы Золотой Орды получили большую самостоятельность, улусные князья стали сами собирать налоги и отправлять их в столицу, баскаков и "дорог" заменили княжеский казначей и "путные бояре". Эта система управления сохранилась и XV веке, когда Орда распалась и улусы стали независимыми; их правители унаследовали абсолютную власть ордынских царей и иногда называли себя царями – правда, Иван III предпочитал называться "Государем всея Руси". В смысле государственной организации Русь была восточной страной – но надо учесть, что в XV веке цивилизация Востока стояла выше цивилизации Запада; на Западе в те времена царила феодальная анархия и каждый владетель замка мнил себя государем. На Руси не было ни замков, ни частных войн, крестьяне были свободны и не подвергались насилиям, налоги собирались по справедливости, в зависимости от достатка, и не разворовывались, а поступали в казну. Это позволяло великим князьям содержать огромное по тем временам войско: за неделю‑другую Иван III мог выставить на рубеж Оки десятки тысяч ратников – притом, что страна была бедной и малонаселенной, и большую ее часть покрывали леса.

Бесчисленные татарские погромы дорого обошлись Руси: в середине XV века летописцы с печалью вспоминали о давно минувших временах славы, о златоглавом Киеве и богатых городах русских, так и не вставших из руин. Татарское разорение сказалось в упадке грамотности и забвении ремесел: два столетия после батыева "потопа" в Москве не строили каменных зданий, и лишь владимирские соборы, подобно египетским пирамидам, напоминали об искусстве живших до "потопа" строителей. Нанятые митрополитом греки очистили от сажи стены этих соборов и расписали их изнутри иконами; самыми знаменитыми иконописцами тех времен были Феофан Грек и Андрей Рублев – но их иконы и фрески были исполнены страдания и печали.

В 1472 году Иван III поручил двум русским мастерам построить в Москве большой каменный храм – такой же, как Успенский собор во Владимире. Десятки рабочих возводили храм два года – но на третий год здание рухнуло: строители не умели делать крепкий известковый раствор. По совету своей жены Софьи Иван III послал за мастерами в Италию, и его люди уговорили ехать в далекую и неведомую Московию архитектора Аристотеля Фиоравенти из Болоньи: они обещали итальянцу огромные по тем временам деньги – десять рублей, то есть два фунта серебра в месяц. Аристотель приехал в Москву, а потом посетил Владимир, осмотрел Успенский собор, восхитился и сказал, что это, должно быть, работа каких‑то итальянских мастеров. В 1475 году он приступил к стройке, научил подмастерьев делать раствор и поднимать камни с помощью ворота; через четыре года московский Успенский собор был построен – он стал украшением Кремля и символом возрождения Руси. Иван III еще не раз посылал в Италию за мастерами – и нанял многих архитекторов, литейщиков и чеканщиков; архитектор Марк Фрязин построил для князя Грановитую палату, а Алевиз Новый и Петр Фрязин возвели новые стены Кремля – взамен обветшавших стен, построенных еще при Дмитрии Донском. На холме над Москвой‑рекой вырос новый каменный Кремль с могучими башнями, прекрасными дворцами и соборами, золоченые купола которых сверкали на солнце.

Итальянские мастера научили русских новой технике чеканки монет и литья пушек. При Иване III был построен Пушечный двор, где в многочисленных литейных мастерских работали сотни подмастерьев – так что небо над Пушечным двором было всегда застлано клубами дыма. В 1485 году отлитые на Пушечном дворе бомбарды впервые подали свой голос в пользу объединения Руси; мастер Аристотель Фиоравенти лично сопровождал "пушечный наряд" в походе на Тверь; тверской князь Михаил не осмелился оказать сопротивление, и Тверь была присоединена к Москве. Москва объединила вокруг себя почти все русские земли, некогда подвластные ордынскому хану; лишь Псков и Рязань на словах еще сохраняли самостоятельность – но на деле там правили ставленники московского князя. Иван III превратился в могущественного правителя, который требовал, чтобы его называли "Государем всея Руси", – и появление нового государства было сразу же замечено европейцами. В 1486 году немецкий рыцарь и путешественник Николай Поппель, отправившись на восток, неожиданно обнаружил, что за Литовской Русью, в землях, которые немцы называли Татарией, есть еще одна страна – Русь Московская, и ее государь "сильнее польского короля". Поппель рассказал об увиденном императору Максимилиану, и Максимилиан, уверенный в своем праве раздавать короны, послал Поппеля в Москву предложить королевскую корону великому князю Московии. Однако любезное предложение неожиданно для всех вызвало гнев великого князя:

– Мы божьей милостью государи на своей земле изначала, – сказал Иван III, – а постановление имеем от бога, как наши прародители, так и мы…

– Переведите послу, чтобы ясно понял, – обратился князь к толмачам. – Мы божьей милостью государи на своей земле изначала… Мы государи на своей земле теперь, а постановления, как прежде мы не хотели ни от кого, так и теперь не хотим.

