Учение о «четырех природах»

Все существующее Эриугена называет природой, и по-скольку Бог существует, постольку и Бог есть природа. Бог есть все во всем, он сущность всего, поэтому в любой сотворенной им вещи Бог присутствует во всей свой полноте.

Бог творит наш мир, но творит не в однократном своем тво-рении, а в некоем вневременном созидании. Это созидание Эриу-гена описывает в виде четырех этапов, четырех ступеней. Первая ступень процесса — это natura non creata creans, «природа не со-творенная, но творящая». Второй этап — natura creata creans, «природа сотворенная и творящая». Третий этап — natura creata nec creans, «природа сотворенная и нетворящая». И четвертый этап — natura non creata nec creans, «природа несотворенная и не-творящая». Как понимать эти четыре ступени творения?

Первая ступень процесса — это Бог как причина всего. Только лишь Бог несотворен и творит. На втором этапе Бог тво-рит Ум, божественные идеи, существующие в Сыне Божием, ко-торые являются посредниками между Богом и миром, это и есть природа сотворенная и творящая. Однако говорить об этапах не совсем верно, ибо рождение Сына не предшествует во времени сотворению в Нем идей. Они совечны Ему, но все же отличаются от Него как отличается тварь от Творца. Создание неба и земли, о котором говорится в первой главе Книги Бытия, и есть создание творческих идей в Сыне. Сами по себе идеи непознаваемы и для людей, и для ангелов. Познавать их можно только в конечном мире, в теофаниях. Следуя Дионисию Ареопагиту, Эриугена ог-раничивается указанием пятнадцати идей: это благость, сущ-ность, жизнь, разум, интеллигенция, мудрость, сила, блаженство, истина, вечность, величие, любовь, мир, единство, совершенство.

Для Бога существуют только эти идеи, уже в них Он мыслит конечный мир. Но сам мир есть дальнейшее раскрытие божест-венных идей. Это мир сотворенный и нетворящий, имеющий ис-точник творения вне себя. И на четвертом этапе Бог возвращается Сам к Себе как цели всего. Поэтому на четвертом этапе Бог есть природа несотворенная и нетворящая. Бог есть природа несотворенная, и на четвертом этапе Он достигает цели Своего творения и поэтому уже не творит.

Бог существует во всех четырех формах природы, Он выше всех этих форм и выше всех этих понятий. Эриугена, как и Дио-нисий Ареопагит, исповедует и апофатическое, и катафатическое богословие. Он пишет, что о Боге можно утверждать не в собст-венном, а в переносном смысле, и отрицать не в переносном, а в собственном смысле. Для человека, как для твари, Он беспреде-лен, но для Себя Бог имеет предел. Для человека, и даже для ан-гелов, Бог непознаваем, сам же Бог Себя познает.

Человек может познать Бога только лишь через Его прояв-ления в бытии вещей. Наблюдая движение вещей, мы постигаем божественную жизнь, наблюдая порядок тварного мира, мы по-стигаем божественную мудрость и т.д. Человек может эти идеи познавать, поскольку они являются в мире. Материальные тела сводятся к их интеллектуальным характеристикам, поэтому мате-риальность этих тел кажущаяся (вспоминаем реализм Эриугены). Каждое тело может быть описано его величиной, формой, поло-жением, весом, плотностью, цветом и т.д., т.е. каждая индивиду-альная вещь может быть описана качественными, количествен-ными и другими реальными характеристиками. Поэтому матери-альность тела призрачна. Реально существуют лишь реальные идеи.

Человек, как и все остальное, является творением Божиим, но человек есть образ Божий, Его мысль. Собственно говоря, все творение Бога есть мысль, человек же есть мысль, мыслящая сама себя. В нас эта мысль тождественна бытию, поэтому в нашу мысль разрешается все бытие. Отсюда становится возможным познание мира. Этот материальный мир существует в нашей мысли, существует как некоторое проявление духа, это проявле-ние божественного духа, проявляющегося в нашей мысли. По-этому все находится в человеке, и сотворение человека является одновременно и сотворением мира. И мир, и тело человека есть лишь явление в психической жизни человека и существует в че-ловеке; человек же сознает это, поскольку все существует напе-ред в Боге. Поэтому все по своей сущности духовно, и лишь для нефилософского ума, поврежденного грехопадением, чувствен-ное бытие имеет самостоятельное существование.

Человек — это мысль, познающая сама себя. Познавая себя, человек познает весь мир, находящийся в нем, и поэтому познает и Бога. Поэтому самопознание для Эриугены является ключом к познанию и мира и Бога. Но человек в свое время совершил гре-хопадение, он отпал от Бога. Идеальное, райское состояние для Эриугены — это состояние именно идеальное, т.е. нематериаль-ное, непространственное. Человек же есть существо духовно-материальное, и поэтому грехопадение неразрывно связано с мо-ментом его творения. Так что человек не был в раю ни одного мгновения, ведь Сам Господь называет дьявола человекоубийцей от начала (Ин. 8, 44), т.е. с самого творения. Поэтому грехопаде-ние было актом чисто трансцендентным, внутренним и состояло в отделении чувств от разума, которые перестали находиться с ним в гармонии. Поэтому происходит некоторое несоответствие того, что является нам чувством, и того, что мы можем достичь доводами разума. Чувства ему кажутся внешними, реально суще-ствующими, но это лишь из-за неумения философски осмыслить данное чувственных восприятий.

Смысл жизни человека и состоит в том, чтобы привести се-бя в идеальное состояние, очиститься от всего, что не может быть признано свойственным ему как образу Божию. Человек должен объединить в себе духовную и материальную природы и воссо-единиться с Богом. Очищенная материальная природа тогда об-ратится в дух, в интеллект. Первым этапом этого объединения является физическая, телесная смерть человека, ибо в момент смерти получает конец преобладание в человеке животных стремлений и низших потребностей. Второй этап — это воскре-сение из мертвых, которое будет состоять в новом соединении душ с телами. Третий же момент возвращения в райское состоя-ние есть полное превращение тела в дух, и вообще всего низшего в человеке в высшее. Низшее при этом не отменяется, а объеди-няется с высшим. В этих своих положениях Эриугена опирается на изречения свв. Григория Богослова и Максима Исповедника, также считавших, что «во время воскресения... поглощена будет плоть душею в духе, душа же Богом» (преп. Максим Исповед-ник). Впервые этот процесс был совершен в Иисусе Христе, а че-рез Него человек тоже может достичь этого объединения.

В конце концов, при помощи Иисуса Христа все материаль-ное творение одухотворится светом второго пришествия Иисуса Христа, и все возвратится в божественную природу и успокоится в ней. Поэтому и четвертый этап является той самой природой несотворенной и нетворящей.

Впоследствии на соборах в Валенсии и Лангре в 855 и 859 гг. его учение было осуждено как возврат к Оригену, а в 1225 г. папа Гонорий III осудил к сожжению все экземпляры книги «О разделении природы».

СХОЛАСТИКА

Слово «схоластика» происходит от греческого слова scolastik)oq — школьный, ученый. В позднем средневековье под схоластикой стали понимать определенный способ философство-вания и богословия, а еще позднее — размышления и философст-вование на темы, к реальной жизни не имеющие отношения. В современном понимании схоластика — это нечто мертвое, чуж-дое жизни, реальным человеческим запросам. На самом же деле под схоластикой в IX-XIII вв. понималась конкретная практика преподавания в западных университетах и школах.

Западные школы начали возникать достаточно давно — с VII-VIII веков, когда стала стабилизироваться жизнь в Западной Европе, начинали образовываться монастыри, укреплялась власть пап и епископов. Тогда же возникает необходимость и в укрепле-нии церковной власти, подготовке священнослужителей и обра-зованных монахов, а впоследствии и образованных мирян. Для этого при монастырях и в епископатах создаются школы. Епи-скопские школы считались более престижными, чем монастыр-ские, но и те и другие готовили в первую очередь священнослу-жителей.

Наиболее известной из первых епископских школ была школа Исидора Севильского, образованная в VII веке. Исидор был епископом Севильским, жил в Испании, в городе Толедо. Ему принадлежит произведение «Начала, или Этимология», в ко-тором он изложил основную школьную программу, преподавав-шуюся в учебных заведениях того времени.