ВРЕМЯ СРАЖЕНИЙ

Я думаю, что нет под солнцем людей, столь

привычных к суровой жизни, как русские.

Ричард Ченслер.

И ван III называл себя Государем всея Руси – хотя хорошо знал, что западными русскими землями правит великий князь литовский и король польский Казимир IV. Именовать себя Государем всея Руси означало объявить войну Литве и Польше – и в 1492 году эта война началась; она продолжалась с перерывами тридцать лет и слилась с восстанием православных русских в Литве. После битвы под Вилькомиром Литва стала католическим государством и православные подвергались притеснениям; они с надеждой смотрели в сторону Москвы, и в 1500 году около десятка русских князей, отказавшись от присяги Казимиру, присоединили свои полки к войскам Ивана III. Литовцы были разбиты в битве при Ведроши, и четверть Литовской Руси воссоединилась с Москвой – это была самая большая победа Государя всея Руси.

Иностранцы, посещавшие Русь в XVI веке, с удивлением описывали воинов московского князя. "Лошади у них маленькие, не подкованы, седла приспособлены так, что всадники могут без труда поворачиваться во все стороны и натягивать лук… Обыкновенное оружие у них составляет лук, стрелы, топор и кистень… Саблю употребляют более знатные… некоторые из знатных носят латы, кольчугу, сделанную искусно, в виде чешуи… другие носят платья, подбитые ватой… Все, что они делают, нападают ли на врага, или преследуют его, или бегут от него, они совершают внезапно и быстро". "Я думаю, что нет под солнцем людей, столь привычных к суровой жизни, как русские, – писал англичанин Ченслер. – Никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца, когда стоят морозы и снега выпадает более, чем на ярд… Простой солдат не имеет ни палатки, ни чего‑либо иного, чтобы защитить свою голову; наибольшая их защита от непогоды – это войлок, который они выставляют против ветра, а если пойдет снег, то воин отгребает его, разводит огонь и ложится около него… Он живет овсяной мукой, смешанной с холодной водой и пьет воду… Много ли нашлось бы среди наших хвастливых воинов таких, которые могли бы побыть с ними в поле хотя бы месяц?"

Русских воинов, обязанных постоянной службой, звали "отроками" или "детьми боярскими": в составе своего десятка и сотни они всегда находились при боярине‑воеводе и были его "дворовыми людьми" – "дворянами". Среди них были вольные слуги и боярские холопы; все они получали "корм" с волости или уезда, который имел их боярин в кормлении: так было заведено со времен татарского владычества. Иван III стал менять эти порядки; присоединив Новгород, он отнял у бояр их кормления и вотчины, и из этих земель роздал "боярским детям" небольшие поместья в 10‑20 дворов – с тех пор дворян стали называть помещиками. Помещик не имел никаких прав над крестьянами: ему выплачивалась лишь часть причитающихся с крестьян податей – а взамен он должен был нести службу и по первому требованию являться на смотр с конем и в доспехе. За неявку на смотр в мирное время наказывали отнятием поместья, а во время войны наказанием была смерть. Все поместья и причитающиеся с них доходы были переписаны в "разрядных книгах", хранившихся в "разрядном приказе" – тогдашнем военном ведомстве; если поместье превышало 150 десятин земли (десяток дворов), то помещик должен был приводить с собой "боевых холопов" – по одному с каждых 150 десятин. Эта система была заимствована у сильнейшей военной державы тех времен, Османской Империи; у турок поместья назывались "тимарами", дворяне – "сипахами", а "боевые холопы" – "гулямами".