Другая знаменитая школа (VIII век) была организована в Великобритании Бедой Достопочтенным, известным английским богословом, католическим святым.

Но наиболее знаменитой была школа, основанная Алкуином в Британии, в Йорке. Система образования, принятая в этой шко-ле, а позднее в Турском монастыре во Франции, стала наиболее распространенной в последующие века. Алкуин был знаменитым педагогом; он переехал во Францию, когда его позвал король Карл Великий, и обучал самого Карла и его сыновей. Среди про-изведений Алкуина выделяется «Диалектика», которая считается первым схоластическим произведением. В нем Алкуин так же, как и Исидор Севильский в «Этимологии», изложил основные принципы образования, по которым следует готовить грамотных священников.

При Алкуине установилась трехступенчатая система обра-зования, когда студенты вначале изучали общие дисциплины (чтение, письмо, латынь, литургические тексты, общее представ-ление о Св. Писании), а затем, на второй ступени, семь свобод-ных искусств (грамматику, риторику и диалектику, которая по-нималась как логика, а затем — арифметику, геометрию, астро-номию и музыку; понятно, что все эти дисциплины изучались в церковно-прикладном аспекте). На третьей ступени на основе приобретенных знаний более глубоко изучали Священное Писа-ние.

В дальнейшем из монастырских и епископских школ начи-нают образовываться университеты. Первый был открыт в XIX веке в итальянском городе Болонья. Эти университеты, в отличие от школ, имели гораздо более светскую направленность, что объ-яснялось многими социальными изменениями. В это время акти-визируется городская жизнь, укрепляется светская власть, а власть пап и епископов становится уже не столь всеобъемлющей. Светское образование становится и необходимым, и возможным.

К XIX веку, ко времени начала расцвета университетского и школьного образования, относится и начало той философии, ко-торую принято называть схоластической. Представление о схола-стической философии как о чем-то мертвом и застывшем восхо-дит к эпохе Возрождения — эпохе раскрепощения нравов и все-общего отхода от Церкви и от Бога; именно тогда термин «схола-стика» стал пониматься отрицательно. С этого времени отрица-тельное представление о схоластике (и в целом о Средневековье как о темных веках) стало главенствующим и дошло до наших дней. Однако схоластическое преподавание было достаточно грамотным, а схоластическое образование — необходимым для христиан того времени, особенно если принять во внимание, что появилось оно еще до отделения католической церкви от православия.

Акцент, который стала в дальнейшем принимать схоласти-ческое образование (значительно большая роль диалектики — одного из семи свободных искусств), придали новое значение и смысл схоластическому школьному образованию. Диалектика стала главенствующей среди семи свободных искусств, все ос-тальные науки, в том числе и изучение Св. Писания, стали счи-таться возможными только при изучении диалектики, которая те-перь понималась не только как логика, но гораздо шире — как теория познания и философия.

Философское мышление стало все более распространяться на область богословия; этот синтез и получил название схоласти-ческой философии. Схоластическая философия — это философия определенного временного промежутка (XI-XIV вв.), основанная на христианском Откровении, на вере в истинность того, что из-ложено в Св. Писании, и в то, что эту истину можно и нужно по-нимать при помощи философии. Иными словами, схоластическая философия — это философия, основанная на том положении, что при нашем познании Божественных истин определенная роль принадлежит и вере, и разуму.