Тактика русской конницы была унаследована с тех времен, когда русские полки сражались вместе с татарами; она была основана на быстроте и маневре. Атаковав противника, передовые всадники часто оборачивались назад и делали вид, что бегут, – а в действительности заманивали врагов под удар засадного полка. В битве при Ведроши удар из засады привел к окружению литовских рыцарей, которые почти все полегли на поле боя; в плен попали литовский гетман и несколько воевод. После нескольких поражений Литва запросила перемирия и король Сигизмунд (1506‑48) стал спешно перестраивать свое войско по русско‑турецкому образцу; он провел перепись и обязал панов выставлять воина с каждых восьми дворов. В 1512 году сын Ивана III, великий князь Василий III, возобновил войну и несколько раз подступал к Смоленску; летом 1514 года московские войска пришли к знаменитой крепости с "большими пушками" и Смоленск сдался, не дождавшись подхода спешившей к городу королевской армии. 8 сентября 1514 года русские и литовские войска встретились в бою под Оршей; освоившим турецкую тактику литовцам удалось заманить русскую конницу на укрепления, где стояли пушки; московское войско потерпело поражение, и русское наступление было остановлено. Однако Сигизмунду не удалось вернуть Смоленск, и война продолжалась еще восемь лет – до тех пор, пока под Москву не пришли татары.

После распада Золотой Орды причерноморские степи от Днестра до Кубани достались хану Менгли‑Гирею, который называл себя "царем" и построил в Крыму новую столицу – Бахчисарай, "Дворец посреди сада". Менгли‑Гирей не долго оставался независимым ханом: в 1475 году к побережью Крыма подошел турецкий флот, высадивший на берег тысячи янычар с пушками и аркебузами; янычары заняли Кафу и заставили Менгли‑Гирея признать себя вассалом султана. Впрочем, турецкая власть была необременительна для татар: и те, и другие были тюрки и мусульмане, люди одной веры, говорившие на одном языке. Крымское ханство стало частью огромной Османской Империи, и порт Кафы наполнился кораблями, приходившими из разных уголков мусульманского мира. Купцы предлагали воинственным и всегда голодным кочевникам оружие, хлеб и всю роскошь Востока, а кочевники могли предложить в обмен на это лишь рабов, которых они приводили из набегов на Литву и Русь. Половцы и татары и раньше совершали набеги на Русь, приводили полон и продавали его в Кафе – но масштабы были не те: ведь теперь появился Мировой Рынок, появились большие корабли и Кафа стала огромным городом, центром мировой работорговли. Крымское ханство превратилось в жуткое государственное образование – сообщество работорговцев и охотников за рабами. Дважды в год Орда отправлялась на охоту за людьми: "Они выступали в числе до 100 тысяч, – рассказывал префект Кафы Дортелли, – и направлялись либо в Польшу, либо в Московию… Идя на войну, каждый всадник берет с собой по крайней мере двух коней, одного ведет для поклажи и пленных, на другом едет сам". В поход шли все, даже мальчики 13‑14 лет, в татарских аилах не оставалось никого, кроме малых детей и женщин; из оружия брали лишь лук и сабли: орда не собиралась вступать в бой, нужно было внезапно нагрянуть, бросить пленных поперек седел и быстро ускакать. Полоны, приводимые в Кафу, исчислялись десятками тысяч невольников; толпы полуживых, иссеченных плетьми страдальцев иногда по несколько дней втекали в городские ворота, и стоявший у ворот еврей‑таможенник однажды спросил литовского посла, остались ли еще в его стране люди. "Это не город, а поглотитель крови нашей, – писал посол. – Когда происходит торг, этих несчастных ведут на рыночную площадь, связанных за шеи, и продают десятками сразу с аукциона, причем торговец, чтобы повысить цену, кричит, что это новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные… Красивых мальчиков и девушек не сразу выводят на продажу, но сначала хорошенько откармливают, одевают в шелк, белят и румянят, чтобы продать подороже. Иной раз самые красивые и целомудренные девушки нашей крови оцениваются здесь на вес золота…"

Литовская Русь стала главным полем охоты за рабами, первой страной, на которую обрушился удар Крымской Орды. В 1482 году татары сожгли Киев, и с тех пор набеги стали ежегодными; татарские отряды доходили до Вислы и Немана. Литва, воевавшая одновременно с Москвой и Крымом, не могла защитить себя от набегов; Киевщина и Подолия обезлюдели; как в прежние времена татарского ига, король Сигизмунд был вынужден платить дань Орде. В 1521 году Крымская Орда впервые пошла в большой набег на Москву, внезапно обрушилась на русские заставы на Оке и прорвалась в Подмосковье. Князь Василий III спешно выехал собирать войска, но в дороге был застигнут татарским разъездом и какое‑то время прятался в стоге сена. Ордынцы не штурмовали больших городов, но нещадно жгли деревни и пленили всех, кто не успел бежать под защиту крепостных стен. "Может показаться невероятным, – писал немецкий посол, – но говорят, что число пленников было более восьмисот тысяч. Частью они были проданы туркам в Кафе, частью перебиты, так как старики и немощные, за которых невозможно выручить больших денег, отдаются татарами молодежи, как зайцы щенкам, для первых военных опытов; их либо побивают камнями, либо сбрасывают в море, либо убивают каким‑либо другим способом…" Рассказывали, что когда татары "в полон вели боярынь и дочерей боярских", то они "с полтораста детей у персей отъимав да пометали по лесу, и неделю жили не едши дети". Лишь когда татары ушли, этих детей привезли в Москву к великому князю.

Опустошительные набеги Орды заставили Русь и Литву заключить мир и повернуться фронтом на юг. На степной границе строили каменные крепости и замки – Тулу, Коломну, Зарайск, Канев, Черкасы, Каменец; Василий III выходил с армией на Оку и слал вызов на бой крымскому хану – но хан не шел, он снова обратился против Литвы. В 1526 году орда дошла до Люблина и, возвращаясь с 40‑тысячным полоном, расположилась на ночь на берегу реки Ольшаницы; здесь ее настигло литовско‑русское войско, напавшее на врага врасплох и истребившее больше 20 тысяч татар; лишь немногим ордынцам удалось спастись. После этой битвы войны и набеги на время стихли; Орда, Литва и Русь восстанавливали силы, готовясь к новым сражениям. Пользуясь наступившим миром, русские крестьяне распахивали новые поля, ремесленники строили новые посады, а купцы восстанавливали торговые пути. Жизнь шла своим чередом, следуя старым традициям и при этом постоянно меняясь, новое мешалось со старым и создавало новый облик старого мира – огромного мира, который все чаще и чаще называли не Русью, а Русией – Россией.

РОССИЯ В XVI ВЕКЕ

Сигизмунд, ты откушаешь

с нами нашего хлеба‑соли.

Василий III.

В правление великого князя Василия III Москву посетил посол германского императора барон Сигизмунд Герберштейн, один из самых образованных людей своего времени. Замок Герберштейна находился в Словении, в землях западных славян, поэтому барон хорошо знал словенский язык, в те времена почти не отличавшийся от русского. Герберштейн долго жил в Москве, изучал обычаи, историю, географию, государственное устройство Руси – и оставил после себя книгу, рассказавшую европейцам о далекой стране на краю Европы. Вместе с русскими летописями и грамотами эта книга рисует нам Русь XVI века – страну, которую европейцы считали страной Востока.

Европейцы, первыми посетившие Русь, описывали ее как бесконечную равнину, покрытую густыми лесами, и Герберштейн подтверждает, что видел в полях еще не выкорчеванные пни больших деревьев – но области между Окой и Волгой были уже плотно заселены; повсюду виднелись села, и иногда встречались окруженные бревенчатыми стенами города‑крепости. За столетие, прошедшее с начала правления Ивана III, татарам лишь однажды удалось прорваться за Оку, и население Руси увеличилось за это столетие в несколько раз, достигнув 6‑7 миллионов; все удобные угодья были распаханы, и в центральных областях ощущалась нехватка земли. "Лишние люди" из деревни шли в города; Москва превратилась в большой город, где было не меньше 50 тысяч жителей; по отзывам путешественников, столица Руси была больше Лондона. Вокруг каменного Кремля, за рвом, располагались торговые ряды и дворцы бояр, окруженные второй каменной стеной, а дальше лежали торговые и ремесленные посады, широко разбросанные по берегам Москвы‑реки и Яузы. Среди садов и огородов стояли крытые дранкой рубленые избы, они топились по‑черному; стены внутри были покрыты сажей, а дым выходил в маленькое окошко под крышей. Боярские дворы были окружены частоколом, и над ними возвышались 3‑4 этажные бревенчатые башни, "повалуши"; бояре жили в "светлицах" со слюдяными окошками, а вокруг располагались службы, овины, хлевы, конюшни, обслуживаемые десятками дворовых холопов. Сокровенной частью боярской усадьбы был женский "терем": по восточному обычаю бояре держали своих женщин взаперти на женской половине дома. Одевались бояре также на восточный манер: они носили парчовые халаты с длинными рукавами, колпаки, кафтаны и шубы; эта одежда отличалась от татарской только тем, что застегивалась на другую сторону. Герберштейн писал, что бояре во все дни предавались пьянству; пиры продолжались по несколько суток и количество блюд исчислялось десятками; даже церковь порицала бояр за неуемное стремление "насыщати беспрестанно тело и утучневати". Тучность почиталась за признак знатности, и, чтобы выпятить живот, его подпоясывали как можно ниже; другим свидетельством благородства была окладистая борода непомерной длины – и бояре соревновались друг с другом по части того, что считали дородностью.

Наши рекомендации