Можно по-разному относиться к этой философии и даже смеяться над вопросами, которые схоластики задавали друг другу в XI-XIV вв. (например, сколько ангелов поместится на конце иг-лы?), но одно чрезвычайно важное достижение схоластической философии и вообще схоластического образования необходимо отметить. Как говорили средневековые философы-схоласты, кто хорошо разделяет, тот хорошо мыслит. Умение разделять, рас-кладывать все по полочкам было одним из основных методов фи-лософов средневековой Европы. Если взять любую «Сумму» (а в XII-XIV веках под влиянием «Источника знаний» преп. Иоанна Дамаскина стали писать разного рода «Суммы», из которых наи-более известны «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» Фомы Аквинского), то можно увидеть, насколько тщательно и подробно схоласты подходят к анализу каждого вопроса. Напри-мер, «Сумма теологии» Фомы Аквинского занимает огромное количество страниц, и автор исследует все возможные ответы на каждый из вопросов. Философ действительно стремится как можно точнее разделять, чтобы не было смешения понятий, что-бы ничто не было забыто. Человек действительно учился рассуждать, и священник, прошедший схоластическую школу, обладал тонким умением мыслить. Поэтому, читая произведения филосо-фов-схоластов, мы должны извлекать из них пользу, учиться скрупулезному и тонкому анализу, который, несомненно, пред-ставляет собой достижение схоластов, как и их умение опреде-лить все, что можно определить, и вычленить все, что определить невозможно.

БЕРЕНГАРИЙ

Обратимся к конкретным представителям схоластической философии.

Иногда схоластику начинают с Иоанна Скота Эриугены, о котором мы говорили в прошлый раз, но чаще — с мыслителей, живших в XI веке, когда начинает становиться на ноги универси-тетское образование. Одним из первых таких философов был Бе-ренгарий (умер в 1088 году). Одна из основных проблем филосо-фов того времени, существовавшая и в более ранние века и полу-чившая наибольшее выражение в работах Тертуллиана и Авгу-стина, — проблема соотношения веры и разума. Беренгарий был из тех философов, которые отдавали приоритет разуму, считая, что в вопросах веры разум так же авторитетен, как и в других во-просах, где этот авторитет не подвергается сомнению.

В частности, в одной из своих работ Беренгарий исследует таинство причащения. Он считает, что вполне возможно исследо-вать это таинство с точки зрения разума, в том числе и превраще-ние вина и хлеба в Кровь и Тело Христовы. Беренгарий утвер-ждает: невозможно помыслить, чтобы субстанция хлеба превра-тилась в субстанцию Тела Христова, ибо субстанция сама по себе неизменна по определению. Поэтому смысл таинства причаще-ния состоит в том, что к субстанции хлеба чудесным образом до-бавляется субстанция Тела Христова, а к субстанции вина — суб-станция Крови Спасителя. Потому и является это таинством, что происходит чудесным образом. Потому и действенно это таинст-во, что мы действительно причащаемся Телу и Крови Христовым. А с другой стороны, причащаясь, мы ощущаем вкус вина и хлеба, потому что субстанция вина и хлеба не исчезла.

Концепция Беренгария была осуждена католической Церко-вью, но это была одна из первых попыток поставить под сомне-ние разума область, к которой разум раньше не рисковал обращаться, — область веры, которой постигается смысл церковных таинств.

ПЕТР ДАМИАНИ

Противоположную позицию в споре между верой и разумом занимал Петр Дамиани (1007-1072 гг.). Он считал, что в познать Бога можно лишь верой, а разум если и может быть полезным, то лишь в качестве служанки. Благодаря Петру Дамиани классиче-ской формулой схоластики в Западной Европе стала фраза, ска-занная еще Филоном Александрийским: «Философия есть слу-жанка богословия». Все, что относится к мирскому, светскому, должно подчиняться церковному, ибо мирское, светское есть те-ло, а Церковь есть душа. Так же, как в человеке тело подчиняется душе, так и в нашей жизни светская власть должна подчиняться церковной власти — власти папы. Философия, не поставленная в рамки церковного учения, есть вымысел диавола, а логика есть источник всех ересей. Поэтому философия не должна быть само-стоятельной, а должна быть лишь служанкой богословия и ей должны быть поставлены определенные пределы, каковыми яв-ляются догматы и таинства. Философия ни в коем случае не должна анализировать христианские таинства и догматы, потому что они выше нашего разума, превосходят его. Божественное все-могущество, согласно Петру Дамиани, настолько превосходит наше понимание, что Бог действительно может сделать все. Один из популярных вопросов схоластической философии: «Может ли Бог сделать бывшее не бывшим?». Петр Дамиани утверждает, что в силу Своего всемогущества Бог может даже уничтожить про-шлое. Божественная воля ничем не ограничена, в отличие от на-шего разума, имеющего свои пределы.